Майкл Бакли - Тайна Алой Руки Страница 39

— Но я же пытаюсь спасти твою жизнь, Гримм.

— А на самом деле ты убьешь нас всех. Ты лишь придаешь силы Румпельштильцхену!

Волк, пошатываясь, поднялся.

— Нет, детка, ты ошибаешься — это я убью вас всех.

— Оглянись, разбойник. — Белоснежка встала между волком и Сабриной. — Твой гнев только разрушает тебя.

Волк обернулся к прекрасной учительнице. Она продолжала:

— Чем больше ты злишься, тем сильней делается настоящий враг. — Она показала на Румпельштильцхена: от него снова начали расходиться голубые волны какой-то энергии.

Он, похоже, наслаждался каждой минутой сражения. Волк пристальнее вгляделся в человечка. Круги голубого пламени расходились всё шире и шире.

— Что ты затеял, карлик несчастный? — вдруг прорычал зверь.

— Ах, божественно! Твой гнев невероятен!

— Видишь, он подпитывается твоим гневом и когда достаточно насытится, то взорвет пещеру и похоронит в ней всех нас, а заодно и тебя в придачу, — вмешалась бабушка Рельда.

— Ты лишь подписываешь свой смертный приговор! — добавил Гамельн, помогая Венделлу подняться, но мальчику был нужен доктор.

— Продолжайте, продолжайте, людишки, — подбадривал Румпельштильцхен. — Направьте его гнев на меня!

— Ты желаешь отведать моего гнева? — спросил волк.

— Он невероятен… — сказал карлик.

Волк пристально вгляделся в Сабрину, и странное выражение появилось у него на морде: что-то вроде отвращения и недоверия. Он, казалось, спрашивал: «А можно я врежу этому мерзавцу?»

Если бы Сабрина не была так испугана, она точно расхохоталась бы. Но она поняла главное: волк не собирался больше никого есть, он хотел сражаться.

— Фас его! — сказала Сабрина, чуть удивленно приподняв бровь.

Волк повернулся к Румпельштильцхену и, прыгнув на него, схватил зубами. Они покатились по земле, окутанные голубым электрическим облаком.

У Сабрины ужасно болела сломанная рука, и когда она попыталась положить ее на коленку, то задела в кармане какой-то предмет. Это же коробок! Глаза девочки загорелись, она достала спички. Их, правда, было только две. Сабрина взяла одну, загадала желание оказаться за пределами пещеры и чиркнула. В пламени спички она увидела, что происходит на школьном дворе. Грязные ученики недоуменно кружили по газону: чары Дудочника только что окончательно развеялись.

— Сабрина, где ты их взяла? — спросила бабушка Рельда.

— Мэр Шарманьяк подарил. Нам всем надо выбираться отсюда. — Сабрина пыталась перекричать дерущихся.

Она бросила спичку на пол пещеры, и пламя увеличилось до огромных размеров, став порталом для перехода.

— Мистер Гамельн, — прокричала девочка. — Выносите Венделла!

Гамельн кивнул, поднял сына и шагнул в пламя. Дафна с бабушкой подбежали к Тоби и вместе протащили паука сквозь портал. Сабрина слышала, как бабушка попросила Пака помочь с остальными детьми вечножителей. Пак превратился в гориллу, взвалил Беллу и Натали на спину и тоже пробежал сквозь пламя. Белоснежка и шериф Свинсон помогли мэру подняться, и втроем они побежали к порталу.

— Вообще-то это мне полагается спасать тебя, — сказал Шарманьяк Белоснежке.

— Возможно, настало время взглянуть на вещи по-новому, — сказала Белоснежка, и они исчезли в огненном портале.

Бабушка вернулась за Сабриной.

— Мы же не можем оставить его здесь! — крикнула внучка, наблюдая за схваткой волка с Румпельштильцхеном.

— Я не сомневаюсь, что мистер Канис знает, что делает, — сказала бабушка Рельда.

— Я не пойду! — заупрямилась Сабрина, но бабушка схватила ее за свитер и потащила через портал.

Огненная вспышка перед глазами — и вот они уже снаружи, на холоде, где добрая сотня ребятишек таращилась на гориллу, которая всё еще держала на спине большую волосатую девочку и лягушку-монстра.

— Да-а, ужас, сколько порошка забвения понадобится! — тихо сказала Дафна.

— Прочь отсюда! Скорее! — закричала Сабрина детям, и они ее послушались, бросившись бегом к парковке.

И тут Сабрина услышала жуткий грохот, раздававшийся из-под земли.

Она помчалась через дорогу, туда, где уже собрались почти все дети. Подбежав к ним, Сабрина обернулась — посмотреть на школу. Кошмарное зрелище разворачивалось у них на глазах, но она смотрела не отрываясь. Так бывает, когда, например, видишь автокатастрофу: смотреть страшно, но всё же невозможно отвести взор. Сначала из окон школы повалил дым, потом чудовищным взрывом вышибло окна и сорвало с петель двери. Крыша обвалилась, пламя высотой метров в тридцать взвилось в воздух, а потом земля под школой осела, и здание провалилось. И только облако пыли повисло в воздухе, закрывая всю картину. А когда оно развеялось, на месте школы была огромная воронка — единственное свидетельство, что здесь когда-то что-то было.

— Мистер Канис! — ахнула Сабрина. — Он же погиб! Это я его убила.

— Сабрина, перестань, — взмолилась бабушка.

— Это я во всем виновата! — разрыдалась девочка.

— Нет, милая, ты за это не в ответе, — пыталась разуверить ее бабушка.

Сабрина вырывалась из ее рук.

— Это всё из-за моего гнева и моих предрассудков!

— Дорогая моя, тобой же манипулировал сам Румпельштильцхен, — упорствовала бабушка.

— Но он лишь использовал то, что уже было во мне.

— Ах, Liebling…

Вдруг в толпе детей появились Красавица и Чудовище, Принц-лягушка и его жена, маленькая мисс Маффет (она же миссис Арахнид) и ее супруг Паук.

— Говорят, в нашей школе что-то произошло, — прорычал Чудовище. — А вы нашли наших детей?

Пак показал на трех лежащих без сознания монстров. Родители, вскрикнув в один голос, бросились к чадам.

Чудовище поднял свою дочь Натали на руки.

— Дорогая, до чего же она красива, — воскликнул он, обращаясь к жене.

Сабрина видела, каким счастьем загорелись глаза родителей. Принц-лягушка с женой склонились к своей дочери Белле и медленно, осторожно гладили ее лицо. Даже паук ворковал над своим сыном Тоби. Они любили своих чудовищных детей-убийц.

Сабрина заглянула в коробок, взяла оставшуюся спичку. Она могла спрятать ее и подождать, пока заживет рука, а потом спасти маму и папу, но на это уйдут недели. Она и дня больше не проживет без них. Они нужны ей прямо сейчас. Сабрина загадала, потом чиркнула спичкой. Пламя засияло в холоде ночи.

— Сабрина, не надо! — закричала бабушка Рельда. — Остановись!

— Посмотри, что со мной стало, — печально сказала девочка. — Мне нужны мама и папа.

— Сабрина, послушай меня! Я запрещаю тебе. Это слишком опасно, — сказала бабушка, но Сабрина уже видела сквозь пламя своих родителей, живых и невредимых, по-прежнему спящих на кровати.

Девочка бросила спичку на землю, и портал увеличился. Даже не оглянувшись на бабушку или на сестру, Сабрина шагнула в пламя.

В их комнате было темно. И тепло. И от этого тепла у Сабрины в первый момент закружилась голова — она ведь только что стояла на холоде. Она тряхнула головой, чтобы избавиться от головокружения, и, подбежав к родителям, крепко обняла их. Она едва сдерживала слезы.

— Я заберу вас домой прямо сейчас, — сказала она, потянув маму с кровати на пол.

Мама всё еще была без сознания, но Сабрина тянула ее изо всех сил одной рукой — всё ближе и ближе к порталу, где уже видела взволнованные, испуганные лица бабушки, Дафны и Пака.

Вдруг лицо Дафны исказилось от ужаса и она что-то закричала, но Сабрина не могла разобрать ни слова — звуки сквозь портал не долетали.

«Что она пытается мне сказать?» — подумала Сабрина.

И в этот миг из тени вышла какая-то фигура. Сабрина знала, что когда-нибудь ей придется схватиться с похитителями родителей, но воображение не подготовило ее к такой встрече. Она не ожидала увидеть перед собой девочку в красном плаще, наверное, ровесницу Дафны. На губах девочки играла садистская ухмылка. Никогда прежде Сабрина не видела такого выражения лица у маленькой девочки.

— Ты привела моего щеночка? — спросила незнакомка, принюхиваясь.

— Кто ты? — спросила Сабрина.

— Не привела, — злобно сказала девочка. — Но ты же была рядом с ним. Где он?

Она протянула руку и прикоснулась к Сабрине, а когда опустила ее, на рубашке Сабрины осталось кроваво-красное пятно — отпечаток ладони.

— Я же не могу играть в «дочки-матери» без бабушки и щеночка, — сказала девочка.

— Не понимаю, о чем ты, — ответила Сабрина, пытаясь найти в себе силы, чтобы протащить маму через портал.

— Это я так разговариваю, — согласилась девочка. — Все слова — бессмыслица. Так мне сказали. Они говорят, у меня есть воображение.

— Чего ты хочешь?

— Играть в «дочки-матери»! — Лицо девочки стало злым, и она ткнула пальцем в Сабрину. — У меня есть мамочка и папочка, и маленький братик, и котенок, — сказала она. — Хочешь поиграть с котеночком?