Гарри Килворт - Ночные бродяги Страница 22

— Собрание шахматных фигур, — пробормотал пораженный до глубины души Грязнуля. — Но что за книгу вы читали?

— Если бы вы пригляделись получше, — ответил Нюх, — то увидели бы, что это книга по теории шахматных дебютов. Полагаю, что наш попутчик изучал различные защиты. Я прав?

— Да, — отозвался пораженный горностай, глядя на Нюха с изумлением. — Но как вы догадались?

— Элементарно, мой дорогой друг, совершенно элементарно. Во время чтения вы скрещивали когти, как это обычно делают галлийские ласки. Ну а поскольку я имел с ними дело, то знаю, что такой жест означает «защита». Все объясняется очень просто, не так ли?

— Замечательно, — пробормотал горностай, на которого объяснение произвело неизгладимое впечатление.

Плакса до сих пор смотрел в окно — он никак не мог оторвать глаз от горностая-шахматиста, несущего на себе не то какой-то ящик, не то гроб.

— А этот-то что здесь делает? Он что, перепутал костюмы? Или что?

Нюх покачал головой:

— Думаю, он одет ладьей в соответствии с прямым значением этого слова. Хотя шахматная ладья сделана в виде башни, а отнюдь не лодки. Похоже, что остальным «фигурам» это не очень-то нравится.

Они вышли на платформу. Епископ поспешил к своим друзьям и принялся энергично обмениваться приветствиями с теми, кого не видел целый год. Один из горностаев был в королевской мантии и короне.

— Шах тебе! Как же я рад тебя видеть, дружище, — донеслось до ласок.

— Шах и мат! Не встречались целую вечность! Но ты нисколько не изменился!

— Вот уж лорды в анораках, — пробормотал Грязнуля.

— Это что еще за «анорак»? — спросил Плакса.

— Пингвинье слово, обозначающее тех, которые собираются немалой компанией, чтобы потолковать о значении царапин на костях мертвого лося, — мрачно отозвался Грязнуля.

А Нюх тем временем решил, что коль скоро в городке всего одна гостиница, то надо остановиться именно там.

— Можно, конечно, заночевать и в лесу, — пояснил он своим спутникам, — но, по-моему, не стоит этого делать. Мне рассказали о призрачной лошадиной голове, которая прогуливается по здешним местам ночами. Обычно истории о подобных сверхъестественных явлениях — выдумки, но кто знает, вдруг именно эта окажется правдой.

— Что еще за лошадиная голова?

— Это голова лошади, но без туловища Она парит в воздухе и кусает путников, которым взбрело в голову выйти на улицу после полуночи. У этой головы глаза как горящие плошки и железные зубы, а из пасти валит дым, который пахнет серой, как и все в подземном мире. Говорят, что как только голова укусит кого-нибудь, тот сам превращается в такую же лошадиную голову и скитается по болотам в поисках жертвы.

— Ну, в таком случае, — сказал Грязнуля, — несомненно следует остановиться в гостинице. Это очень дорого?

— Можешь не беспокоиться, — отозвался Нюх. — Счета оплачиваю я.

— Весьма любезно.

— Вовсе нет, но ведь я пригласил вас отправиться со мной. Не могу же я теперь оставить вас на улице, а сам отправиться в гостиницу.

Вскоре они добрались до гостиницы. Там уже было полно гостей, любителей шахмат. Наши ласки заказали две комнаты: одну для Нюха, а вторую для Грязнули и Плаксы. Все трое настолько устали, что, поужинав, решили сразу же отправиться спать, несмотря на то что шахматисты устроили внизу вечеринку, на которую приглашали всех желающих. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что Плакса проворчал, что при таком шуме вряд ли сможет заснуть.

— Завтра, — объявил Нюх, — мы отправимся на поиски принца. Уверен, что если он и в самом деле так любит армию, то мы найдем его в гуще сражения. Я встречал таких чудаков — им мало того бремени, которое налагает королевская власть, им обязательно надо быть героями и чтобы их мундир украшали медали и ордена…

Ласки разошлись по своим комнатам и улеглись.

Но поскольку они рано легли, то и проснулись тоже рано. Было всего три часа утра, когда Грязнуля открыл глаза, да так и не смог заснуть снова. Он лежал и смотрел в потолок, освещенный луной.

— Ты спишь? — спросил он Плаксу, который вздрогнул и перестал храпеть.

— Теперь нет, — проворчал тот в ответ.

— Хочешь прогуляться?

— Прогуляться? — Плакса приподнялся на локтях. — Ты что, спятил?

— Нисколько. Я просто подумал, что мы вполне могли бы сэкономить массу времени для Нюха. Мы можем пройтись к линии фронта, она всего-то в трех километрах отсюда. Там мы поищем этого самого принца. А потом перед завтраком расскажем обо всем Нюху. Вот будет сюрприз.

— Не знаю. А как насчет лошадиной головы?

— Да ну. Ерунда. Просто глупые сказки. К тому же Нюх сказал, что она появляется в полночь. А полночь давно миновала.

— Он сказал, что она появляется после полуночи.

— Ну все равно уже почти утро.

— Вообще-то я тоже хотел поскорее закончить это путешествие, — пожал плечами Плакса. — Не очень-то мне нравится здесь. Так что ладно, пошли.

Наша парочка оделась и потихоньку выскользнула из гостиницы, пройдя мимо мирно храпящего хорька-портье, который даже не заметил их ухода. Плакса закинул на спину вещевой мешок с флягой воды и бутербродами, оставшимися от ужина, — он не любил оставаться без припасов, тем более что тут поблизости проходит линия фронта. Грязнуля пошел впереди, Плакса поплелся за ним — прогулка все-таки не доставляла ему особого удовольствия. На краю городка стоял пост, возле которого виднелся вкопанный в землю колышек с табличкой: «Зона военных действий — кровь льется рекой». Дальше дорога была в рытвинах и выбоинах, оставленных колесами пушек, которые протащили тут накануне. Так что друзьям пришлось изрядно выпачкаться, пробираясь по грязи и глубоким лужам.

Когда они выходили из гостиницы, на небе светила яркая луна, и поэтому некоторое время Грязнуля и Плакса шли спокойно. Но вскоре небо закрыли плотные облака, поднялся туман, и друзья зашагали в мутной белой пелене, уже не различая дороги.

— С тобой все в порядке, Плакса? — время от времени спрашивал Грязнуля. — Ночь уже скоро закончится, и снова выйдет солнце. Ночь, по-моему, похожа на летучую мышь…

— Не говори мне о летучих мышах, — содрогнувшись, сказал Плакса и опасливо огляделся по сторонам. — Я слышал, что они вполне могут вцепиться в мех, да так и остаться там.

Наконец они добрались до мостика через какую-то реку. Он был таким ветхим, что казалось, вот-вот развалится. Здесь туман стал густым, как кисель, плотный и ужасно холодный. Стояла такая тишина, что Плакса и Грязнуля слышали шелест листвы на деревьях. Дойдя до середины моста, Грязнуля неожиданно остановился и поднял лапу.

— Тихо! — прошептал он. — Ты что-нибудь слышишь?

— Что такое? — испуганно спросил Плакса.

Они оба застыли, прислушиваясь.

— Мне показалось, что я слышал лошадиное ржание, — спустя некоторое время сказал Грязнуля. — Такое тихое, что можно подумать, мне почудилось. Ну, ты знаешь, что я имею в виду.

— Нет, не знаю, — заявил перепуганный Плакса. — Да и не желаю знать.

В этот миг луна вышла из-за облаков и осветила все вокруг. Плакса заметил табличку, криво висевшую на перилах моста. Она гласила «Бессонная лощина».

А из леса прямо на ласок стремительно неслась лошадиная голова. Ее глаза горели огнем, мышцы на шее натянулись, челюсти раскрылись, демонстрируя страшные зубы. Ласки в ужасе замерли, глядя на приближающееся чудовище, и, как ни странно, слышали стук невидимых копыт.

Оказавшись всего в паре метров от друзей, голова вдруг заржала. Если бы вам довелось увидеть, как из тумана на вас надвигается лошадиная голова, вы бы испугались ничуть не меньше, чем наши ласки. А они замерли, не в силах сдвинуться с места.

17

— Быстро! — закричал Грязнуля. — Доставай свой горшок!

— Что? — не понимая, завопил Плакса в ответ.

— Да скорее! — С этими словами Грязнуля сорвал с его плеча мешок и, выхватив оттуда окарину, сунул ее Плаксе. — Играй на своей свистульке!

Лошадиная голова была уже совсем рядом. Плакса понятия не имел, чего хочет его друг, но сейчас было не до споров. Он поднес окарину к губам и дунул. Тут же раздались те самые таинственные звуки, которые им уже доводилось слышать, древняя мелодия унеслась в небо. Туман дрогнул, и на противоположной стороне моста показался уже знакомый ласкам фантом. Казалось, что ласок атакуют с обеих сторон.

— И что нам теперь делать? — заверещал Плакса. — Если нас не сожрет один, то проглотит другой!

— Или они сожрут друг друга, — заметил Грязнуля.

И оказался прав. Как только привидения увидели друг друга, меж ними началась битва. Привидения ревностно охраняют свою территорию и не терпят, когда в их владения вторгаются чужаки. Поэтому, едва завидев непрошеного гостя, лошадиная голова ринулась вперед. Но и дух из окарины тоже не оплошал: черная тварь метнулась на лошадиную голову. В какое-то мгновение показалось, что дух из окарины одолевает местное привидение, но тут лошадиная голова распахнула пасть во всю ширь и проглотила черную тварь. Потом горящие глаза снова уставились на ласок.