Эдуард Веркин - Большая книга ужасов. 1 Страница 43

Мне сразу здорово полегчало. Кошка не смогла меня царапнуть, я поцарапался сам.

Я привалился к стене.

Как эта чертова кошка оказалась в комнате?

– Что случилось?

Катька проснулась и приподнялась на локте.

– Ничего, – сказал я. – Спал себе спокойно, никого не трогал и вдруг совершенно случайно упал с кровати. Вот и все. Спи.

– Понятно, – сонно сказала Катька. – А мама не приехала?

– Она приедет, – соврал я. – Она завтра приедет. Я ей звонил.

– Ну, хорошо.

Катька уснула почти сразу.

Но я не мог уснуть. Я лежал напротив Катькиной кровати, обнимался с битой и думал о том, как все-таки эта чертова кошка оказывается в комнате?

Около пяти, когда ночь закончилась и стало светать, я все-таки вырубился.

Утром заглянула Лерка.

Она прошла в кладовку, достала пиццу, разогрела и разделила на две части. Одну сунула мне, другую сложила пополам и стала есть.

– Выглядишь, как позавчера, – Лерка жевала пиццу и запивала вишневой газировкой. – Ты, мне кажется, сегодня не спал. А не ел толком дня два, не меньше. Не ел ведь?

– Не-а, – мне совершенно не хотелось есть. – Говорят, что голод и недосыпание продлевают жизнь…

– Ерунда. Катька спит?

– Спит. Колокольчик вроде помогает, белизна медленней ползет… Но ползет.

– Ползет. Что делать будем?

– Не знаю. Может, еще раз попробуем слазить? К Кострихе?

Лерка хмыкнула.

– Тогда одно остается, – вздохнул я.

И посмотрел на длинную полку с ножами разного размера и длины.

– Ты с ней не справишься, – сразу же отмела эту идею Лерка. – Она сильная. Однажды на нее собака бросилась, так она ей шею свернула.

– А если со спины?

– И со спины не получится, – Лерка открыла еще лимонаду. – У нее чутье. Мне вчера участковый рассказывал. Он завел ее в кабинет, заставил писать объяснительную, затем заявление, потом показал закон о паспортах. И вдруг ни с того ни с сего она дернулась, голову наклонила, прислушалась и как рванет из кабинета! Участковый ее задержать побоялся даже. Она почуяла, что кто-то проник в ее жилище, и сразу бросилась домой.

Я стукнул кулаком по столу, бутылки с лимонадом подпрыгнули.

– У твоего дедушки есть ружье? – спросил я.

– Нет. А может, есть. Но он не даст.

– Почему?

– Потому что мы маленькие. И потому, что так нельзя.

Я ударил себя по колену.

– А если уехать…

Лерка покачала головой.

– Чего ты заладил – уехать, уехать. От нее не уедешь! От проклятья не скрыться!

Я промолчал. Лерка сорвалась. Я погладил ее по плечу, мне не хотелось, чтобы Лерка на меня обижалась. Лерка была первым моим другом. Неожиданным другом. Вообще-то у меня и среди парней друзей было не очень много, а среди девчонок тем более.

– Как она сюда проникает? – спросила Лерка. – Она как-то ведь проникает в дом…

– Она в кошку превращается…

Лерка усмехнулась.

– Ты физику плохо учил. Нельзя превратиться в кошку, есть же физика. Нельзя превратиться в существо, меньшее по объемам…

– Ага! – возразил я. – А как же она тогда в трубу выскочила?

Лерка согласилась.

– Даже если она в кошку превращаться умеет, как она в дом попадает? – спросила она. – По крыше, по стене?

– Не. Она сразу в доме как-то оказывается. Прямо в комнате. Как она к Катьке попала? Как ко мне? Все было закрыто.

– Я не знаю… А ты иголку прихватил?

– Она новую воткнет… – я достал иголку пинцетом. – У нее этих иголок, наверное, килограмм…

– Не, – Лерка отобрала у меня пинцет, – такую иголку можно только один раз воткнуть. Если с первого раза не получилось – все, больше не выйдет.

Лерка вставила иголку между паркетинами, надавила на нее каблуком и сломала.

– Теперь за отца можешь не волноваться.

– А ты откуда знаешь?

– Да у нас в селе эти сказки каждый сопляк знает. Нельзя сразу наложить на одного человека два проклятья…

Дверь вздрогнула. Стук. Вернее, даже не стук, а удар.

– Что это? – спросила Лерка.

– Она. Поднимись к Катьке. Бита там.

– Я…

– Поднимись! – шепотом рявкнул я.

Лерка послушалась.

Мне не хотелось, чтобы Костриха выбила дверь. Я открыл.

В этот раз она не была похожа на ту милую бабушку, которая заходила к нам в первый раз. Она ворвалась в прихожую. Правая рука была примотана к шее грязной тряпкой и болталась безжизненно. Я подумал, что хорошо ей врезал, жаль, что по голове не попал.

Соседка обвела прихожую глазами, воткнулась в меня черно-красными зрачками и сказала:

– Нехорошо, мальчик. Нехорошо брать чужое.

Я осторожно скосился за плечо, так, на всякий случай. Убегать я не собирался, все равно бесполезно. Да и некуда.

– Нехорошо заходить в чужие дома и брать чужие вещи, – повторила Костриха.

– Я ничего у вас не брал, – сказал я, стараясь, чтобы не дрожал голос.

– Брал! – рявкнула соседка.

Тут она зажмурилась и забормотала что-то непонятное, быстро-быстро. Потом открыла глаза и уставилась на меня.

– Отдай то, что взял. Или будет плохо.

– Хуже не бывает.

– Бывает, – ухмыльнулась соседка. – Бывает гораздо хуже. Ты просто не представляешь, до какой степени может быть хуже! У тебя есть… Тебе знакома эта вещица?

Она сунула руку куда-то в свои тряпки и вытащила серебряное кольцо. Я сразу его узнал. Это было кольцо моей матери.

– Вижу, что знакома, – соседка надела кольцо на палец. – Если ты не вернешь то, что тебе не принадлежит, я брошу это кольцо в котелок с маслом, и буду варить, и от этого кожа твоей матери покроется пузырями…

Она говорила, но я слушал плохо, меня уже мутило от всего этого.

Соседка остановилась.

– Ты не только взял чужую вещь, – глаза соседки превратились в узкие щелочки. – Ты лишил меня моего слуги.

Она вытянула из рукава длинное существо, похожее на черную ящерицу. Но это была не совсем ящерица, даже мгновенного взгляда мне хватило, чтобы увидеть, что ног у ящерицы не три (одну-то я оторвал), а пять. Значит, сначала ног у нее было шесть.

– С чего вы взяли, что это я? – нагло спросил я. – Может, его собака покусала? Такого уродца каждый покусать рад…

Соседка молча показала мне мой фонарик с радио. Я обронил его в подвале. Когда этот шестилап пытался меня задушить.

– Подумай, мальчик, – сказала она. – Я приду, и ты мне отдашь то, что мое. Не пытайся бежать, не пытайся прятаться. Я тебя найду. Передай привет своей сестре.

Едва за ней закрылась дверь, как я побежал наверх.

Катька спала. Дышала спокойно и ровно. Лерка с битой сидела рядом.

– Что? – спросила она.

– Она приходила.

– И что?

– Хотела, чтобы я ей вернул то, что забрал.

– А что ты забрал?

– Не знаю. Мне кажется, она просто с ума сошла.

– Не все так просто…

– Проще не бывает. Ты пока тут побудь, а я это… пойду, посмотрю…

Я вышел в коридор. Заглянул в свою комнату, проверить почту. Подключился, вышел в сеть. В боксе обнаружилось письмо. Странно, но письмо было без обратного адреса, обычно такого не бывает. Впрочем, вирусный сканер ничего не показал. Я открыл послание. Номер мобильника. Я позвонил по указанному телефону.

Соединили почти сразу.

– Привет, – ответил искаженный пространством и электроникой голос.

– Кто-то прислал мне ваш номер, – сказал я. – Вы кто…

– Мы с тобой разговаривали.

– Мертвец?

Молчание. Видимо, знак согласия.

– Тебе нужна помощь. Я бы сказал, скорая. Даже очень скорая.

– Нужна, – ответил я. – И очень скорая.

– Отлично! – в голосе Мертвеца послышался восторг.

– Чего уж отличного…

В трубке замолчали. Потом голос в трубке произнес:

– Такие случаи довольно редки, я не хочу его упускать. Настоящая ведьма, настоящее проклятие. И потом… Меня интересует одна вещь…

Пауза.

– Ты описал мне свою соседку, я навел справки. Это очень сильная ведьма, мне с ней будет интересно побороться. Я разберусь с ней, попробую, затем…

В трубке засмеялись.

– Затем посмотрим.

– Хорошо, – сказал я. – Мой дом найти…

Я хотел сказать, что найти нас легко, двухэтажный дом с красной крышей…

В трубке снова засмеялись.

– Ничего не помнишь. Ты же рассказал всю свою историю. Написал письмо. Село Унжа, новый дом, два этажа. Я найду. И скоро приеду. Постараюсь. Как можно скорей. Отбой.

В трубке запикало.

Царапина на руке неприятно зудела, и я решил ее изолировать от внешней среды. За пластырем идти было лень, можно просто замотать руку скотчем. Где скотч? Последний раз скотч был нужен мне для того, чтоб подклеить плакат с волком. Я поглядел на плакат.

Нижние углы снова отклеились, скотч просох. Плакат надувался от легкого сквозняка. Я подумал, что забыл закрыть окно, обернулся. Окно было закрыто. Хорошее евроокно, такие окна не оставляют сквознякам шанса.

А плакат надувался.

Я приблизился к стене и осторожно, кончиками пальцев приподнял уголки плаката.

На стене под плакатом был глаз. Я сразу же его узнал. Нарисованный углем черный глаз с вертикальным, как у животного, зрачком. Размером… Размером с кошку.