Антонио Казанова - Нэш Блейз в параллельном мире Страница 17

Нэш понимающе кивнул, затем добавил:

— Но чтобы выйти в полночь из дому…

Нэш остановился, а Добан тут же заполнил паузу:

— Разве тебе не случалось покидать дом среди ночи? Разве ты не просыпался в месте, где не засыпал? Ты же в действительности не помнишь того, что делал в тот промежуток времени между тем, как ты закрывал и открывал глаза. Происходило столько всего, что ты и представить себе не можешь. В это утраченное время ты живешь, а для некоторых это только мгновение, — терпеливо объяснил Добан.

«Словно учительница литературы или математики», — подумал Нэш.

— Теперь слушай внимательно. Когда до полуночи останется несколько секунд, возьми книгу и прижми ее к груди. Затем закрой глаза, и ты окажешься там, где пожелаешь, в любом месте Думвиля. Ты еще не умеешь контролировать Присоединение, так называется один из видов Могущества, но это поможет тебе приблизиться к Ниоткуданикуда… и, прежде всего, не проскочить то время, в которое ты живешь на Земле. Однако помни, ты станешь невидимым посреди улицы, с тобой могут столкнуться и начнут тебя искать. Поэтому будь внимателен. Теперь иди. Од огорокс.

Последние два слова Добан произнес наоборот. Нэш отметил очередную странность этого человека, но был совершенно уверен, что не стоит требовать дальнейших объяснений…

Добан обернулся и стал невидимым, ива исчезла, река на глазах растворилась, словно испарилась.

Нэш с книгой под мышкой попятился, потом повернулся к Фримонт-стрит и увидел, что небо окрасилось в густой синий цвет вечерних сумерек.

Он кинулся бежать по тропинке, быстро и легко он домчался до асфальта. Еще несколько секунд — и он оказался на перекрестке и там остановился, чтобы перевести дыхание.

Он обернулся и попытался вспомнить точное место, откуда открылось это Ниоткуданикуда, но все исчезло.

Ограда дома, скамейка и тротуар были точно такими, какими и должны были быть.

Случившееся представлялось совершенно невероятным, но оно оставило вполне ощутимый след — книга, которую мальчик держал под мышкой. Это было доказательством того, что все произошедшее — правда.

«С днем рождения, Нэш Блейз». Ему показалось, что у него за спиной снова послышался голос Добана, но это было только воспоминание.

Да, это был весьма необычный день рождения.

Подобрав скейтборд, он направился домой. Много чего он сейчас сможет рассказать Сетту.

Хотя бы ему надо же это рассказать.

Он же не поймет… даже если изо всех сил будет вилять хвостом.

Глава 8

ЛОВУШКА

Было около пяти часов пополудни. Оперный театр осаждали толпы желающих попасть на представление, но такое количество зрителей театр уже не мог вместить. Спектакль был обречен на успех, и директор театра, мистер Хьюм, радостно поглаживал пальцами пуговицы жилета, довольный выручкой и видом зрительного зала, переполненного народом, нетерпеливо ожидающим представления.

Прозвенел первый из трех звонков, оповещающих о начале спектакля, и все внимание зрителей сосредоточилось на большом занавесе, который вот-вот поднимется.

Совсем иначе было в гримерках. Там царила нервная атмосфера. У входа в коридор с артистическими уборными маячил гигантский водитель с демонстративным намерением никого и ни за что на свете не пропускать к гримеркам.

Дверь в гримерку мага, отмеченная большой золотой звездой на фиолетовом поле и желтой надписью «Маскераде», была закрыта. Доносившиеся оттуда голоса свидетельствовали о весьма оживленной дискуссии.

— Нет, мы не ошиблись, приехав сюда, и это не потерянное время, — настаивал женский голос. — Не тебе мне указывать, куда ехать и что делать. Этот спектакль существует, потому что я этого хочу, и ты будешь делать то, что я скажу, нравится тебе это или нет. Как миленький будешь выступать там, куда я решу приехать, будь это Медисон-сквер-гарден в Нью-Йорке или Оперный театр в Думвиле.

Судя по резкому тону женщины, это была настоящая ссора.

— Я артист и отлично знаю, что имею успех всюду. Смотри сама, театр переполнен зрителями, которые только того и ждут, чтобы принять участие в Левитации Окито или в Опыте с Человеком-Невидимкой. Публика меня обожает, меня, Маэстро Маскераде! Когда я согласился работать на вас, мне обещали лучшие театры мира и самые роскошные города. Мне обещали Бродвей, Винтергартен в Берлине, Ла Скала в Милане. Вместо этого мы в каком-то захолустном ирландском городишке, где я должен показывать свое искусство толпе невежд!

— Мне совершенно безразлично твое мнение! Ты здесь, потому что так нужно, не забывай этого никогда! — произнесла женщина тоном, не терпящим возражений.

Маскераде сидел перед большим зеркалом, обрамленным круглыми лампочками, часть которых перегорела. Медуза с дьявольским выражением лица сидела напротив, на диване сливочного цвета, и красила ногти черным блестящим лаком.

Казалось, этой их перепалке не будет конца.

— Но ведь это и в ваших интересах! Куда вероятнее встретить того, кого вы ищете, в настоящих городах, в больших, знаменитых театрах, а не в такой дыре. И потом, раз уж мы здесь, почему бы не устроить спектакль на центральной площади или почему не соорудить сцену на каком-нибудь красивом морском побережье? — не без сарказма отвечал маг.

Женщина резко развернулась и взглянула в лицо Маскераде, которое отражалось в зеркале, сощурила глаза в узкую, отливающую зеленым щелку, как змея, приготовившаяся к атаке.

— Неблагодарный, самонадеянный гомункул… Если бы не я, ты бы до сих пор кривлялся перед публикой в какой-нибудь лачуге в мексиканском захолустье… Ты должен каждый день благодарить нас за то, что ты здесь. Помни, кто ты есть: всего лишь фокусник. Ты можешь искажать действительность, но не нарушать физические законы. У тебя есть оригинальные номера, ты даже способен удивить не только тупиц, но на этом твои возможности заканчиваются. Если же ты хочешь обрести подлинное Могущество, ты должен научиться открывать рот только для того, чтобы сказать… «спасибо!».

В конце этой фразы ее голос сорвался на резкий фальшивый звук расстроенной скрипки. Зеркало, в котором отражались эти двое, изменило консистенцию, стало жидким, сильно потемнело и, словно расплавившись при высокой температуре, начало вспучиваться в центре, деформируя отражавшиеся лица. Маскераде едва успел закрыть лицо руками. Зеркало с оглушительным грохотом взорвалось и разлетелось на тысячу частей. Часть острых осколков продолжала висеть в воздухе.

Маскераде осторожно убрал руки от лица и осмотрел рукава своего фрака, который мог пострадать. Увидев висящие в воздухе осколки, он понял, что опасность порвать фрак еще не миновала.

— Медуза, хватит, это глупая шутка. Прекрати немедленно! — потребовал он.

Медуза слащаво и загадочно улыбнулась и начала почти шепотом, но постепенно повышая голос:

— Ты не смеешь мне приказывать! — Последнее слово она снова выкрикнула. Висевшие осколки с сумасшедшей скоростью пронеслись мимо мага и с шумом вонзились в стену за спиной Медузы, которая даже не вздрогнула.

— Ты не в своем уме, но я тебе нужен, и прекрати сейчас же эту демонстрацию Могущества, — прошипел Маскераде требовательным и одновременно испуганным голосом.

Медуза подкрасила веки, быстрым движением уложила волосы на затылке. Затем снова взяла кисточку, чтобы накрасить ноготь мизинца.

— Нужен, тут ты прав, но не говори, будто ты служишь мне верой и правдой, — произнесла она с угрозой в голосе. — Как бы там ни было, у нас есть спектакль и, что самое важное, публика, которую мы можем контролировать. Голос, который я слышала, никогда еще не был таким обнадеживающим: в этом городишке обладатель Дара. Если это так, мы его найдем. А теперь идем. Ты же не хочешь опоздать с началом спектакля. Это невежливо, — дуя на ногти, заключила Медуза, довольная то ли тем, что нагнала страху на иллюзиониста, то ли своим маникюром.

Жюль, в обязанности которого входило предупреждать артистов о времени выхода на сцену, не знал, как объяснить это гигантскому телохранителю, стоявшему в коридоре и никого не пропускавшему.

Он глубоко вздохнул и, выпятив, словно петух, грудь, спустился по лестнице и подошел к великану.

— Я должен позвать на сцену Маэстро и всех его ассистентов…

Он хотел добавить, что «уже время», но не успел: его прошиб озноб, и кровь застыла в жилах. Он услышал голос Медузы, которая неизвестно как оказалась за его спиной.

— Мы уже на сцене, господин завпост. Можно открывать занавес, — высокомерно сказала она.

Жюль вздрогнул и почувствовал, как его бросило в жар, и лишился способности вразумительно отвечать.

— Вот, я иду, — только и удалось ему выговорить.