Дэвид Розенфелт - Скрывая улики Страница 8

Несколько мгновений спустя я понял, что означала эта загадочная реплика. Куммингз полулежал на стуле, в то время как санитар бинтовал его голову: на левой стороне черепа была рана.

Покончив с повязкой, санитар молча кивнул капитану Миллену. Это был тот самый коп из полицейского управления, который накануне организовал пресс-конференцию и сам же успешно ее провалил. Миллен подошел к пострадавшему и спросил:

– Итак, господин Куммингз, вам уже лучше?

Судя по всему, он не слишком-то сочувствовал раненому, потому что, не дожидаясь ответа, потребовал:

– Расскажите мне обо всем, что произошло сегодня вечером. Как можно подробнее.

Куммингз был явно не в восторге от такой перспективы.

– Капитан, я уже все рассказал офицеру. Не могли бы вы…

– Нет, не мог бы. Я намерен услышать этот рассказ именно от вас.

В этот момент я решил вмешаться и, стараясь придать голосу должную глубину и важность, сказал:

– Капитан Миллен, меня зовут Энди Карпентер, я здесь представляю господина Куммингза.

– Рад за вас.

Похоже, мои слова не произвели ровным счетом никакого впечатления.

– Совершенно очевидно, что мой клиент в настоящий момент не в состоянии отвечать на ваши вопросы.

– А Линда Падилла в настоящий момент совершенно очевидно мертва. Поэтому советую не вмешиваться, иначе я со всей очевидностью выставлю вас отсюда вон.

Обращаясь ко мне, он взял совершенно недопустимый тон, как будто я был не адвокатом, а надоедливым зевакой. Это было возмутительно, но, тем не менее, я счел нужным проглотить обиду и сделать вид, будто и в самом деле боюсь, что он меня выдворит.

Что же касается Куммингза, то он оказался достаточно здоровым, чтобы сообразить: помощи ждать неоткуда, и придется рассказывать свою историю. Звонок преступника застал его за рулем автомобиля, примерно в пятидесяти минутах езды от этого места. Маньяк сообщил ему о своем намерении убить еще одну женщину и назвал место: Истсайд-парк, возле павильона.

– Как он догадался, что вы находитесь не дома и у вас при себе этот мобильный телефон? – вмешался Миллен.

Куммингз пожал плечами:

– Могу только предположить, что сначала он пытался позвонить мне домой.

Из их разговора я понял, что полиция поставила на прослушку все телефоны журналиста, кроме того сотового аппарата, по которому убийца и позвонил. Это был не личный мобильный телефон, а трубка, которую Куммингзу выдали в редакции. Он держал ее в машине и использовал очень редко, а потому ему и в голову не пришло рассказывать о ней полицейским. Откуда убийца узнал номер, которого, кстати, не помнил даже сам владелец, оставалось загадкой.

– Что вы сделали потом?

– Само собой, помчался сюда. Я старался держать его на связи как можно дольше. Я надеялся, что мне удастся предотвратить убийство… ведь пока он говорит со мной… ну, он не сможет ничего сделать.

Он покосился в сторону павильона, где лежал накрытый простыней труп госпожи Падилла.

– Когда я наконец добрался сюда, связь прервалась. Я попытался набрать ваш номер, но сотовый здесь не принимает. И я пошел внутрь… я надеялся, что успею его остановить…

В этот момент, словно в насмешку над его словами, заверещал мой мобильник.

– Алло?

Звонила Лори из аэропорта.

– Ты где?

– В Истсайд-парке… Здесь произошло убийство.

Миллен взглянул на меня, затем медленно перевел взгляд на Куммингза.

– Почему же этот телефон здесь работает?

– Откуда я знаю! – с ненавистью прошипел Куммингз. – И вообще… какая мне разница.

– Кого убили? – спросила Лори.

– Линду Падилла, – ответил я. – Возьми такси. Я тебе потом перезвоню.

Закончив разговор, я понял, что совершил блестящий маневр, который наглядно продемонстрировал всем, что мой клиент – обманщик.

– Молодец, хвалю, – буркнул Винс.

Я пожал плечами. Миллен тем временем продолжал терзать Куммингза вопросами, привязывался к каждой подробности, уточнял, какие именно слова и с какой интонацией были сказаны, и так далее. В конце концов Куммингз сообщил, что больше ничего не помнит. Помнит только, что получил по голове и на какое-то время отключился. А когда пришел в себя, то сразу же позвонил в полицию, поскольку сотовый телефон опять каким-то образом заработал.

– Получается, что вы вообще его не видели?

– Нет.

– А его машину?

– Нет.

Куммингз болезненно поморщился и дотронулся пальцем до повязки на голове.

– Капитан, – сказал я. – Его нужно отвезти в больницу.

Миллен, похоже, опять собрался возразить, но потом передумал:

– Ладно, свяжемся завтра.

Санитары уложили изнемогшего Куммингза в машину скорой помощи. Когда они уехали, мы с Винсом отошли в сторонку, чтобы обменяться впечатлениями с глазу на глаз.

– Что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался Винс.

– Насколько хорошо ты знаешь Куммингза?

– Прекрасно знаю, – заверил Винс как-то чересчур поспешно. – То есть достаточно хорошо. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что он врет. Вся эта история с телефоном – просто чушь собачья. Я постоянно гуляю здесь с Тарой, и ни разу такого не случалось, чтобы сотовый телефон не принимал сигнала. Да я и сейчас отлично слышал Лорин голос.

– Ну, может быть, твой телефон…

– Можешь сам убедиться. Попробуй позвонить со своего, ну, хотя бы в редакцию.

Винс достал свою трубку, без проблем дозвонился до редакции и тут же дал отбой. Телефон прекрасно работал.

– Но зачем ему понадобилось врать? – в недоумении спросил он.

– А я-то откуда знаю. Может быть, решил проявить геройство и самолично поймать убийцу. Но можешь быть уверен: уж если я догадался, что он врет, то Миллен догадался об этом еще раньше. Могу себе представить, как он станет прессовать нашего журналиста. Этот капитан не из тех парней, которые церемонятся.

Винс озабоченно примолк. Внутренний голос подсказывал мне: что-то во всей этой истории нечисто, и мне как адвокату не мешало бы знать, что именно.

– Винс, а ты уверен, что рассказал мне все? У меня такое впечатление, что есть целая куча вещей, о которых ты предпочитаешь помалкивать.

– Я рассказал тебе все, что знаю сам. С какой стати мне что-то от тебя скрывать?

В качестве ответа я пожал плечами, поскольку у меня не было никаких предположений, и он продолжил:

– Завтра утром мне предстоит серьезно поговорить с Дэниелом. Пойдем в «Чарли», пропустим по стаканчику пива, а?

«Чарли» – это спортивный бар, он же ресторан. Причем это мой самый любимый спортивный бар, он же ресторан. Более того, это любимый спортивный бар, он же ресторан, моей собаки Тары. Но сегодня вечером с Винсом я туда точно не пойду.

– Погоди, дай-ка подумать… Посиделки с Винсом или свидание с Лори после двух недель разлуки? Так-так-так… Винс или Лори… Лори или Винс? Роскошная женщина или жирный слюнтяй? Провести волшебную ночь с любимой женщиной или порыгать-почавкать в компании Прыща-на-заднице? Подскажи мне, ради бога… Я не могу выбрать.

– Платить буду я, – хмуро предложил Винс.

– Даже несмотря на столь судьбоносный поворот колеса истории, я вынужден отказаться. Позвони мне завтра утром, после того, как переговоришь с нашим мальчиком.

Я притормозил возле своего дома и забрал Тару, которую никогда не оставлял до утра в одиночестве. Вообще-то я направлялся к Лори, и у меня был заранее разработанный план: провести эту ночь у нее. Разумеется, всегда надо быть готовым к тому, что у моей возлюбленной имеется свой план, который не совпадает с моим. Она только что вернулась из поездки… Скорее всего, очень устала, а может быть, просто хочет немного побыть одна.

Я нажал на кнопку звонка, и Лори тотчас открыла дверь. Из одежды на ней была одна из моих рубашек с коротким рукавом, и больше ничего. Ее поцелуй подсказал мне, что, кажется, мой план начинает срабатывать.

И он действительно сработал. С блеском.

Утром я первым делом включил телевизор, чтобы оценить масштаб переполоха, который обязательно должен был последовать за убийством Линды Падилла. Как я и предполагал, шум в средствах массовой информации поднялся невероятный: об этом преступлении сообщили в национальных новостях, а программа «Сегодня» подала его как главный сюжет дня.

Но даже я не мог предположить, что такая звезда тележурналистики, как Кэти Корис, явится прямо в больничную палату, чтобы взять интервью у Куммингза. Рассказывая свою историю, Дэниел постарался оттенить собственное геройское поведение перед лицом опасности. С экрана он напоминал вождя какой-нибудь банановой республики, заснятого на фоне развевающихся знамен. Теперь уже не приходилось сомневаться: благодаря этим убийствам мой клиент явно намерен прославиться.

Лори, которая в глубине души по-прежнему оставалась копом, немедленно захотела разобраться в ситуации и засыпала меня вопросами. Так же, как и мне самому, ей была не вполне понятна моя роль, и она начала допытываться, зачем Винсу потребовалось подключать меня к этому делу. Но еще больше ее интересовала причина, которая заставила меня подписаться на это дело.