Жанъ Гравъ - Удивительныя приключенія Ноно Страница 14

Зидоръ почесалъ себѣ затылокъ, однако, подумавъ секунду, протянулъ свой ломоть Ноно, и мальчикъ тутъ же жадно впился въ него зубами.

Была снова пущена въ ходъ гармоника, и Ноно угостилъ своихъ слушателей новою пѣсней, прерывая ее отъ времени до времени, чтобы откусить кусокъ хлѣба.

Наконецъ, Ноно рѣшилъ, что онъ достаточно игралъ ребятишкамъ за ихъ ломоть хлѣба, и хотѣлъ уже встать и уйти, такъ какъ уже солнце склоняется къ закату, но дѣти стали опять просить его сыграть имъ еще хоть одну пѣсенку.

— Нѣтъ, я, право, не могу больше играть, — сказалъ Ноно, — мнѣ нужно непремѣнно итти. Ночь уже близко, а я даже не знаю, гдѣ я.

— Ишь ты, негодяй какой, — сказалъ одинъ мальчикъ.

— Жалко ему своей музыки! — добавилъ другой.

— Если бъ я захотѣла, то мой папа купилъ бы мнѣ музыку гораздо лучше этой, — похвасталась дѣвочка въ лохмотьяхъ.

И, набравши камней, они собрались уже хорошенько задать Ноно за его неуступчивость, но на его счастье изъ одного дома вышла женщина и разогнала буяновъ; одного изъ нихъ она схватила за ухо.

— Ты чего тутъ опять проказишь, негодяй? — вскричала она.

— Это не я, мама, — завылъ мальчуганъ. — Это они всѣ хотѣли, чтобы мальчикъ имъ еще поигралъ.

Женщина выпустила ухо сынишки и подошла къ Ноно. Она спросила его, кто онъ, откуда и куда идетъ.

Ноно разсказалъ ей о своихъ путешествіяхъ, о своей жизни въ Автономіи, о своей встрѣчѣ съ толстымъ господиномъ, о своемъ похищеніи и о томъ, что онъ теперь такъ одинокъ въ этой незнакомой странѣ, далеко отъ своихъ друзей.

— Ахъ, ты, бѣдный мальчикъ! — сказала женщина съ состраданіемъ. — Я не знаю той прекрасной страны, про которую ты мнѣ рассказываешь. О такихъ вещахъ я слыхала только въ сказкахъ. Здѣсь у насъ совсѣмь не то. Здѣсь у насъ надо много работать, чтобы заработать хоть малость. Страна наша бѣдная, врядъ ли ты найдешь кого-нибудь, кто бы захотѣлъ тебя пріютить. Своимъ трудомъ ты здѣсь не добудешь себѣ пропитанія. Самое лучшее, тебѣ бы пойти въ нашу столицу, въ Монайю[14]. Тамъ принимаютъ дѣтей въ прислуги или на фабрики. Тамъ ты, пожалуй, прокормишься… Погоди-ка, и сейчасъ вернусь.

Она вошла въ свою хижину и скоро вернулась оттуда, неся въ рукахъ краюшку хлѣба, немного сыру и чашку молока. Молоко Ноно тутъ же выпилъ.

— Положи-ка хлѣбъ и сыръ въ карманъ, — прибавила женщина. — Это тебѣ пригодится въ дорогѣ. Иди все по этой дорогѣ, пока добредешь до большой дороги; по ней поверни налѣво, а тамъ ужъ встрѣтишь кого-нибудь и спросишь, куда дальше итти.

Ноно хотѣлось заплакать, когда онъ услыхалъ, что онъ дѣйствительно попалъ въ Деньгократію. Но дѣлать было нечего, и Ноно, проглотивъ слезы, поблагодарилъ добрую женщину и спросилъ ее, долго ли ему придется итти до Монайи. У него еще тяжелѣе стало на душѣ, когда онъ узналъ, что итти ему придется еще много дней.

Ноно простился съ женщиной и, понуривъ голову, пустился снова въ путь.

XIV

Въ дорогѣ

Нѣсколько дней уже шелъ Ноно. И за все это время ему почти ничего не удалось себѣ раздобыть поѣсть кромѣ краюхи хлѣба, которую дала ему крестьянка.

Въ этотъ день онъ шелъ съ самаго утра. Во рту у него ничего не было за весь день, кромѣ куска хлѣба, который далъ ему крестьянинъ, позволившій ему переночевать на своемъ сѣновалѣ.

Голодъ мучилъ Ноно. Ноги подкашивались отъ усталости. Было уже темно, когда мальчикъ добрался до фермы, стоявшей у самой дороги. Лишь только Ноно подошелъ къ ней, какъ на него залаяли двѣ цѣпныя собаки. Казалось, онѣ вотъ-вотъ оборвутъ свои цѣпи разорвутъ его въ клочья. Испуганный Ноно не смѣлъ итти дальше; онъ стоялъ въ воротахъ и ждалъ, не выйдетъ ли кто ему на помощь. Работникъ, сгребавшій на дворѣ навозъ, подошелъ, наконецъ, къ Ноно и спросилъ, что ему нужно. Мальчикъ разсказалъ, что онъ идетъ въ Монайю, что онъ очень голоденъ и ему негдѣ переночевать.

— Гмъ! — сказалъ работникъ. — Нашъ хозяинъ не очень-то щедръ на милостыню и наврядъ ли пуститъ тебя на ночь. Впрочемъ, погоди здѣсь, а я пойду все-таки его спрошу.

Ноно зналъ уже по опыту, что въ этой странѣ ничего не даютъ безвозмездно, и потому поспѣшилъ прибавить:

— Скажите ему, что если у него есть ребята, то я имъ поиграю. — И онъ досталъ свою гармонику изъ коробки и принялся играть.

Съ тѣхъ поръ, какъ Ноно былъ въ дорогѣ, гармоника не разъ заслужила ему чашку супу и мѣстечко на сѣновалѣ, особенно на одинокихъ фермахъ въ маленькихъ деревушкахъ. Въ большихъ селеніяхъ его музыку плохо слушали, и ему чаще всего приходилось ложиться спать съ пустымъ желудкомъ въ какомъ-нибудь укромномъ закоулкѣ.

— Ладно, я скажу хозяину, — сказалъ работникъ, уходя.

— Ну, входи, — сказалъ онъ, вернувшись и унимая собакъ.

Онъ провелъ Ноно въ большую, черную, закопченную комнату. Посреди комнаты стоялъ большой столъ, по стѣнамъ были грязныя лавки. Въ одномъ углу стояла квашня, немного подальше — шкафъ. Съ потолка висѣли куски свиного сала, окорока, связки луку, чесноку и бобовъ въ стручкахъ.

Въ большомъ очагѣ, въ глубинѣ комнаты, ярко горѣлъ хворостъ. Передъ очагомъ сидѣлъ старикъ; судя по виду, ему было не менѣе 80 лѣтъ. Это былъ отецъ фермера. Самъ фермеръ тоже сидѣлъ недалеко отъ очага и курилъ трубку. Тутъ же его сынъ, парень лѣтъ 30, чинилъ ивовую корзину.

Фермерша у стола рѣзала хлѣбъ и раскладывала его по чашкамъ, разставленнымъ въ рядъ передъ нею; въ котлѣ, подвѣшенномъ на крюкѣ, надъ огнемъ, кипѣлъ супъ. Невѣстка чинила бѣлье. Ея двое дѣтей — мальчикъ и дѣвочка — играли на полу, строя домики изъ прутиковъ.

— Такъ это ты, — сказалъ фермеръ, — просишься ночевать?

— Да, господинъ, — отвѣтилъ Ноно, немного испугавшись его грубаго голоса.

— А гдѣ же твоя музыка, на которой ты намъ обѣщался поиграть? Я ея не вижу.

Ноно вынулъ изъ кармана гармонику и заигралъ на ней.

Дѣти тотчасъ же бросили свои прутики и подошли послушать игру Ноно. Да и взрослымъ гармоника, какъ видно, доставляла не меньше удовольствія, чѣмъ дѣтямъ.

Толстая служанка только-что подоила коровъ и входила въ это время съ полнымъ ведромъ молока; она воскликнула:

— Ахъ, ты, чортъ! Вотъ хорошо-то мальчикъ играетъ!

Но тутъ фермерша, только-что разлившая по чашкамъ супъ, объявила:

— Садитесь ужинать, дѣти! Послѣ ужина будетъ еще время послушать.

Семья сѣла за столъ. Дали и Ноно мѣстечко и чашку супу.

Ноно быстро кончилъ свой супъ и съ жадностью голоднаго звѣря посматривалъ на капусту, поджаренную съ саломъ, которую фермерша начала накладывать изъ котла. Онъ надѣялся, что и ему дадутъ немножко.

Но когда фермерша одѣлила всѣхъ, сидящихъ за столомъ, котелъ оказался пустымъ, и Ноно съ тяжелымъ вздохомъ сталъ смотрѣть въ огонь, стараясь не видѣть и не слышать, какъ ѣдятъ хозяева вкусную капусту.

Наконецъ, хозяйка замѣтила, какъ онъ невольно провожаетъ глазами каждый кусокъ, подносимый ими ко рту, и она дала ему еще ломоть хлѣба и стаканъ кисловатаго сидра.

Когда фермеръ наѣлся, онъ всталъ, и всѣ поднялись слѣдомъ за нимъ изъ-за стола: остатки ужина убрали со стола, посуду вымыли, и слуги пошли во дворъ, чтобы посмотрѣть, не нужно ли что еще скотинѣ. Потомъ они вернулись одинъ за другимъ и усѣлись у очага.

Дѣти потребовали снова музыки, и Ноно началъ опять играть.

Когда мальчикъ кончилъ, фермеръ началъ его разспрашивать, откуда онъ и куда идетъ.

Ноно привыкъ уже, что въ этой странѣ всегда сначала старались разузнать про человѣка, кто онъ такой, а тогда ужъ рѣшались помочь ему, и онъ началъ свой разсказъ.

Старый фермеръ бровью не повелъ, пока Ноно разсказывалъ о говорящей птицѣ, о пчелахъ, превращающихся въ красавицъ, о жукахъ, приносящихъ землянику; но онъ чуть не лопнулъ со смѣху, когда Ноно началъ разсказывать про Автономію, гдѣ всякій работалъ, какъ находилъ нужнымъ, отдыхалъ, когда хотѣлъ, гдѣ плоды принадлежали всѣмъ, гдѣ всякій могъ брать изъ урожая, сколько ему нравилось, гдѣ всѣ были рады помочь другъ другу.

Фермеръ смѣялся до того, что чуть не задохся, и разразился припадкомъ кашля. Успокоившись немного, онъ спросилъ сына:

— Слышалъ ты когда-нибудь о такой странѣ?

— Спаси Владычица! Нѣтъ, не слыхалъ.

— Хе-хе! Хорошо бы у насъ пошли дѣла, кабы не было надъ людьми палки!

— И кабы пришлось ожидать, пока сосѣди соберутся помочь намъ пахать! Долго бы пришлось ожидать! — прибавилъ сынъ.

— Зато, навѣрное, не было бы недостатка въ помощникахъ при уборкѣ урожая. Каждый бы постарался собрать для себя побольше.

— По-моему, — сказалъ снова сынъ, — все это небылицы. Удивительно только, что мальчикъ сумѣлъ выдумать такія исторіи. Должно быть, у него мозги немного не въ порядкѣ, вотъ онъ и болтаетъ, что ему взбредетъ въ голову, самъ не понимая что.