Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный) Страница 13

Он слегка поколыхался, самодовольно улыбаясь, и указал на множество блестящих фотографий на буфете. Крошечные обитатели рамок непрерывно двигались.

— Это мои бывшие ученики, все с автографами. Вот Барнабас Куффи, редактор «Ежедневного пророка», ему всегда интересно узнать моё отношение к новостям дня. И Амброзий Флюм, из «Горшочка с мёдом» — корзина со сладостями на каждый день рождения, и всё потому, что я представил его Цицерону Харкиссу, который дал ему первую работу! И позади — ты увидишь её, если только вытянешь шею — Гвеног Джонс, капитан «Гарпий Гервена», конечно же. Люди всегда удивляются, когда слышат, что я на короткой ноге с «Гарпиями», — и бесплатные билеты, когда бы я ни пожелал!

Эта мысль, казалось, сильно взбодрила его.

— И они знают, где вас найти, чтобы послать вам всё это? — Гарри не мог не поинтересоваться, почему Пожиратели смерти всё ещё не напали на след Хорохорна, тогда как корзины со сладостями, билеты на квиддитч и посетители, жаждущие его совета и мнения, находят способы. Улыбка сползла с лица Хорохорна так же быстро, как и кровь со стен.

— Конечно, нет, — сказал он, глядя на Гарри. — Я целый год жил в полной изоляции.

Юноша почувствовал, что Хорохорна обескуражили собственные слова; на мгновение тот совершенно растерялся. Затем, пожав плечами, он продолжил:

— Однако… благоразумный маг не высовывается в такие времена. Дамблдору хорошо рассуждать, но принимать пост в Хогвартсе в это время будет равносильно открытому объявлению о моей преданности Ордену Феникса! И хотя я уверен, что все они там замечательные, храбрые и всё такое, но лично мне не нравится уровень смертности…

— Вы не обязаны вступать в Орден Феникса, чтобы преподавать в Хогвартсе, — Гарри не удалось полностью скрыть насмешливые нотки в голосе: тяжело симпатизировать изнеженному существованию Хорохорна, вспоминая Сириуса, скрывавшегося в пещере и питавшегося крысами. — Большинство учителей в нём не состоят, и никто ещё не был убит — ну, если не считать Квиррелла, но он получил по заслугам: нечего было работать на Волдеморта.

Гарри был уверен, что Хорохорн — один из тех волшебников, которые не выносят, когда имя Волдеморта произносят вслух, и оказался прав. Хорохорн вздрогнул и издал протестующий возглас, который Гарри проигнорировал и продолжил:

— Я считаю, что преподаватели находятся в большей безопасности, чем большинство людей, пока Дамблдор — директор. Он единственный, кого Волдеморт всегда боялся, не правда ли?

Пару мгновений Хорохорн смотрел в пространство: казалось, он обдумывает слова Гарри.

— Ну да, это правда, что Тот-Кого-Не-Стоит-Называть-По-Имени никогда не искал схватки с Дамблдором, — пробормотал он неохотно. — Могу поспорить, раз я не присоединился к Пожирателям смерти, едва ли Тот-Кого-Не-Стоит-Называть-По-Имени сможет считать меня другом… В таком случае, мне безопаснее быть чуть ближе к Албусу… Не буду притворяться — смерть Амелии Боунс меня потрясла… Если она, со всеми её министерскими связями и защитой…

Тут вернулся Дамблдор и Хорохорн подпрыгнул, будто забыл, что тот в доме.

— О, вот и ты, Албус. Что-то долго тебя не было. Расстройство желудка?

— Нет, я просто читал маггловские журналы, — ответил Дамблдор. — Очень люблю узоры для вязания. Ну, Гарри, мы слишком долго злоупотребляли гостеприимством Горация. Думаю, нам пора.

Охотно повинуясь, юноша вскочил на ноги. Хорохорн, по-видимому, был захвачен врасплох.

— Уходите?

— Да, уходим. Совершенно очевидно, что уговоры в твоём случае бесполезны.

— Бесполезны?

Хорохорн растерялся. Он перебирал воздух толстыми пальцами и суетился, наблюдая, как Дамблдор застёгивает свой дорожный плащ, а Гарри — молнию на куртке.

— Мне жаль, что ты отказываешься от работы, Гораций, — сказал Дамблдор, поднимая невредимую руку в прощальном жесте. — Хогвартс был бы рад видеть тебя снова. Несмотря на наши чрезвычайно усиленные меры безопасности, если захочешь приехать, твой визит будет всегда желанным.

— Да… ну… очень мило… как я уже говорил…

— До свидания.

— Пока, — попрощался Гарри.

Они были уже на пороге, когда позади раздался крик.

— Хорошо, хорошо, я согласен!

Дамблдор обернулся к Хорохорну, замершему в дверях гостиной.

— Согласен вернуться?

— Да, да, — нетерпеливо подтвердил Хорохорн. — Должно быть, я сошёл с ума, но да.

— Чудесно, — просиял Дамблдор. — Тогда, Гораций, увидимся первого сентября.

— Да, пожалуй, увидимся, — проворчал Хорохорн.

Когда они шли по садовой дорожке, до них донёсся голос Хорохорна:

— И я буду требовать повышения зарплаты, Дамблдор!

Директор рассмеялся. Садовые ворота захлопнулись за гостями, и они пошли обратно вниз по холму сквозь темноту и клубящийся туман.

— Молодец, Гарри, — похвалил Дамблдор.

— Я же ничего не сделал, — удивился Гарри.

— О нет, сделал. Ты ясно показал Горацию, как много он приобретёт, вернувшись в Хогвартс. Он тебе понравился?

— Э-э-э…

Гарри не был уверен, нравится ему Хорохорн или нет. Тот был по-своему приятен, а с другой стороны, казался тщеславным и, что бы он сам ни говорил, его «терпимость» к магглорождённым выглядела наигранной.

— Гораций, — сказал Дамблдор, освобождая Гарри от необходимости пояснять, — любит комфорт. Ещё он любит компанию знаменитых, успешных и могущественных. Ему приятно чувствовать, что он влияет на этих людей. Он никогда не хотел сам занимать трон, предпочитал вторые роли — больше возможностей развернуться, понимаешь? Он привык тщательно подбирать любимчиков в Хогвартсе, иногда — за их честолюбие или умственные способности, иногда — за обаяние или талант. Он с невероятной ловкостью определял тех, кто в дальнейшем становился выдающимся в какой-то области. Гораций создал нечто вроде клуба, собрав их вокруг себя. Там он знакомил, налаживал полезные связи между членами и всегда получал что-нибудь взамен, будь то бесплатная коробка его любимых засахаренных ананасов или возможность порекомендовать очередного младшего сотрудника в Управление по связям с гоблинами.

Гарри внезапно ярко представил себе образ раздувшегося паука, плетущего паутину и дёргающего за нить то там, то здесь, чтобы подтащить больших и сочных мух немного поближе.

— Я сказал это, — продолжил Дамблдор, — не для того, чтобы настроить тебя против Горация, — или, как нам следует называть его теперь, профессора Хорохорна, — а чтобы предостеречь. Он, несомненно, попытается сделать тебя бриллиантом своей коллекции, Гарри: «мальчик, который уцелел»… Или, как тебя сейчас называют, «Избранный».

От этих слов у Гарри внутри всё похолодело, и вовсе не от окружающего тумана. Он вспомнил слова, услышанные несколько недель назад, слова, имеющие ужасный и особенный смысл для него: «коль жить одному, второму не выжить»…

Дамблдор остановился рядом с церковью, мимо которой они уже проходили раньше.

— Приступим, Гарри. Если ты возьмёшь меня за руку…

В этот раз, настроившись, Гарри был готов к телепортации, хотя и находил её неприятной. Когда исчезло давление и юноша осознал, что может снова дышать, он стоял на тропинке рядом с Дамблдором и смотрел на кособокий силуэт своего второго самого любимого дома в мире: Норы. Несмотря на чувство страха, только что пронизывавшее его, Гарри не мог не воспрянуть духом. Там был Рон… и ещё миссис Висли, готовящая лучше всех на свете…

— Если не возражаешь, Гарри, — сказал Дамблдор, когда они вошли в ворота, — я бы хотел переговорить с тобой прежде, чем мы расстанемся. Наедине. Может быть, здесь?

Дамблдор указал на обветшалую каменную пристройку, где Висли хранили мётлы. Немного озадаченный, Гарри проследовал за директором в помещение со скрипучей дверью. Внутри места было даже меньше, чем в среднем чулане. Дамблдор зажёг кончик палочки, да так, что она запылала не хуже факела, и улыбнулся Гарри.

— Надеюсь, ты простишь, что напоминаю тебе, Гарри, но мне приятно, и я немного горд тем, как ты оправился после всего случившегося в Министерстве. Позволь сказать, думаю, Сириус гордился бы тобой.

Гарри сглотнул. Казалось, голос оставил его. Он чувствовал, что не сможет выдержать разговор о Сириусе; он с болью вспомнил дядю Вернона: «Его крёстный мёртв?» — и небрежность, с которой Хорохорн упомянул имя Сириуса.

— Безумно жаль, — мягко сказал Дамблдор, — что ты и Сириус так мало побыли вместе. Ужасный конец отношений, которые могли бы стать долгими и счастливыми.

Гарри кивнул, уставившись на паука, ползущего по шляпе Дамблдора. Скорее всего, Дамблдор бы понял, может, он даже подозревал, что до получения его письма Гарри провёл почти всё своё время, лёжа на кровати, отказываясь от еды и вглядываясь в холодную пустоту за запотевшим стеклом, напоминающую ему о дементорах.