Людмила Дунаева - Эльфрин Страница 3

Поскольку завтрак всё равно был испорчен, все устремились на городские стены. Король со свитой направился туда же. Михаэля король взял с собой, а следом, тайком от отца и воспитателей, увязался принц Виллибальд.

Стоя на городской стене и глядя на клубящийся вдали чёрный дым, Михаэль цепенел от горя. Он не видел ни дракона, ни эльфринов, но, судя по тому, как содрогалась земля, бой был ужасен.

— А дракон-то наш — крепкий орешек! — неожиданно сказал король, опуская подзорную трубу. — Сколько они уже с ним возятся!..

Придворные, уловив королевское настроение, с готовностью захихикали. Они и сами радовались, что на грозных эльфринов нашлась управа. Ведь по милости этих чудовищ все они, от короля до последнего слуги, всю ночь протряслись от страха, забравшись под кровати…

Михаэль, услыхав смешки, вырвался из рук придворного воспитателя и бросился прочь.

Он выбежал за городские ворота и остановился в отчаянии на пустынной дороге. Нет, до поля боя ему не добежать. Придется стоять здесь, терзаясь страхом за друзей… Неужели дракон и впрямь так силён, как говорят люди на стене?! В таком случае дело плохо: ведь Небесные Воины никогда не отступают. А значит, они погибнут все — и весёлый красавец король, и его верные офицеры, и простые солдаты, чьи глубокие глаза сверкают, как звёзды, и…

— Нет! Нет! Нет! — закричал Михаэль, падая на колени. — Он не может умереть! Он обещал, что мы никогда не расстанемся!..

Весь вчерашний вечер его новый друг эльфрин рассказывал мальчику о будущем, о таинственной и прекрасной жизни. Эльфрин не мог сдержать своей радости за Михаэля, и мальчику казалось, что даже воздух вокруг него искрится от счастья. Король с улыбкой поглядывал в их сторону. Лишь один раз повелитель эльфринов не удержался от замечания — когда прекрасный друг Михаэля словно нехотя упомянул о подвигах, которые, впрочем, не так трудны, как кажутся…

— Вы не больно-то его слушайте, Ваше Высочество, — сказал король, отозвав мальчика в сторонку. — Не то, чтобы он обманывал вас — Небесные Воины всегда говорят правду. Просто ему самому уже никакой подвиг не труден и никакой труд не страшен. Но поначалу всем бывает нелегко. Жизнь у нас суровая — всё-таки мы на войне…

— С вами мне не страшно, — сказал мальчик. — Я теперь, наверно, по-другому жить и не смогу…

Король внимательно посмотрел на него.

— Запомни свои слова, принц Михаэль, — сказал он.

«Я помню свои слова! — клялся Михаэль, глядя сквозь слёзы на пустую дорогу. — Я не хочу остаться один! Вернитесь, пожалуйста!..»

Земля вздрогнула в последний раз и… успокоилась. Чёрный дым за горизонтом посерел, потом побелел и растаял. Далеко-далеко впереди на пустой дороге показались всадники…

Михаэль бросился вперед. С каждым шагом он всё лучше видел приближающийся отряд. Видно, что воины смертельно устали, многие, должно быть, ранены — еле держатся верхом… Михаэль остановился, как вкопанный. Одна лошадь шла без всадника — вороная лошадь с белой мордой. Бархатный плащ был перекинут через пустое седло.

Отряд остановился.

— Доброе утро, мой принц, — сказал один из старших офицеров, и Михаэль встрепенулся: это был голос короля!.. Бывшего короля.

— Не узнал? — спросил он.

Михаэль молча помотал головой. Бывший король действительно сильно изменился. И глаза, и улыбка — всё стало иным. Вот теперь он, хотя и немножко, но всё-таки стал походить на эльфрина.

— Я очень боялся, — промолвил бывший король. — Это была моя первая битва. Но, к счастью, я выдержал. Теперь я не король, а герцог. Надеюсь, когда-нибудь мне удастся стать простым солдатом.

Михаэль ничего не понимал.

— У нас всё по-другому, — объяснил герцог. — Тому, кто сильнее всех, уже не нужны все эти игрушки…

Герцог развёл руками, показывая на золочёные доспехи и меч в драгоценных ножнах.

— Но стать святым сразу нельзя, — добавил он. — А так хочется поскорее оказаться там, среди последних, которые на самом деле — первые…

Михаэль посмотрел в конец отряда… и его сердце упало. Своего друга он не увидел. На белой лошадке ехал другой эльфрин.

— А где же… — начал было Михаэль, но договорить не смог, потому что ему всё стало ясно.

— Не хочу! — прошептал он, садясь прямо на дорогу. — Не хочу…

«Он сказал, что мы никогда не расстанемся! — подумал мальчик. — Он обманывал…»

— Эльфрины не лгут, — строго проговорил герцог. — Ты же знаешь, что смерть — это не конец. Тем более смерть в бою…

— Нет… — повторил Михаэль.

«Так нечестно. Он был самым лучшим. Пускай бы погиб другой…»

— Да, он был лучшим, — сказал герцог. — И справиться с вашим драконом мог только он.

— Неправда…

— Михаэль, — герцог грустно покачал головой, — твоим другом он был всего полдня, а мы лишились брата. Чья скорбь сильнее?

— Что-то я не вижу, что вы скорбите!

— И не увидишь! Тебе не дано заглядывать в наши сердца, если мы того не хотим. Твоя же душа обнажена перед нами, я вижу в ней не только скорбь, но и упрямство. Ты думал, что всё будет так, как ты себе представлял, а вышло иначе. Ты отступаешь перед первой же трудностью. А что будет дальше?

В глубине души Михаэль чувствовал, что герцог прав, но признаться в этом… о нет! Это было невозможно! И он растравлял свою рану, как мог.

— Где вы его похоронили? — плача злыми слезами, спросил мальчик.

— Мы не хороним павших…

— Значит, вы его оставили… на корм воронам… какие вы жестокие!.. Значит, вы просто притворялись добрыми, а на самом деле, вы… Вы ужасные бессердечные создания!..

Михаэль и сам чувствовал, что его несёт совсем не в нужную сторону, но остановиться не мог.

Герцог выпрямился в седле, подбирая поводья.

— Оставим разговоры, — устало промолвил он. — Принц Михаэль, ты едешь с нами?

— Помилуйте, господин! — на дорогу, откуда ни возьмись, выбежали родители Михаэля. — Сжальтесь над бедными людьми! Этот мальчик вовсе не царский сын! Король обманул вас!..

— Михаэль, ты едешь? — словно не услышав, повторил герцог.

— Не поеду! — упёрся мальчик;

«Вот если бы он заставил меня поехать» — подумалось ему.

Герцог лишь тяжко вздохнул.

— Мы никого не заставляем, — сказал он. — Мы не можем лишить тебя права выбора. Так что, Михаэль, ты едешь или нет?

Михаэль уже раскаялся и хотел сказать «да», но губы шепнули еле слышно:

— Нет!.. — и тотчас же он понял, что этот миг был последним…

Герцог посмотрел на него непередаваемо скорбным взглядом.

— Горе этому мальчику, — сказал он. — Горе этому городу. Горе королю, пытавшемуся обмануть эльфринов.

От его негромкого печального голоса вздрогнула земля. Родители Михаэля, полумёртвые от страха, повалились ниц. Даже Михаэль зажмурился… А когда открыл глаза, на дороге перед ним никого не было.

Когда Михаэль вернулся в свой ветхий домишко, его бабушка заплакала от счастья.

— Живой-здоровый! — всплеснула она руками. — А чего ещё-то желать благоразумному человеку?

Под старость она почти ослепла и не увидела, какое расстроенное лицо было у внука.

А город тем временем готовился к празднику. Улицы украшались цветами, на кухнях готовилось угощение, на дворцовой площади устанавливали машины для фейерверка. В домах царила суматоха: женщины сбивались с ног, стараясь одеться понаряднее, ведь такого торжества город ещё не видел. Шутка ли — от дракона избавились!.. Мужья сбежали от греха подальше и попрятались в винных погребах. К вечеру каждый из них был уверен, что дракона победил именно он, а эльфрины всем только приснились.

Праздник начался в сумерках. Небо зажглось разноцветными сполохами, музыка загремела на всю округу. Сначала из дома сбежали сёстры Михаэля, следом отправились братья. Наконец и папа с мамой тоже решили прогуляться. Дома осталась только старая бабушка, которая была не только подслеповата, но и слышала неважно. Шум праздника не мешал ей тихонько дремать в уголке у очага.

А Михаэль пытался заснуть и не мог. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним появлялся герцог эльфринов. И сердце мальчика снова и снова вздрагивало от грозных слов и грустного взгляда… Михаэль не выдержал, встал с постели и вышел на крыльцо.

Праздник был в самом разгаре. Фейерверки сверкали, музыка гремела, изредка с городских стен бабахал салют… А с дальних холмов дул печальный, холодный ночной ветер.

«Они предупреждали, что я уже не смогу жить так, как раньше», — с безнадёжной тоской подумал Михаэль.

«Да нет, это же я сам сказал!..» — вспомнил он.

Мальчик сел на крыльцо и заплакал. Заплакал, как взрослый — понимая, что от слёз легче не станет, и следом за горем уже не придёт радость. Он упустил свой праздник. Так, приткнувшись к дверному косяку, он и задремал.

И во сне он увидел его. Его друг эльфрин был жестоко изранен, но та боль, что жила в его взоре, была стократ тяжелее, чем боль от ран.