Яник Городецкий - Треугольник Страница 42

— Ну и ладно, — сказал мальчик. Но я понял, что он встревожился.

— Пальма, а почему ты ушел оттуда? Просто из-за уроков?

Он покачал головой.

— Да не только. Я училку одну дурой обозвал.

— Ничего себе, — пробормотал я. — Правда, что ли?

— Правда. По химии. Она как-то заходит в класс, а на доске ее портрет в таких… авангардистских чертах. Она в крик: "Кто?!" Ну, все молчат. Она разозлилась, велела нам писать контрольную. Там, всякие окисления… А мы-то не знали ничего, никто не учил. Ну, она наставила всем кучу двоек. А на следующий день ей кто-то донес на одного пацана. А я точно знал, что это не он нарисовал. Потому что мы на той перемене в туалете сигарету курили… ну, так, просто, не на самом деле. То есть на самом деле, но… ну, в общем, неважно. Я и вступился за него, потому что его к директору хотели вести. А она как набросится на меня! А еще я нечаянно из кармана сигарету выронил. Я тогда дурак был, пробовал курить. Да еще дрянь такую, "Приму". А мне-то, кстати, вообще курить нельзя… Короче, она сказала, что раз я такой умный, то может, это я нарисовал. А я сказал, что чем вот так сваливать на кого попало, надо головой думать. А она спросила, не хочу ли я этим сказать, что она дура. А я сказал, что именно это и хочу сказать. Вот так.

Юлька, не глядя на Пальму, прилаживала к картинке кусочек глаза тигренка. Похоже, она эту историю слышала не раз.

— Так и перешел бы в другую школу, — предложил я.

— Придется. А бабушке я что скажу?

— А она не знает?

Пальма развел руками.

— Так ты недавно забросил школу?

— Три недели. Или чуть меньше.

— А как же… так?

— Просто. Беру портфель и иду куда-нибудь подальше.

— И до сих пор из школы не позвонили домой?

— Юлька говорит, что я болею. Чего им звонить?

Ситуация.

— Так может, стоит сходить? А то позвонят еще.

— Понимаешь, — вздохнул мальчик. — Она потребует, чтобы я извинился. А я могу перед ней извиниться один на один. Как перед человеком. Ну, все-таки невежливо говорить так человеку, да? Что он дурак. Но вот извиняться перед всем классом я не собираюсь, потому что не за что. Я все же считаю, что был прав. Хотя можно было и смолчать. Вот за это я и готов извиниться. За само только оскорбление, а никак не за его содержание.

— Тогда не надо…

— Вот и я так думаю. Скоро за мной пошлют спецназ, да, Юлька?

— Даже два.

— Хоть триста…

Пальма лег на матрац и раскинул руки.

— Ну что, мне одной его собирать? — возмутилась Юлька. — Вставай, коммунист!

— Да ну его… А знаешь, Юлька, о чем я мечтаю? — вдруг спросил мальчик.

Юлька прищурилась, ожидая какого-нибудь очередного прикола со стороны любимого старшего брата.

— Ну… догадываюсь. Наверняка хочешь отправить меня на необитаемый остров. Или что-то вроде того.

— Дурочка, — улыбнулся он. — Ну с кем я тогда буду ругаться? Нет, Юлька.

— А о чем тогда?

Я отложил мозаику и дотянулся до атласа звезд.

— Я хотел бы, чтобы мы все жили, как надо на самом деле. Чтобы люди перестали грызть друг друга, и чтобы не мочили из-за угла. И учителя не орали на своих учеников, так и не разобравшись ни в чем. И ученики… тоже не оскорбляли бы их, как я…

— И чтобы родители не бросали своих детей, да? — подхватила Юлька.

— А операция не стоила бы полтора миллиона, — кивнул я.

И не подбрасывали бы наркотики. И не взрывали бы самолеты. И не продавали бы за деньги все, что только можно продать.

И я бы тоже этого хотел. Но две тысячи с лишним лет назад, когда нашелся человек, который пришел все исправить, люди доказали, что им это не нужно. Что намного проще быть такими, какими быть проще.

И ничего не изменилось за два тысячелетия. Таких, как тот человек, здесь не любят.

Я уткнулся в карту неба. Ничего себе! Да я и не думал, что в нем столько созвездий. Орион, Рысь, Жираф, Кассиопея, Треугольник…

— О, Пальма! Смотри! Треугольник.

Пальма мрачно посмотрел на меня.

— Чего вы надо мной издеваетесь?! Хватит уже прикалываться!

— Да нет, я не шучу. Смотри, — я отдал ему карту. Пальма аккуратно взял в руки эту пережившую лучшие времена книжку и уткнулся в большую карту на развороте. Юлька села рядом с ним и тоже с интересом посмотрела на звезды и созвездия.

— Точно, Треугольник. Смотри, Пальма, какой-то фанат тебя опередил.

— А его видно отсюда? — спросил мальчик.

— Не знаю. Может, там написано?

— Ну да. Как же. Определенные часы, когда любопытные Пальма, Юлька и Март могут увидеть это безобразие.

— Почему безобразие? — улыбнулся я.

— А почему нет? Издевательство надо мной.

— Да что ты заморачиваешься, Пальма? Треугольники — это прикольно. У меня брат обожает футбол.

— Футбол — это нормально. Много кому нравится футбол.

— Футбол — это обычно. А треугольники — интересно. Ты может быть, один такой ненормальный, — серьезно сказала Юлька.

— А что это ты меня одобряешь? — прищурился мальчик. — Я что-то не вижу подвоха…

— Дурак, — засмеялась сестра.

А я им сильно позавидовал в этот момент. У меня тоже есть Глеб, и это здорово. Он отличный брат. Но он все-таки старше меня на три года. Скоро он найдет себе девушку… может, даже женится. И наверняка забудет про меня. Я это не в укор ему говорю. Это нормально, это обычно и привычно… Только Пальме и Юльке повезло больше.

— Двойник сказал, шофера завтра отпустят, — сообщил я. — Вот бы правда.

— А ты с ним разговаривал?

— Да… в школе.

— Март, а какой он? — спросила Юлька.

Я пожал плечами.

— Ну… какой. Вредный немножко. А вообще — такой же, как я. Только я седой, а он — нет.

— Тебя можно покрасить, — сказал Пальма. — Не проблема.

— Вот обрадуются Наташка с Графиком. Так это уже точно?

— Он сказал, точно.

— А откуда он знает?

Я опять пожал плечами.

— Понятия не имею. Иногда мне кажется, он знает все. И меня видит, как на ладони.

— Ну и не странно. Он же — твое воспоминание.

Я вздохнул. Господи, ну и история…

— Люди, а вы вообще верите в это? Может, нам это снится? Ведь так не бывает.

— Может, и снится, — покачала головой Юлька.

— В таком случае, это самый интересный сон, который мне когда-нибудь снился, — пошутил мальчик. — Нет, Март. Один сон не может сниться трем людям одновременно.

— А я где-то читал, что может. Ученые ставили такой эксперимент. Двум людям снилось почти одно и то же.

— Я в это не верю, — уверенно сказала Юлька. Я смахнул со лба челку.

— А знаешь, Юлька… А я не верю в это.

Мы замолчали. Никто из нас не верил в это. Но оно все-таки случилось.

— А разве это плохо, Март? — спросил Пальма. — В конце концов, ведь не так уж и плохо. Ты сделал столько хорошего. Ты бы столько за всю жизнь, наверное, не сделал.

— Ерунда, Пальма. Я не сделал ничего грандиозного, из-за чего стоило бы умереть. Единственное, что я сделал хорошего — это достал денег. И то я не скажу, что это так уж хорошо.

— Хорошо — не всегда правильно, — утешила меня Юлька. Я удивился. Я уже думал об этом… Точь-в-точь так же… Когда-то.

— А я думаю, это здорово, — прошептал Пальма. — Хотя и грустно…

За окном начало темнеть. Скоро мы узнаем, видно ли отсюда Треугольник. Скоро я телепортируюсь домой — узнавать адрес загадочной Светы. Совсем уже скоро будет новый день. Суббота. Хороший или плохой — скоро узнаем… Я подозреваю, что хороший. Ведь завтра отпустят шофера. Завтра мы пустимся на поиски хозяина кошелька. Завтра будет много интересного, хотя бы только потому, что завтра будет новый день…

А Треугольник мы так и не увидели. Хотя на мой взгляд — возьми любые три звезды — и будет Треугольник. Но Пальма сказал, что не все так просто. А мне было все равно. Я растворялся в этом небе, я был его частью. И мне не было важно, как называются звезды, мне были важны только они сами. Холодные и независимые. Самое великое, что могла создать природа. Я дышал ими, и мне было хорошо.

Как только раньше я их не замечал!

Пальма прав, что чем проще — тем лучше. Звезды — это просто.

— Март, — помахал Пальма рукой у меня перед лицом. — Ты чего отрубился? Что с тобой? Я тебя спросил!

— Да? — удивился я. Кошмар, я ничего не слышал. Я будто слился с небом и не чувствовал ничего того, что чувствовал раньше.

— Ты как-то странно… себя ведешь. Ты так на них смотрел.

— На звезды, — уточнила Юлька.

— Я… да.

Я замолчал.

— Мне иногда кажется, что я там, — сказал я спустя минуту. — Я спятил, да?

— Спятили мы трое, — невесело сказала девочка. И я готов был с ней согласиться.

Первый раз за это время мне приснился нормальный сон. Я видел во сне свой день рождения. Почаще бы так. Ко мне пришло так много народу, что я даже всех не упомнил. Все одноклассники, кроме, пожалуй, одного, маленькие Наташка с футболистом Графиком, ребята из их двора, которых я вчера видел впервые, шофер, доктор Карташов, Пальма с Юлькой, конечно же, и мальчик Вася из больницы. Тот самый, которому я писал записку. И еще человек пятнадцать. Я бы с удовольствием досмотрел этот интересный сон до конца, но нужно было просыпаться.