Эрик Ластбадер - Вторая кожа Страница 80

Доннау обладал довольно привлекательной внешностью, любил деньги, но они не были его маниакальной страстью. Он был хитер, настойчив и сделал все, чтобы выбить стул из-под своего начальника Чарльза Уиллоуби.

Когда Линкер продемонстрировал майору пачку фотографии, на которых он был запечатлен в самых откровенных сексуальных позах с молоденькими японцами, Доннау отнесся ко всему довольно спокойно.

— Вот эта мне нравится больше всех, — сказал он, вытаскивая из пачки одну фотографию. — Не собираетесь ли вы устроить мне нагоняй? — Затем майор тщательно сложил все фотографии в конверт и бросил его на пол, к своим ногам. — Тут не найдется огня, чтобы сжечь этот хлам? — спросил он, поворачиваясь к полковнику, который сохранял гробовое молчание. — Что вы от меня хотите?

Линнер, не торопясь, набил свою трубку и, раскурив ее как следует, ответил:

— Личная жизнь человека — это его дело, в которое не следует совать нос, майор Доннау. Но в этой жизни за все приходится платить и не всегда в буквальном смысле этого слова.

Полковник выпустил облачко ароматного дыма.

— Я пришел сюда не для того, чтобы судить вас или выгонять со службы. Нет, вам придется по-иному расплачиваться за свои удовольствия.

Майор криво улыбнулся:

— Боюсь спрашивать, но все же скажите мне, как именно?

Линнер на минуту задумался, потом, вынув трубку изо рта, спросил:

— Вам известно об утечке информации о деятельности армейской разведки?

— А вам известна военная медсестра по имени Фэйс Сохил? — в свою очередь, спросил Доннау.

Полковник подсел поближе к майору:

— Будет ли этот допрос простым или сложным, зависит только от вас.

Доннау швырнул пачку фотографий в другой конец комнаты и произнес:

— Вы слышали что-нибудь о сенаторе Джозефе Маккейбе? Думаю, что нет. До сорок седьмого года он служил капитаном в армии, хорошо показал себя во время воины. Потом вернулся домой, в штат Миннесота, и, будучи кандидатом от республиканской партии, сожрал тогдашнего сенатора от штата, члена ЛДП.

Доннау проследил взглядом за дымом, струившимся из трубки полковника.

— Маккейб не терял времени даром и быстро сделал себе имя на Капитолийском холме, создал образ защитника интересов американского народа, выступая против, как он говорил, «коварной и всепроникающей угрозы коммунизма». — Майор откинулся назад и скрестил руки на груди. — Мне кажется, он собирает досье на каждого, до кого может дотянуться. Остается только гадать, зачем он это делает и как собирается использовать полученную информацию.

— А вы что думаете по этому поводу?

Доннау мельком взглянул на полковника и пожал плечами.

— Я как-то не очень задумывался над этим, но Маккейб, очевидно, хочет начать охоту за ведьмами, поэтому ему и надо знать о тех, у кого имеется хоть малейший намек на левые настроения. Лично мне это не кажется таким уж плохим делом.

Какое-то время Линнер молчал, обдумывая услышанное.

— И поэтому Фэйс без труда подкупила вас?

— Да, честно говоря, люблю хорошие вещи, но их не купишь на жалованье военнослужащего, а Фэйс предложила мне много денег. — Доннау закинул одну ногу на другую. — Полковник, мне смерть как хочется курить.

Линнер вышел из комнаты и через минуту вернулся с сигаретами «Честерфилд» и зажигалкой. Доннау с благодарностью взял пачку и закурил. Внешне он выглядел вполне спокойным, словно уже проанализировал ситуацию, в которой очутился, и примирился с ней.

— Вам известно, кому Фэйс передавала секретные сведения? — отрывисто спросил полковник.

— Нет, но только, конечно, не напрямую Маккейбу. Он даже не знает о ее существовании. — Майор затянулся дымом. — Сенатор предпочитает не иметь деловых отношений с женщинами и никогда не слушает чужих советов, это уж точно.

Полковник молчал. Он учился технике допроса у лучших мастеров этого дела еще в Сингапуре, во время войны. Молчание было одним из незаменимых, хотя и недооцененных средств в арсенале следователя.

Доннау смахнул с нижней губы прилипшую крошку табака и снова глубоко затянулся.

— Кому она передает сведения? — Из ноздрей у него шли струйки дыма. — Сначала я думал, что одному из мафиозных главарей, Чезаре Леонфорте. Он уже старик, отец двух сыновей — Альфонса и Джона. Так вот, этот человек и еще один такой же главарь, по имени... забыл! — Майор пару раз прищелкнул пальцами. — Надо же, забыл такое живописное имя! Как же его зовут-то?.. Ага, вспомнил — Черный Пол Маттачино! Так вот, оба эти главаря хотят нащупать ниточку, ведущую к набирающим силу фашистским кругам в Вашингтоне. — Он снова затянулся сигаретным дымом. — Очень может быть, что Фэйс действительно подчиняется Чезаре Леонфорте, но даже если это так, за всем этим стоит еще кто-то, кого не знает сам старик.

— Вы считаете, что Фэйс Сохил ведет двойную игру?

— Но не в том смысле, как вы это понимаете, — ответил Доннау. — Я хочу сказать, что она не является тайным агентом коммунистов или чем-то в этом роде. Однако у меня сложилось впечатление, что Фэйс недолюбливает всех этих Леонфорте.

— Но она жила с одним из членов этой семьи, — заметил полковник. — Вам известно, что настоящее имя капитана Леонарда — Джонни Леонфорте? Да, он сын Чезаре.

— Неужели? — Майор уставился на дымящийся кончик сигареты. — Дело принимает интересный оборот. — Он снова с жадностью затянулся сигаретным дымом. — Впрочем, знаете ли, любить — это одно, а жить вместе — совсем другое, такие вещи не всегда совпадают. Возможно, она жила с Джоном Леонфорте, не любя его, откуда нам знать?

Доннау сказал «нам». Это был хороший знак — допрашиваемый сменил позицию «я против них» на «мы против них».

— Вы правы, — отозвался полковник. — Я почти ничего не знаю об этой женщине. Может быть, стоит поговорить с ней самой.

— Что ж, желаю удачи, — усмехнулся майор. — Таких, как Фэйс, я никогда не встречал в жизни. Она тверда как сталь и хорошо знает, чего хочет. — Доннау смял окурок и тут же закурил новую сигарету. — Я почти уверен, что Фэйс Сохил все прекрасно предусмотрела, вы не сможете застать ее врасплох.

Линнер сменил тему и спросил майора, известно ли ему что-нибудь о доме, зажатом между двумя складами на реке Сумиде. Оказалось, что Доннау ничего о нем не знает. Полковник не стал рассказывать майору, что Оками уже побывал в этом доме и что там находится убежище Фэйс. Однако самое интересное было то, что женщина больше не советовала оябуну туда приходить. Странно: почему? Ведь если майор прав, и Фэйс действительно работает на Чезаре Леонфорте, почему бы ее убежище не использовать и Оками?

— На сегодня достаточно. — Линнер поднялся.

— Вы хотите сказать, что я свободен и могу идти куда захочу? — Доннау удивленно посмотрел на полковника.

— Как вам будет угодно.

Майор медленно поднялся со своего места. Его взгляд невольно скользнул по пачке фотографий, валявшейся на полу.

— Можете забрать их, если хотите, — сказал Линнер. — У меня достаточно копий.

Доннау сдержанно улыбнулся:

— К чему они мне? Я и так все хорошо помню.

Он уже подошел к двери, когда полковник окликнул его:

— Майор, у меня есть еще одна просьба.

Поколебавшись, Доннау обернулся.

— Буду вам весьма признателен, если вы узнаете, кто является хозяином того дома между складами.

Взглянув на пачку фотографий, майор кивнул головой и вышел.

У Микио Оками была навязчивая идея — он во всем видел сходство между омертой, сицилийским кодексом верности и молчания, и кодексом верности якудзы. Изучение законов и традиций итальянской и американской мафии стало его самым большим увлечением. Оками считал, что между семьями Леонфорте и Маттачино шла напряженная и жестокая конкурентная борьба, плацдармом которой был Вашингтон, округ Колумбия. Обе семьи страстно стремились пробраться в правительство, завязать близкие отношения с сенатором Джозефом Маккейбом, восходящей звездой, которая недавно появилась на политическом небосклоне.

— Я хочу, чтобы вы организовали слежку за Фэйс Сохил, — сказал Линнер.

— Зачем? — удивился Оками.

— Джек Доннау считает ее двойным агентом, работающим на Леонфорте и еще на кого-то.

— На Черного Пола Маттачино?

— Очень может быть, — кивнул полковник.

Оками выглянул из окна торуко.

— Интересная идея, но вряд ли нам удастся установить, с кем связана Фэйс.

— Почему нет?

— С тех пор как я убил Джонни Леонфорте, она держит меня на расстоянии, не подпуская слишком близко к себе. Я уже много раз пытался выяснить ее подлинные намерения и цели, и все напрасно. Эта женщина крепко держит круговую оборону, и с тех пор как погиб Джонни, ведет монашеский образ жизни. Во всяком случае, мне так кажется. Несмотря на то что мы с ней регулярно встречаемся, по крайней мере раза два в неделю, все это происходит в присутствии других людей, и вот уже десять месяцев я не могу поговорить с ней с глазу на глаз.