Геннадий Дмитрин - Леонардо да Винчи живет в твоем доме, или Быль о золотом ключике Страница 14

Меня зачислили курсантом. Не скажу, что летное дело давалось мне легко. Приходилось заниматься и много тренироваться на земле. Но вот наступил день, когда я выполнил первый самостоятельный полет. Это был самый счастливый день в моей жизни. Закончив училище, получил диплом летчика. Моя мечта сбылась.

Вот какую большую роль сыграла в моей жизни любимая книжка: она подсказала не только профессию, но и путь к ней!»

Вероятно, нет необходимости пространно комментировать это письмо — оно говорит само за себя. Но хочется обратить внимание на главное в нем — на торжество силы и воли человека в достижении им, под влиянием литературного примера, труднодоступной цели. Разумеется, могло случиться и так, что юноша не стал бы летчиком. Но в борьбе с трудностями, в процессе преодоления преград он все равно закалил бы не только свое физическое здоровье, но и характер. А у сильных, волевых людей, как это прекрасно доказывает жизнь, возможности выбора всегда шире, богаче, им многое по плечу.

Как мы убедились, даже в этих двух случаях, очень четко связанных с выбором профессии, дела жизни, роль книги далеко вышла за рамки чистой утилитарности, узкого практицизма: читаю про врача — становлюсь врачом, читаю про летчика — становлюсь летчиком. Попутно шел еще и обязательный процесс нравственного обогащения, осознания той мысли, что важно не только кем быть, а главное — каким быть! Каким быть в избранном деле, каким быть в большой человеческой семье — коллективе.

Обращение к книге за советом по самым сложным вопросам жизни — насущная необходимость каждого человека. Но особая потребность в нем, конечно, у юной поросли. Вспоминает поэт Арсений Тарковский:

— В шестнадцать лет мне хотелось сократить разрыв между собой и взрослыми, преодолеть, чудом осилить их опыт, чтобы по-взрослому делать то, что я не умел, чувствовал, что не умею. Но помочь мне было некому. Смутно я сознавал, что одним скачком моей цели не достичь. Теперь мне кажется, что шестнадцатилетним нужны при отсутствии друга-руководителя хоть разумные книги, руководства по множеству вопросов и знаний, которые хочет разрешить и которыми хочет овладеть юность…

Итак, подростки, молодые люди ищут себе персональных Учителей. И такие Учителя есть, они совсем рядом, только протяни руку к ним — это книги. Однако всегда ли вы, юные друзья, в своих раздумьях о будущем, в своих сегодняшних заботах призываете себе на помощь такого мудрого союзника? Увы, не всегда.

Исследования последних лет показывают, что, несмотря на широкое развитие сети массовых, в том числе школьных, детских и юношеских библиотек, постоянных читателей в них гораздо меньше, чем должно быть. Анализ выявляет еще одну тревожную особенность: библиотеками, как правило, меньше всего пользуются учащиеся седьмых — девятых классов. Почему же к четырнадцати-шестнадцати годам ослабевает интерес к книгам, когда он должен бы, напротив, возрастать? Большая учебная нагрузка? Или какие-то другие увлечения? Какие?

В одной из московских школ было проведено обследование, позволившее установить, что у основной массы старшеклассников семнадцать часов в неделю отнимает телевизор, причем передачи они выбирают бессистемно. Чтению же художественной литературы отдается… немногим более получаса. Перекос в сторону пассивного потребления духовных ценностей, как сигнализируют ученые, явление достаточно широкое и не может не встревожить.

Нет, юные друзья, нельзя лишать себя общения с самым прекрасным, верным другом и советчиком — книгой…

Но даже при всем величайшем почтении к этому мудрому наставнику было бы неразумно замыкать свой поиск только на нем. Оглядитесь повнимательней вокруг: быть может, вы найдете еще одного Учителя, о котором мечтаете, совсем рядом — под одной крышей с вами? Присмотритесь позорче к своему отцу, к матери. Вы хорошо знаете их? Глубоко понимаете их жизнь, работу? Действительно видите и цените лучшие качества в родителях? Это тоже надо уметь — видеть и перенимать все то доброе, что есть в ваших близких, каким бы обыденно-привычным ни казалось их поведение.

«Отец… никогда не говорил: «Делай так, делай этак». Он вообще был неразговорчив. Он просто работал, а я наблюдал за ним. Пример его труда, не знающего ни сна, ни отдыха, многому меня научил», —

вспоминает авиаконструктор Алексей Андреевич Туполев.

«Мне всегда хотелось быть похожим на отца — умного, волевого, глубоко интеллигентного человека. Огромную радость доставляли мне те маленькие поручения по его работе, которые он иногда давал. Мысль о том, что я тоже буду хирургом, все более и более укреплялась во мне…», —

рассказывал прославленный врач Александр Александрович Вишневский.

А вот какое взволнованное письмо прислал в редакцию газеты молодой рабочий Александр Щербаков:

«На предприятие я пошел после школы. Отец поддержал меня. Молодец батя! Это, глядя на него, мне захотелось пойти работать. Придет иногда со смены усталый, молчаливый, но стоит спросить о заводе, и он, слово за слово, отойдет, а затем начнет рассказывать о своих делах с таким азартом и увлечением — только диву даешься: откуда такая страсть, энергия?

Поначалу мне было тяжело и как-то непривычно, но постепенно втянулся в ритм рабочей жизни. И стало ясно: это своя особая жизнь, где главное — учиться и всегда во всем держать марку человека труда… Я еще раньше мечтал: пойду на завод и вызову батю на соревнование. Потом понял — пока это несбыточное желание. Хоть и постарел отец, а позиций не сдает. Наоборот, завоевывает новые. Недавно наградили его орденом «Знак Почета». Чтобы любить свою работу, как он, надо «открывать» ее каждый день, стремиться стать ювелиром своего дела, иметь чистую совесть. Тогда и работа откроет тебе душу, трудиться станет легко и радостно».

Вот так глубоко верно, вникнув в самую суть явления, оценивают роль отцов в своем нравственном становлении и профессиональном самоопределении разные люди. Что ж, кто-то может сказать: повезло им в детстве — такие замечательные отцы «достались»! Да, отцы замечательные. А только ведь и сыновья, как говорится, «на уровне» — остроглазые, восприимчивые к хорошему, чуткие к родительскому примеру.

Надобно бы так поступать и по отношению к другим окружающим — присматриваться к ним попристальнее, находить в них доброе, выделяющее их в лучшую сторону, а найдя такое — брать на собственное вооружение. В конкретной обстановке — когда вы сами знаете, чего хотите, к чему стремитесь, — вы скорее встретите своего Учителя. А по объявлениям на заборах ищут только репетиторов…

«ВТОРОЕ ДНО» СПОСОБНОСТЕЙ

Нередко приходится слышать от окружающих стенания по поводу интеллектуальных «перегрузок», «перенапряжения» ума и нервов. Что ж, бывает. Однако чаще всего оказывается, что речь идет просто о неумении правильно организовать труд и отдых или о психической неуравновешенности, но вовсе не об исчерпании сил. Давно и точно установлено, что даже при самой интенсивной умственной деятельности человек успевает использовать за свою жизнь лишь ничтожно малую часть потенциальных возможностей мозга, лишь слегка прикоснуться к своему «нервному» запасу.

По утверждению одного из физиологов, в четырнадцати миллиардах нервных клеток головного мозга содержится столько мыслительной энергии, сколько физической энергии в атомном ядре. Другой крупный ученый-математик подсчитал: в принципе человеческий мозг может вместить информацию, содержащуюся в десятке миллионов книжных томов. Представляете: в одной голове — крупнейшая библиотека мира.

Но в реальной жизни человек использует из такого фантастического потенциала в лучшем случае три-четыре процента, а обычно полтора-два процента интеллектуальной энергии. Будем считать, что девяносто шесть — девяносто семь процентов — это неприкосновенный запас мозга. Неприкосновенный, но не бесполезный, а служащий, по мнению ученых, своеобразным защитным барьером от нежелательных воздействий на человека извне. Природа и здесь наделила его своеобразным запасом прочности как «на всякий случай», так и «на каждый день». Даже не покушаясь на страховочный запас, каждый человек может при определенных условиях (все те же тренировки) повысить умственную работоспособность, скажем, с двух до двух с половиной процентов потенции, а это будет уже энергичным шагом в проявлении им своей интеллектуальной сущности, самосовершенствования.

Так вот, если рассматривать на этом фоне наши личные трудовые, творческие достижения, то, увы, приходится сделать вывод, что нередко живем мы вполнакала и делу отдаемся не в полную меру сил. Колоссальный кредит, отпущенный каждому из нас природой, используем, выясняется, беспечно плохо, неразумно. Иной раз — все по той же лености характера и малого спроса с себя. В других случаях — по незнанию способов интеллектуальных гимнастик, методики самосовершенствования. А еще — просто по незнанию собственных богатырских возможностей в этой области.