Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка (человечий перевод) Страница 34

– Подыми! – заорал Монстер. – Ага, ага, вози ручонками по полу, точно грязная мугловка! Палочка тебе на что, дура ты бесполезная?

– Мистер Монстер, прошу вас! – воскликнул шокированный Огден. Меропа, которая уже подняла кастрюлю, пошла пятнами и снова выпустила ее из рук. Потом дрожащей рукой вытащила из кармана палочку, направила ее на кастрюлю и еле слышно, торопливо пробормотала заклинание. Кастрюля метнулась к противоположной стене, ударилась о нее и раскололась надвое.

Морфин зашелся клекочущим смехом. Монстер завопил:

– Почини, быстро почини, идиотка!

Меропа, спотыкаясь, прошла по комнате, но даже не успела поднять палочку – Огден поднял свою и твердо сказал:

– Репаро.

Кастрюля моментально склеилась.

Монстер, похоже, хотел закричать на Огдена, но передумал и вместо этого, осклабясь, сказал дочери:

– Повезло, что пришел добрый дядя из министерства, да? Может, ему тебя сбудем, раз он не против мерзких швахов…

Меропа, ни на кого не глядя и не поблагодарив Огдена, дрожащими руками подняла кастрюлю, поставила обратно на полку и встала неподвижно, прислонившись спиной к стенке между грязным окном и плитой, словно больше всего на свете мечтала врасти в нее и исчезнуть.

– Мистер Монстер, – снова заговорил Огден, – как я сказал, причина моего визита…

– Я прекрасно расслышал в первый раз! – резко перебил Монстер. – И что? Морфин задал муглу перцу, и поделом – а теперь что?

– Морфин нарушил колдовской закон, – строго произнес Огден.

– Морфин нарушил колдовской закон, – издевательски пропел Монстер. Морфин захехекал. – Преподал муглишке урок – теперь уж и это незаконно, что ли?

– Да, – кивнул Огден, – боюсь, что так.

Он вытащил из внутреннего кармана небольшой пергаментный свиток и развернул его.

– А это чего, приговор? – сердито повысив голос, спросил Монстер.

– Это вызов в министерство на слушанье…

– Вызов? Вызов? Да кто ты такой, вызывать моего сына?

– Я – глава департамента магического правопорядка, – объяснил Огден.

– А мы, значит, дерьмо, так? – завизжал Монстер, наступая на Огдена и тыча грязным желтым ногтем ему в грудь. – Дерьмо, которое должно бегать на задних лапках, как министерство прикажет? Да ты знаешь, с кем разговариваешь, мерзкое ты мугродье, а?

– По моим сведениям, с мистером Монстером, – произнес Огден осторожно, но не теряя самообладания.

– Именно! – проревел Монстер и выставил средний палец. Гарри сначала решил, что это непристойный жест, но потом понял, что Монстер демонстрирует Огдену уродливое кольцо с черным камнем. – Видал? Видал? Знаешь, что это такое? Знаешь, откуда? Оно в нашей семье уже много веков, вот откуда идет наш род, и сплошь чистая кровь! Знаешь, сколько мне за него предлагали? На камне-то – герб Певереллов!

– Представления не имею, – пожал плечами Огден и моргнул: кольцо промелькнуло в дюйме от его носа, – но это совершенно неважно, мистер Монстер. Ваш сын совершил…

Монстер с яростным ревом бросился к дочери. Его рука метнулась к ее горлу, и Гарри испугался, что он собирается придушить несчастную, но в следующую секунду Монстер уже тащил Меропу к Огдену за золотую цепь, которая висела у нее на шее.

– Видал? – вопил он, потрясая тяжелым золотым медальоном. Меропа в ужасе хрипела и задыхалась.

– Вижу, вижу! – поспешно заверил Огден.

– Это Слизерина! – орал Монстер. – Салазара Слизерина! Мы – последние его потомки! Что вы на это скажете, а?

– Мистер Монстер, ваша дочь! – в тревоге воскликнул Огден, но Монстер уже отпустил Меропу; та, шатаясь, побрела в свой угол. Она потирала шею и хватала ртом воздух.

– Ну? – победно выкрикнул Монстер, словно привел абсолютно неопровержимый аргумент. – И нечего разговаривать с нами, будто мы грязь под ногами! Много поколений чистокровок, и все колдуны – про тебя такого не скажешь!

Он плюнул на пол под ноги Огдену. Морфин опять захехекал. Меропа жалась у окна, повесив голову – тусклые прямые волосы скрывали ее лицо – и молчала.

– Мистер Монстер, – спокойно заговорил Огден, – боюсь, что ни ваши, ни мои предки не имеют ни малейшего отношения к делу. Я здесь из-за Морфина и того мугла, на которого он напал вчера ночью. По нашей информации, – он заглянул в пергамент, – Морфин навел порчу на означенного мугла и вызвал у него приступ крайне болезненной крапивницы.

Морфин хихикнул.

– Тише, мальчик, – бросил Монстер на серпентарго, и его сын затих.

– А если и так, что с того? – с вызовом сказал Монстер, обращаясь к Огдену. – Надо думать, вы уже почистили муглишке личико, заодно с памятью?

– Речь не об этом, мистер Монстер, – отозвался Огден. – Это было ничем не спровоцированное нападение на беззащитного…

– А я сразу почуял, что ты любитель мугродья, едва ты вошел, – мерзко ухмыльнулся Монстер и еще раз плюнул на пол.

– Такой разговор ни к чему не приведет, – решительно заявил Огден. – Поведение вашего сына доказывает, что он не испытывает никаких угрызений совести. – Огден опять заглянул в пергамент. – Морфин должен явиться на слушанье четырнадцатого сентября и ответить на обвинение в использовании магии на глазах у мугла и причинении ему физического и морального вре…

Огден осекся. С улицы послышалось звонкое цоканье копыт и громкие, веселые голоса. Очевидно, дорога в деревню проходила совсем близко от дома. Монстер широко раскрыл глаза и замер, прислушиваясь. Морфин с каким-то голодным видом зашипел и повернул голову на звуки. Меропа подняла голову. Гарри заметил, что она побелела как мел.

– Господи, какое убожество! – прозвенел девичий голосок, так отчетливо, словно его обладательница стояла прямо в комнате. – Том, неужели твой отец не может приказать снести эту лачугу?

– Она не наша, – ответил ей юноша. – По ту сторону дороги все принадлежит нам, но это – жилище нищего старикашки Монстера и его детей. Сынок, кстати, полный псих. Слышала бы ты, что про него рассказывают в деревне…

Девушка рассмеялась. Цоканье копыт становилось все громче. Морфин дернулся, собираясь встать с кресла.

– Сиди, – предупредил его отец на серпентарго.

– Том, – девичий голосок звучал очень близко; видимо, они находились напротив дома, – может, я ошибаюсь… но, кажется, к двери кто-то прибил змею…

– Боже милосердный, ты права! – ответил юноша. – Наверное, сынок; я же говорил, у него не в порядке с головой. Не смотри туда, Сесилия, дорогая.

Цоканье стало удаляться.

– «Дорогая», – прошептал Морфин на серпентарго, уставившись на сестру. – «Дорогая», так он ее назвал. Значит, все равно он тебя не возьмет.

Меропа совсем побелела. Гарри боялся, что она вот-вот упадет в обморок.

– Что такое? – вмешался Монстер. Он тоже говорил на серпентарго, переводя взгляд с сына на дочь. – О чем ты, Морфин?

– Она любит глазеть на того мугла, – злорадно ответил Морфин, глядя на сестру, которая остолбенела от страха. – Вечно торчит в саду, когда он проходит, пялится сквозь изгородь. А вчера ночью…

Меропа умоляюще вскинула голову, но Морфин безжалостно продолжал:

– Чуть из окна не вывалилась, все ждала, когда он проедет домой!

– Смотрела из окна на мугла? – тихо проговорил Монстер.

Монстеры начисто забыли про Огдена. Тот изумленно и несколько брезгливо следил за новым всплеском непонятного шипения и хрипа.

– Это правда? – помертвевшим голосом спросил Монстер и сделал пару шагов к испуганной дочери. – Моя дочь… семя Салазара Слизерина… сохнет по грязнокровому муглу?

Меропа, не в силах произнести ни слова, отчаянно затрясла головой и вжалась в стену.

– Но уж я ему показал, отец! – захехекал Морфин. – Подстерег, когда он проезжал мимо! С прыщами он уже не такой красавчик, верно, Меропа?

– Ах ты, паршивая шваха, ах ты, грязная предательница! – не владея собой, взревел Монстер и обхватил руками горло дочери.

Огден и Гарри хором завопили: «Нет!»; Огден поднял волшебную палочку и выкрикнул: «Релашио!» Монстер отлетел от дочери, задел стул и упал на спину. Морфин с яростным воем вскочил с кресла и ринулся на Огдена, потрясая окровавленным ножом и паля во все стороны заклинаниями.

Огдену ничего не осталось, как спасать свою жизнь. Думбльдор жестом показал, что надо идти за ним; Гарри повиновался. Им вслед неслись крики Меропы.

Огден, прикрывая руками голову, пролетел по тропинке, выскочил на главную дорогу и столкнулся с лоснящимся гнедым скакуном, на котором сидел очень красивый темноволосый юноша. Он и хорошенькая девушка, ехавшая рядом на серой лошади, громко расхохотались. Огден, с ног до головы в пыли, оттолкнулся от лошадиного бока и помчался дальше. Он бежал, не разбирая дороги, развевая полами сюртука.

– Думаю, на сегодня достаточно, Гарри, – сказал Думбльдор, взял Гарри под локоть и легонько потянул. Они невесомо проскользили сквозь тьму и скоро приземлились в кабинете Думбльдора. Там уже сгустились сумерки. Думбльдор мановением палочки зажег лампы, и Гарри сразу спросил: