Линда Бакли-Арчер - В плену у времени Страница 7

— Вот здорово! — рассмеялась Кэйт.

— Смотри. — Мальчик открыл первую страницу местной газеты и указал на фотографию. — Ты знаменитость! Эту можешь взять себе, у меня еще есть в запасе. Пока! Не пропадай снова!

Кэйт и мама разложили газеты на столе. Сначала посмотрели первую. Новости о возвращении Кэйт были не на первой странице, ее занимала статья о разводе английской футбольной звезды, но на второй странице красовалась старая школьная фотография Кэйт.

— Ой нет! Вы позволили использовать это фото? — ужаснулась Кэйт.

На глаза ей попался загадочный и странный заголовок, и она быстро прочитала статью. Репортер спросил инспектора Уилера, не хотел бы тот поразмышлять над тем, что случилось с Кэйт Дайер, отчего она потеряла память. Какая-то травма? Попытка утаить правду?.. Инспектор ответил, что расследование не прекращается ни на минуту, но выводы делать еще рано. Однако он не допустит, чтобы хоть один камень остался неперевернутым. Репортер поверил его словам.

— О нет, — сказала мама, когда увидела заголовок. — Твой отец и доктор Пирретти сойдут с ума, когда это увидят…

Заголовок гласил:

Было начало дня, зимнее солнце на безоблачном небе освещало просыпающийся Лондон.

Ночью был сильный мороз, лужи еще стянуты льдом, ветер кусается. Дегтярник, непринужденно вытянув ноги, сидел в тепле за столом у окна «Джордж Инн», бывшего постоялого двора для пассажиров почтовых карет, что совсем рядом с Лондон-Бридж. Он грел руки на очаровательном черном радиаторе под подоконником и время от времени, когда становилось слишком горячо, поднимал их.

Дегтярник понял, что ему приятнее пить пиво в таверне, которую он часто посещал в своей предыдущей жизни. Таверна «Постоялый двор Джорджа» как раз такой и была, и она на удивление мало изменилась. Почтовые кареты, ходившие между Лондоном и Кантербери, обычно останавливались в этом месте, здесь легко было обстряпать воровские делишки, поскольку любой разбойник готов был схватиться с охранником, вооруженным мушкетом. Все те же симпатичные балконы смотрели на булыжный двор, но теперь тут не было шума, суматохи, пассажиров, шумно требующих еду, и кучеров, которые кричали мальчикам-конюхам, чтобы те напоили их лошадей. Именно здесь Дегтярник любил встречаться с разбойником по имени Доктор Адамс, которого прозвали так за привычку вывихнуть плечо своей жертве, если она отказывалась подчиниться. Однако Доктор Адамс мог великодушно вставить руку обратно в сустав, прежде чем уйти; раз уж он освободил свою жертву от ценностей.

— Приятного аппетита, сэр.

Официант поставил перед ним тарелку с золотисто-коричневой рыбой и хрустящими чипсами. У другого края тарелки дымилась горка зеленого горошка. Сначала Дегтярник пожирал это глазами. В это время дня низкое зимнее солнце било по окнам современного офисного здания напротив, и отраженные лучи пробирались сквозь оконные переплеты в темную, с деревянными панелями комнату. Узкий луч солнца прошел сквозь стакан с ледяным пивом и бросил приятный янтарный отсвет на сочную пищу. Дегтярник облизнулся. Еще и свежий зеленый горошек! Что за черт, как они ухитряются выращивать горошек посреди зимы! Он начал уважительнее относиться к двадцать первому веку.

Дегтярник ел и попутно осматривал чисто выметенный двор с рядами деревянных столов и скамеек и диковинными наружными обогревателями, похожими на гигантские грибы. Его поражало, что все эти люди выбрали место для еды под открытым небом, когда могли бы сидеть здесь, в баре. Что-то заставило его дважды посмотреть на девушку лет пятнадцати-шестнадцати, которая прошла за окном. Она уселась на скамью около обогревателя и открыла пакет с сухариками. Кстати, сухарики он сегодня утром попробовал — не понравились. Они царапали десны. Девушка глотнула из бутылки с красной наклейкой. Что можно сказать о девушке? Она очень хорошенькая — кожа оливкового цвета, большие, выразительные темные глаза, шелковистые волосы пострижены коротко, как у мальчика. Но вот одежда… Как и большинство модных туалетов на улицах Лондона, одежду Дегтярник находил крайне безобразной. Она была умышленно порвана, мешковата и скучна, но это одеяние не могло замаскировать естественную грацию девушки. Но больше всего внимание Дегтярника привлек профессионализм, с которым девушка осмотрела двор, прежде чем уселась, будто внимательно отметила всех, кто здесь сидел, не упустив, где находится ближайший выход. Дегтярник узнал родственную душу. Они принадлежали к одному племени, он и эта девушка, это точно.

Дегтярник съел последний кусок рыбы и, довольный, отодвинул тарелку, взгляд его все время рыскал по двору. Прошли четверо молодых людей, каждый нес по пинте пива, и они выбрали место за столом, соседним со столом девушки. Она вытащила из кармана книжку в бумажной обложке и стала читать, машинально отправляя сухарики в рот. Шумные молодые люди собирались хорошо провести время, но один из них, вожак этой маленькой банды, все время поглядывал на девушку. Чуть погодя, чтобы привлечь ее внимание, он начал ее передразнивать: изобразил, будто сгорбился над книгой. Парни хохотали, но девушка не реагировала. Тогда юнец подошел к ней и попытался выхватить книгу. Но он не успел дотронуться до книги — девушка, не поднимая головы, резко взмахнула рукой, ударив его руку. Парень вскрикнул — на девушке был массивный металлический браслет, который поранил парня. Девушка продолжала читать. Приятели парня, увидев грозное выражение его лица, тут же перестали хохотать. Парень что-то крикнул девушке. Дегтярник не разобрал слов, но, судя по реакции людей сидевших вокруг, слова были безобразными. Сначала девушка не пошевельнулась, но потом подняла голову, посмотрела на парня и сказала ему что-то такое, отчего его приятели, разбрызгивая в стороны пиво, грохнули от смеха. Парень с такой силой ударил по столу девушки, что бутылка кока-колы закачалась из стороны в сторону. Девушка протянула руку, остановила бутылку и спокойно принялась читать дальше. Дегтярник одобрительно улыбнулся. У нее есть воля, и она знает, как себя вести. А может, эта девушка и будет тем самым проводником, которого он ищет?

Спустя несколько минут девушка собрала свои вещи и пошла ко входу в гостиницу, протискиваясь между рядами скамеек. На последней сидел крепкий мужчина, его могучий зад выдавался над скамьей. Он уставился на привлекательную женщину, сидящую напротив, ничего не замечая вокруг. Дегтярник был уверен: девушка вытащила что-то из заднего кармана этого мужчины. Хороший выбор — мужчина был самой легкой добычей из всех, сидящих в этом дворе. Девушка дотронулась до плеча мужчины, прошептала что-то ему на ухо и указала на стол с парнями. Большой мужчина немедленно поднялся, пощупал свой задний карман, обнаружил, что тот пуст, и двинулся по двору с видом приготовившегося к атаке боевого слона.

Девушка улыбнулась и вошла в бар, где сидел Дегтярник. Она заказала чашку кофе без кофеина и, когда бармен повернулся спиной, вытащила из кошелька мужчины несколько бумажек по десять фунтов, сунув пустой кошелек в цветочный горшок. Дегтярник крикнул ей:

— Ловко проделано.

Девушка обернулась. Она разозлилась на себя, поскольку не заметила сидящего в зале свидетеля.

— О чем это вы? Я ничего не делала!

Дегтярник улыбнулся:

— Никогда не пытайся обмануть обманщика. Я по достоинству оценил то, что видел.

Девушка сверху вниз оглядела незнакомца, отметив шрам и необычную одежду.

— Что ж, вижу, вы не законник…

Она двинулась к столу мимо Дегтярника. Увидев, что творится снаружи, она ухмыльнулась. Большой мужчина с криками лупил высокого парня и выпихивал со двора на Бороу-Хай-стрит.

Бармен подошел к столу с кофе для девушки, думая, что они вместе.

— Нет… — начала она.

— Да, — перебил ее Дегтярник, — дайте нам вместе попить.

— Вы смешно говорите…

— Я вижу, вы любите читать.

Девушка искоса посмотрела на него.

— Ага, и…

— Не будете ли так добры, не прочтете ли мне это?

Дегтярник указал на стихи в рамке, висящие на стене около окна. Это была удивительная просьба. Девушка начала читать, не найдя причину для отказа.

«Плачь, плачь, мое сердитое вино!

Провидение не сулит нам никаких слез, кроме слез вина!»

Она хорошо читает, подумал Дегтярник, даже лучше…

— Забыли свои очочки?

— Очочки? Не понимаю.

— Очки! Знаете…

— Ааа. Нет. Не по этой причине я не могу читать.

— Значит, вы дислексик?

— Право слово, вас трудно понять!

— У вас путаются буквы?

— Поскольку я не знаю букв, им трудно спутаться. В мое время обычного разума было более чем достаточно, и я никогда не терпел неудач. Боюсь, что теперь все изменилось.