Майкл Бакли - Тайна Алой Руки Страница 38

— Видишь, что ты наделал! — взвизгнул Румпельштильцхен и, ринувшись на директора, сбил его с ног. В схватке губная гармошка выпала из рук Гамельна, скользнула по полу пещеры, и ее тут же раздавил упавший валун. Оба вечножителя кинулись в драку.

— Девочки, надо придумать, как снять остальных, — сказала бабушка Рельда.

— Есть идея, — ответила Дафна.

Схватив бабушкины ножницы, она сунула их в карман и подбежала к лежавшей без сознания девочке-лягушке. Встав на колени, она принялась тереть ладошками суперлипкую кожу чудища; затем повторила операцию, пропитав липким составом подошвы своих кед. Потом девочка подбежала к стене и, прижав руки и ноги к каменистой поверхности, медленно, но без особых усилий, стала карабкаться по стене. Каждое ее движение сопровождалось негромким звуком, похожим на легкий шлепок.

— Liebling, пожалуйста, будь осторожна! — крикнула бабушка Рельда.

— Не волнуйся, я же панк что надо! — отозвалась Дафна.

Добравшись туда, где висел «запеленутый» Пак, она ножницами разрезала его паутину. Оказавшись на свободе, он как всегда дал волю своему недовольству.

— Кто-то мне за это заплатит! — кричал Пак, размахивая крыльями.

Тем временем Дафна освобождала Белоснежку. Когда путы спали, Пак плавно опустил учительницу на пол. Вскоре они освободили мэра Шарманьяка и шерифа Свинсона. Дафна поползла по потолку к последнему, кто оставался в паучьей ловушке — мистеру Канису, но, не успев перерезать и одной нити, сорвалась и полетела вниз. Пак успел поймать ее буквально в нескольких сантиметрах от земли.

— Клей кончился, — сокрушалась Дафна.

Гамельн всё же переборол скрежетавшего зубами Румпельштильцхена и со всей силы хватил его головой о стену. Карлик шлепнулся на пол и остался лежать неподвижно. Дудочник сразу бросился к сыну. Белоснежка присела рядом с ним.

— Всё, уже поздно, — всхлипнул Гамельн.

— Ничего подобного, — сказала красавица учительница, держа руку Венделла, — ведь пульс-то у него есть.

Белоснежка положила мальчика на спину и, приподняв ему голову, сделала искусственное дыхание. Венделл тут же вздрогнул и закашлялся. Он был жив!

— У него в горле была паутина, — объяснила учительница, — вот он и не мог дышать.

Гамельн погладил Венделла по голове и поцеловал в лоб.

— Пап, — сказал мальчик, — по-моему, я разгадал тайну.

Гамельн засмеялся сквозь слезы.

— Знаю, знаю, сынок! Ты — великий детектив! — сказал он. Потом, повернувшись к Белоснежке, директор поблагодарил ее: — Спасибо, что спасла моего сына! — И вдруг поцеловал ее в губы.

Шарманьяк, стоявший неподалеку, лишь поднял бровь, а Белоснежка вся зарделась. Потом Шарманьяк нахмурился.

Румпельштильцхен с трудом поднялся. Он посмотрел на своих поверженных детей, и по его щеке покатилась слеза.

— Всё кончено, — сказала Сабрина.

— А вот и нет, — заявил Румпельштильцхен. — Мне лишь нужно поднабраться энергии, а среди присутствующих в этой пещере есть некто, кто поможет мне стереть этот город с лица земли.

Никогда и ничего в жизни Сабрина не боялась так, как этого маленького человечка. Он знал ее слабость — вспыльчивость. Он подпитывался от ее гнева, и она сама поставляла ему силу, достаточную, чтобы уничтожить всех. Но больше она ему не позволит играть с ней в эти гнусные игры.

— Не сможешь — я больше не сержусь!

— Верно, — ответил гадкий карлик, — мне будет так не хватать твоего гнева. Но речь не о тебе, детка. Я имел в виду волка.

Сабрина посмотрела наверх: там в паучьей клетке всё еще висел сухопарый старик. Похоже, эта реплика вывела из себя и Шарманьяка: он подошел к Румпельштильцхену со сжатыми кулаками.

— Мы здесь в ловушке, тролль, но если ты попытаешься отыграться на волке и выпустишь его, он разорвет всех нас в клочья.

— Нет, друг мой, он как раз спасет всех нас. Волк станет последней каплей, он разрушит Барьер и освободит нас из этой темницы! А себя — из собственной темницы. Взгляните на него. Каково это — жить внутри Каниса, делая вид, будто он человек! Он ведь такой же, как все мы, только его Барьер — его собственное тело. Как это ужасно! Мы же — вечножители. Мы вовсе не должны стараться стать людьми, мы должны ими править. Представляю, как волк будет счастлив помочь в этом великом деле освобождения. Его гнев разрушит Барьер, и весь мир будет нашим!

Сабрина видела, как мистер Канис борется с волком, но превращение уже началось. Тело старика увеличилось втрое, и паутина, обвивавшая его тело, лопнула. Жуткий рык заполнил пещеру, и вот волк оказался на свободе. Он упал на пол, и пещера содрогнулась. Вскочив на лапы, волк оглядел перепуганных людей и облизнулся.

— Ну, угадайте, кто вернулся! — прорычал он; от его удара Шарманьяк отлетел к стене. Волк принюхался. — А что сегодня на обед? Пахнет вкусно!

Пак расправил крылья и встал перед волком.

— А это что такое? Закуска? — спросил зверь. — Рельда, какую чудную компанию ты собрала!

— Ты, волк, меня знаешь, — смело сказал Пак. — Только попробуй на кого-нибудь напасть — и будешь иметь дело со мной!

Зверь изучающе поглядел на мальчика, и из его пасти вырвался смешок.

— Ах, проказник! — сказал он, принюхиваясь к мальчику. — Влюбишься, и любовь тебя погубит.

Пак покраснел.

— Не понимаю, о чем ты.

Волк обернулся на Сабрину, хохотнул и снова перевел взгляд на мальчика.

— Ну ладно, герой, я сделаю тебя знаменитым, — прорычал волк.

Мальчик крутанулся на каблуках и превратился в слона. Обхватив волка своим длинным хоботом, он швырнул его о стену. Тот упал и замер.

— Божественно! — воскликнул Румпельштильцхен; вокруг него стало постепенно появляться голубое мерцание.

— Пак, стой, не надо! — закричала Сабрина, но Пак был охвачен пылом сражения.

Он снова принял свой обычный облик, вытащил деревянный меч и воткнул его в живот волку. Тот скривился от боли. Пак не понимал, что на самом деле лишь помогает Румпельштильцхену распалять ярость волка.

— Лежать, собака! — закричал мальчишка и саданул волка мечом по голове. — А то больше не получишь подачек со стола!

Зверь открыл свои большие голубые глаза и рассмеялся:

— Какой же ты смешной!

Он так быстро вскочил на ноги, что Пак чуть не повалился на спину. Но крылья выручили, и Пак взлетел прямо под свод пещеры. Волк подпрыгнул высоко-высоко, стремясь достать его когтями, — ему не хватило всего нескольких сантиметров.

Пак рассмеялся и хлестнул зверя по лапам своим мечом. Если ему и было больно, то волк, похоже, не обратил на это никакого внимания. На его морде отражалась странная смесь злости и удовольствия.

И это было страшно. Пак вдруг больно стукнулся крыльями о свод пещеры и оказался внизу. Волк набросился на него, схватив в свои железные объятия, и широко разинул пасть. Волчьи клыки блеснули в тусклом свете туннеля. И тут перед ним оказалась Дафна.

— А ну-ка, прекратите немедленно! — потребовала девочка.

Волк смотрел на нее с садистской ухмылкой.

— Не волнуйся, деточка, придет и твой черед побороться за жизнь.

— Дафна! — закричала бабушка.

— Оставьте Пака в покое, — сказала Дафна, — и позвольте мне поговорить с мистером Канисом.

— Мистера Каниса, деточка, больше нет, — рявкнул волк. — Он ненастоящий. Есть только я.

— Неправда! — крикнула малышка; даже если она и боялась его, то очень хорошо это скрывала. — Мистер Канис настоящий, потому что я так считаю. Он — часть моей семьи, и я ужасно люблю его!

Волчья морда мгновенно преобразилась, и сквозь сталь звериных глаз на них снова глядели усталые серые глаза мистера Каниса.

Старик был внутри зверя и изо всех сил пытался справиться с самим собой.

— Дафна, — сказал он тихо, отпуская Пака.

Но вот он весь содрогнулся, и облик их старого друга исчез. Пока он был в растерянности, Пак воспользовался моментом и снова напал на противника: вскочив на ноги, подобрал огромный камень и швырнул его со всей силы в голову зверя.

— Эй, волк, а ты слышал когда-нибудь об игре в вышибалы?

— Ты на пороге смерти, а сам теряешь время на разговоры про детские игры? — рассмеялся волк.

Пак взял другой булыжник и бросил его в грудь зверю с такой силой, что у того перехватило дыхание.

— Не хочу я никаких разговоров! — ответил Пак, наклоняясь за новым булыжником. — Куда лучше просто играть! — И он с невероятной скоростью стал забрасывать зверя камнями.

— Пак, прекрати! — закричала Сабрина, и мальчик оглянулся.

Лицо его раскраснелось, в глазах — недоумение.

— Но я же пытаюсь спасти твою жизнь, Гримм.

— А на самом деле ты убьешь нас всех. Ты лишь придаешь силы Румпельштильцхену!

Волк, пошатываясь, поднялся.

— Нет, детка, ты ошибаешься — это я убью вас всех.