Эрик Ластбадер - Вторая кожа Страница 93

— Дядя Лью? Должно быть, ты говоришь о Лью Кроукере, бывшем полицейском, — сказал Пол.

— Ты знаешь его?

Чьярамонте отрицательно покачал головой:

— Я знаю о нем только то, что слышал от Бэда Клэмса. — Он помолчал немного, — Ты считаешь, он хороший парень?

— Да! — Глаза Фрэнси загорелись.

Пол поставил свою недопитую банку на мини-бар, потом вытер руки о собственные штаны. Вынув пистолет, проверил патроны. Потом убрал пистолет на прежнее место и повернулся к Фрэнси.

— Должно быть, я и сам с тобой совсем сошел с ума, но... — Он криво улыбнулся и покачал головой. — Ладно, давай вернемся и вытащим твою мамочку из этого бандитского гнезда.

— Ты так прекрасен.

Николас улыбнулся хрупкому мужчине европейского типа с короткой стрижкой и чувственными губами.

— Хочешь пойти со мной? Тут как раз неподалеку за углом есть отель любви...

— Извини, — сказал Линнер, — но у меня уже назначена встреча.

— Что ж, может, когда-нибудь в другой раз. — И европеец направился навстречу другому кандидату в спутники до отеля любви.

Николас прошел в бар для гомосексуалистов под названием «Двадцать одна роза» и заказал виски с содовой. Немало глаз было направлено в его сторону, но он не чувствовал себя в опасности. Нансёку, идея любовной страсти между мужчинами, имела в Японии весьма давнюю историю. Среди самураев проявление хоть малейшего интереса и любовной привязанности к женщинам считалось признаком слабости. Иметь в качестве любовника молодого мужчину или даже совсем юного мальчика — эта идея уходила корнями в культуру Древней Греции, где обожествлялись мужские формы и достоинства. В Японии гомосексуализм приписывался влиянию буддистских монахов, выходцев из Китая.

Николас заплатил за виски, повернулся лицом к залу и стал искать Такуо Хатту. О нем шла дурная слава, говорили, что пару раз в неделю он бывает то в одном, то в другом баре для гомосексуалистов, расположенном в этом районе. Жена Хатты сказала Николасу, что мужа нет дома, и он отправился его разыскивать, побывал в нескольких барах и наконец заглянул в «Двадцать одну розу». Мужские пары медленно танцевали на маленькой и тесной площадке. Многие прильнули друг к другу в сладострастном порыве. В помещении было темно и накурено.

Еще дважды Николас получал недвусмысленное предложение, кто-то даже попытался приобнять его, и он уже начинал потихоньку злиться, когда из мужского туалета вышел человек, чем-то похожий на Хатту. Не без труда Николас стал протискиваться сквозь потную толпу переминавшихся с ноги на ногу людей. В это время кто-то успел щипнуть его за ягодицы, а один молодой японец, по виду простой служащий, с обручальным кольцом на пальце, крепко поцеловал в губы.

Вытерпев все это, Линнер пробрался на другой край толпы и увидел, что это был действительно Такуо Хатта. К несчастью, Хатта тоже заметил его. Скрытые стеклами очков глаза его расширились. Расталкивая обнимавшиеся парочки, он пустился наутек; как скользкий угорь, успел пробраться к входной двери и с силой распахнул створки. Николасу казалось, что он действует словно во сне, медленно протискивается сквозь толпу, так медленно, будто ноги его погрузились в зыбучий песок. Отчаянно работая локтями, он все-таки добрался до двери, выскочил на улицу и увидел, как Хатта открыл заднюю дверцу большого черного «мерседеса», стоявшего у обочины. Закричав, Линнер со скоростью спринтера бросился к машине. Хатта быстро оглянулся, его глаза стали огромными от страха, нырнул на заднее сиденье «мерседеса», и водитель рванул машину с места. Раздался пронзительный визг шин, «мерседес» съехал с обочины и тут же врезался в переднее крыло проходившего мимо такси. От удара машина чуть не перевернулась, ее сильно отбросило в сторону.

Воспользовавшись мгновенной задержкой, Николас бросился вперед как раз в то мгновение, когда водитель уже нажимал на газ, прыгнул на машину и вцепился в опущенное стекло дверцы. «Мерседес» помчался по скользкой от дождя улице.

За рулем сидел один из крепких и жилистых кобунов якудзы. Он резко повернул руль, и машина чуть не врезалась на полной скорости во встречный огромный грузовик. Николас больно ударился всем телом о крыло автомобиля, но продолжал висеть на дверце. «Мерседес» как ракета мчался вперед, провожаемый нестройной какофонией автомобильных гудков возмущенных водителей. Кобун уверенной рукой вел машину, с бешеной скоростью мчавшуюся по улицам, заставлял ее резко вилять то в одну, то в другую сторону, пытаясь сбросить Николаса. Каждый раз, когда машина резко кренилась вправо, ботинки Николаса чиркали по гудронированному шоссе. Когда же машина кренилась влево, Николаса резко бросало на противоположную дверцу.

Линнеру удалось просунуть руку в окно машины и покрепче уцепиться за дверцу изнутри, и тут он боковым зрением увидел неясные очертания чего-то темного, быстро надвигавшегося на автомобиль. Повернув голову, он увидел, что это был узкий проход между домами. Именно туда мчался теперь «мерседес», водитель хотел размазать висевшее на дверце тело Николаса о стены домов. Проход был настолько узок, что любая машина могла проехать по нему только впритирку к стенам.

Внезапно передняя фара машины, воткнувшись в покрытую сажей и копотью стену, с грохотом разбилась на множество осколков. Не теряя времени, Линнер опустил ноги, больно ударившись о покрытие дороги, и, оттолкнувшись изо всех сил, перебросил тело на крышу автомобиля. «Мерседес» на огромной скорости мчался по узкому проходу. Его металлический кузов время от времени задевал за стены, и тогда тьма освещалась снопами голубоватых искр и оглашалась скрежетом металла о камень. Лежа на животе на крыше машины, Николас скрюченными до боли пальцами изо всех сил цеплялся за какое-то декоративное ограждение над лобовым стеклом.

Совсем рядом с ним прогремел выстрел, и Линнер чуть было не разжал руки. Затем прогремел еще один, и Николас увидел дыру в крыше. «Ублюдок, он стреляет в меня!» — пронеслось в его голове. Он успел перекатиться на другую сторону крыши, прежде чем грохнул третий выстрел.

Водитель положил пистолет на сиденье рядом с собой и с радостью увидел, что Николас слетел с крыши и упал на дорогу прямо перед машиной. Кобун протянул руку к пистолету, но Николас уже бежал к «мерседесу». Водитель нажал на газ. Проход был так узок, что Линнеру просто некуда было деться, и кобун был уверен, что раздавит врага. Он уже слышал лязг металла и хруст человеческих костей... Однако Николас послал тело вперед и ударил ногами в лобовое стекло. Оно было сделано из безопасного материала и поэтому только растрескалось и провалилось внутрь машины вместе с Николасом. Кобун услышал крик Хатты на заднем сиденье, и тут Линнер ударил по стеклу еще раз. От второго удара защитная пленка нарушилась, и стекло рассыпалось на мелкие осколки, обдав ими людей в машине. Схватив пистолет, кобун выстрелил прямо в надвигающуюся на него фигуру.

Николас слегка оглох от грохота выстрела и даже ощутил горячее пороховое дыхание смерти, услышал треск разрываемой ткани, как будто зацепился за куст рукавом, и почувствовал жгучую боль в плече. Кобун нажал на тормоза, и Николас всем телом сильно ударился о приборный щиток, врезался затылком в проигрыватель лазерных дисков, а ноги его уперлись в коробку передач.

Грудная клетка взорвалась болью, Линнер застонал. Во рту он почувствовал металлический привкус крови, ослепленный болью, услышал второй выстрел и постарался от него уклониться. Глаза кобуна горели лихорадочным огнем. Он был молод, чуть больше двадцати лет, на его обритой наголо голове отчетливо проступали вздувшиеся вены. Глядя в его расширенные зрачки, Николас понял, что водитель был в состоянии наркотического опьянения, что придавало ему нечеловеческие силы.

Кобун ударил Николаса по позвоночнику, намереваясь сломать его. Вместо того чтобы попытаться уклониться от удара, Линнер устремился вперед и перехватил руку кобуна. В пылу драки рукав куртки кобуна задрался вверх, оголив предплечье, покрытое сложной татуировкой ирезуми, которую так любили почти все члены якудзы. Если бы Николас мог увидеть ее всю, он бы определил, к какому клану принадлежал кобун. Однако сейчас ему было не до того. Кобун с силой прижал Николаса спиной к переднему сиденью. Он давил все сильнее в полной уверенности, что теперь-то расправится с непрошеным гостем. Каково же было его удивление, когда Линнеру удалось нанести ему удар ногой прямо в ребра. Раздался громкий хруст. Удивление на лице кобуна сменилось недоверием, а потом разочарованием, граничившим с изумлением, когда он понял, что ему сломали ребра.

Наркотик приглушал чувство боли, и ярость вспыхнула в кобуне с новой силой. Выхватив из-за пояса нож с выбрасывающимся лезвием, он полоснул Николаса по плечу, но тут же получил удар локтем в кадык. Задыхаясь от боли, кобун отчаянно размахивал ножом во все стороны, пока лезвие со звоном не выпало у него из рук на блестящую кожаную поверхность заднего сиденья. Линнер снова ударил кобуна и тут же понял, что совершил ошибку. Нога парня соскользнула с тормозов и судорожным движением вдавила в пол педаль газа. «Мерседес» рванулся вперед, оставляя за собой снопы бело-голубых искр, поочередно чиркая боками о каменные стены. Наконец машина на чудовищной скорости вырвалась из узкого прохода.