Исса Плиев - Через Гоби и Хинган Страница 6

Танкистами, которые так изумили Шолохова, командовал мой старый знакомый подполковник Е. В. Елагин.

Проверка соединений Конно-механизированной группы завершалась учебно-показательным смотром 59-й советской кавалерийской дивизии. Она только что закончила многокилометровый марш к границе и расположилась прямо в степи, на западных скатах высот, притаившись перед решительным броском.

До лета 1945 года дивизия дислоцировалась в Забайкалье. Части ее отличались высокой боевой выучкой. Об этом свидетельствовало хотя бы то, как образцово зарылись они в землю. Землянки, укрытия для боевой техники, щели так умело замаскированы, что не были видны ни с земли, ни с воздуха.

Присутствовавших на смотре руководящих офицеров монгольской армии приятно поразило прекрасное состояние конского состава, большая насыщенность дивизии автоматическим оружием, артиллерией, танками [28] и средствами связи, замечательная экипировка. Для этого соединения больше, пожалуй, подходило наименование не кавалерийского, а конно-танкового или конно-механизированного. Главной ударной и огневой силой дивизии являлись танки и артиллерия. Большую плотность огня могло дать автоматическое оружие.

Генерал Леонид Евгеньевич Коркуц, командир кавдивизии, явно доволен произведенным на нас впечатлением. Коренастый, подобранный, с шевелюрой, чуть тронутой сединой, он коротко отдает дежурному последние распоряжения.

Звучит Гимн Советского Союза. Торжественный вынос Знамени, рапорты и объезд частей, выстроившихся перед импровизированной трибуной. Затем мимо трибуны, на которой расположились командование Группы и гости, торжественным маршем двинулись эскадроны кавалерии. Наши гости заметно оживились. Кавалерийские полки проходили на гнедых монгольских лошадях, блистая завидной слаженностью и сколоченностью строя, радуя глаз отличной подгонкой снаряжения. Монгольские офицеры и генералы впервые видели своих степняков в таком образцовом порядке.

Всеобщее восхищение вызвали прошедшие галопом наши знаменитые тачанки. Затем двинулись артиллерийские части с орудиями новых систем, а завершился смотр внушительным шествием прославленных на войне танков «Т-34».

Взволнованный всем виденным, генерал Доржпалам произнес:

– По ту сторону Гоби нет дивизий, равных этой!

Конно-механизированной группе предстояло наступать по безводной, соленой, выжженной солнцем пустыне Гоби. Китайцы зовут ее «Шамо», что означает «Пустыня Смерти». У нас ее называли «противником номер два». И не без основания. Мертвая пустыня явилась молчаливым союзником обреченного на вымирание феодально-буржуазного строя Маньчжурии. Она будто задалась целью всемерно измотать наши силы, нанести нам возможно большие потери и этим облегчить положение неприятеля. [29]

Борьба с пустыней началась до перехода государственной границы. Войска Группы сосредоточились на небольшом пространстве Гобийского района Монголии, на волнисто-увалистой равнине, до предела иссушенной июльским зноем. Равнина встретила нас палящими лучами и безводьем.

Наши инженеры подсчитали, что войскам Группы ежесуточно требуется несколько сот кубометров воды. Все существовавшие в этом районе государственные источники{11} не могли обеспечить даже голодного пайка. Надо было рыть колодцы, но не хватало средств водоснабжения. И спросить не с кого. Штаб тыла Группы не занимался инженерным имуществом, а у начальника инженерной службы не было органов снабжения. Пришлось поручить доставку необходимого оборудования сразу двоим – и начальнику тыла, и начальнику инженерной службы. Общими усилиями они вскоре достали все необходимое.

После этого вода для нас перестала быть проблемой в исходном положении. Но что будет в ходе наступления через Гоби?

Имеющиеся в пустыне источники не смогут удовлетворить потребностей колоссального количества войск и техники. Это ясно. К тому же противник, без сомнения, постарается вывести многие источники из строя. А на рытье колодцев при запланированных сроках и темпах наступления у нас просто не хватит времени. Может, попытаться создать в частях возимые запасы воды? Обратились к начальнику автотранспортной службы. После соответствующих расчетов выяснилось, что с удалением войск от баз снабжения транспортный парк не в состоянии будет обеспечить одновременный подвоз боеприпасов, бензина и воды.

Где же выход? Много думали мы над решением этого вопроса, а пришло оно неожиданно.

С группой офицеров я ехал как-то в 7-ю монгольскую кавдивизию. В степи увидели табун дивизионных лошадей. Его охраняло несколько обнаженных до пояса цириков: гимнастерки повязаны вокруг талии, как фартуки, винтовки прикреплены к седлам. [30]

Внезапно от табуна отделились несколько коней и понеслись в степь. За ними тут же устремился всадник. В правой руке он держал ургу – длинный шест с веревочной петлей на конце. Цирик быстро настиг беглецов и, выставив шест, набросил на шею одной из лошадей петлю. Заарканенный скакун остановился, за ним остановились и другие. Вскоре отбившийся косяк влился в табун.

Этот ничем не примечательный эпизод вызвал у меня неожиданную ассоциацию. Что, если наподобие урги выбрасывать далеко вперед наступающих войск подвижные отряды для захвата источников воды в районах, не занятых противником? Мысль эта ненова. Во время недавней войны на Западе мы часто использовали в наступлении подобные отряды для овладения переправами через водные преграды, важными опорными пунктами, горными перевалами и узлами дорог.

Решили попробовать. И не напрасно. Мы получили таким способом несколько исправных колодцев, что помогло в какой-то мере смягчить проблему водоснабжения. Правда, только смягчить, не более. Недостаток воды являлся для нас страшным бичом в течение всей операции.

Детальное знакомство с картой и беседы со старожилами позволили нам довольно четко представить район будущих действий. Перед нашими войсками раскинулась дикая, неосвоенная и довольно своеобразная местность. Можно часами ехать по пустыне Гоби и не встретить не только человека, но не увидеть ни одного объекта. Отсутствие же ориентиров могло серьезно сказаться на управлении войсками, особенно с помощью подвижных средств связи.

В полосе нашего наступления местность делилась на три резко отличающихся друг от друга района.

На правом крыле на глубину до 250 километров вдоль Калганского тракта раскинулось до Чжанбэя степное плоскогорье. К востоку от тракта оно было слегка всхолмлено, а кое-где его пересекали скалистые высоты и обширные участки раскаленных песков. Но в [31] целом эта местность считалась вполне доступной для движения войск.

К югу и юго-востоку от горько-соленых озер Арчаган-Нур и Далай-Нур протянулась труднопроходимая пустыня Гоби.

А дальше войскам предстояло одолеть еще большие трудности. На линии городов Чжанбэй – Долоннор полосу наступления пересекали горный хребет Иншань, предгорья Большого Хингана, а затем сам хребет и отроги Большого Хингана. Движение в горах, вне дорог, абсолютно исключалось. А имевшиеся тропы не годились для прохождения техники, особенно танков. Местами они были так узки, что с трудом могли разойтись встречные путники. Пересекаемые бурными горными реками, эти тропы в период сезонных ливневых дождей становились совершенно непреодолимыми. В довершение ко всему калганское направление прикрывали долговременные железобетонные укрепления, воздвигнутые японцами вдоль Великой Китайской стены.

Своеобразные условия местности ставили перед войсками ряд специфических требований. В период наступления по пустыне, например, крайне усложнялась маскировка и противовоздушная оборона. Нужны были особые меры, чтобы защитить оружие, боевую технику, двигатели от воздействия песчаной пыли.

Квантунская армия, противостоявшая трем нашим фронтам, фактически представляла собой стратегическую группировку войск, включавшую три фронта: 1, 3 и 17-й, 4-ю отдельную полевую армию, 2-ю авиационную армию и Сунгарийскую военно-речную флотилию{12}.

Много лет готовили японские империалисты эту мощную ударную группировку, предназначенную для агрессии против СССР. Но к 1945 году, с приближением разгрома гитлеровской Германии, японская военщина вынуждена была временно перейти к оборонительному варианту ее использования. По показаниям заместителя начальника штаба Квантунской армии, оперативный [32] план обороны Маньчжурии, разработанный главной ставкой весной 1945 года, предусматривал упорное сопротивление войскам Советской Армии в пограничных районах, а затем на линии хребтов Бэйаньчжень – Мергень – Большой Хинган и на рубеже городов Кайлу, Жэхэ. В связи с этим главная группировка войск сосредоточилась в районах Чанчунь, Сыпингай, Мукден, Жэхэ.