Рамазан Абдулатипов - Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях Страница 41

§ 4. Этнонациональное: индивидуальное и общностное

Наш идеал, пишет философ Р. Рогти, – это «безродные космополиты». И это во имя того, чтобы преодолеть деление людей на «мы» и «они». Такой подход идеален и для многих российских политиков, хотя и Р. Рогти говорит на определенном родном языке, придерживается традиций и т. д. Тем не менее наши политики очень далеки от космополитизма. Для них космополитизм – это обеспечение доминанта своей этнонациональности. Космополитизм же на деле уничтожает этнонациональный потенциал, воспитывает безразличие к культуре, традициям народов, переходя лишь на культуру доминирующей этнонации. «Отрицание наций-этносов» – это радикальное лечение головной боли путем отрубания головы» (В. Кутырев). Другие же провозглашают «механизм учредительного насилия, который во всех своих элементах демонстрирует дихотомию «своего» и «чужого» (А. Савельев) и ставит «главной целью» – «создание новой сверхсовершенной белой расы» (Вл. Авдеев). При этом мало думают о правах и свободах человека, о его творческом потенциале, о перспективах и самочувствии людей других этнонаций.

Таких идей всегда было много и было от них мало пользы и много горя, ибо в борьбе с крайностями они впадают в абстракции. Люди талантливы не только по-человечески, но и по-дьявольски. Что возбуждает в самом человеке и в общностях людей род, племя, этнос, этнонации, дьявольское или человеческое? Действительно, существование уникальных этносов, этнонаций для одних – это момент самобытности, творчества, многообразия, специфическая форма этносоциального существования и даже выживания человеческих сообществ именно за счет многообразия, адаптации к природе и обществу, а для других – источник борьбы, где на основе «завихрений», «петель» и «дуг» на отпечатках пальцев не только отдельных людей, но и целые народы делят на «расово-чистые» и «помеси» (Вл. Авдеев). «Помеси», «паразиты», а за ними и «мафиозные этносы» (А. Хомяков, А. Касьянов) – это все нерусские, неславяне и, ясное дело, что надо делать со «второсортными». Такова доктрина этношовинизма для будущей России, как и нацизма а-ля Гитлер, который «второсортными» и «недоразвитыми» по сравнению с немцами называл евреев и славян. Все это сегодня печатается тысячами страниц в книгах в России, на сайтах Интернета, разнося заразу «собственной ограниченности» по всему миру. Наличие подобных теорий и подходов позволяет свести на нет возможности исторического интеграционного взаимодействия и взаимосвязи народов как уникальных воспроизводителей социальной и духовной жизни людей, следовательно, умножения многообразия культур и духовного богатства общества, человечества, а значит и самого человека. Без этого многообразия талантов и духовного богатства культур и традиций люди будут проглочены драконом «массовой культуры». А там «манкурты», люди, «не помнящие родства, без роду и племени» и потому всегда готовые к агрессии. Не случайно жестокость, насилие, разврат, наркомания носят наднациональный, космополитический характер и не связаны с этнонациональной культурной самобытностью. Это разве не показатель природы космополитичности? Но нас не учат ни свои, ни чужие трагедии.

Нация-этнос, нация-государство, российская нация – это прежде всего соединение интересов людей данной общности – многонационального народа, где на основе символов-ценностей формируется коллективная воля граждан, людей, индивидов, объединенных в нацию. Нация – это прежде всего «активная корпоративная воля» (Ханс Кон). И в этнонациональном, и в государственно-национальном измерении. Это всегда корпоративная воля, которая исходит от корпоративных интересов людей по воспроизводству своей культуры и идентичности, в данном случае россиян.

На Западе каждый варвар для получения политических прав должен был раствориться в нации-полисе. В Древней Греции только грек имел право на национальность как гражданство. В Древнем Риме тоже. Такова история формирования там нации-государства. И в основе все же был не космополитизм, а этнонациональное начало доминирующего этноса. «Либералы» хотят идти сверху вниз – от нации-государства к доминирующей нации – то, чего требовали Муссолини и Гитлер. Объединить всех в нацию-государство, свергая и растворяя нацию-этнос в собственной нации, которая становится государством, для обеспечения своей нации доминирующей роли. А нация-этнос объявляется замшелым мифом. Они создают гражданина без этнонациональности, без прочих родовых корней, хотя на деле каждый гражданин – это всегда представитель определенного рода, народа, языка и культуры. Человек рождается у определенных родителей, живет в определенной культурной среде и воспроизводит ее. И каждый человек вправе без вреда для других проявлять свою этничность, этнонациональность.

Ж.-Ж. Руссо считал нацию коллективной личностью. Отсюда суверенитет нации-государства, который зиждется на суверенитете гражданина. После деревенской, достаточно узкой этнонациональной культуры городская масса теряла свои корни и нуждалась в объединительной идее – национализме. Для политической нации – это идея господства одной этнонации в нации-государстве, в империи в целом. Гражданин – это еще и корпоративная воля государственной общности, а этнонациональность в большей степени – принадлежность к общности культуры, языка, истории и традиций. Этнонациональная и гражданская идентичность имеют возможность гармонично взаимодействовать и дополнять друг друга. Кроме того, национализм в любой форме есть коллективная воля тоталитаризма по отношению к личности.

Ханс Кон пишет: «Вместо того, чтобы служить двигателем свободы личности, национализм становится воплощением преклонения перед коллективной мощью»1. Коллективная мощь этнонации или нации-государства подавляет личность, но постепенно гражданин завоевывает авторитет не только для государства, но и для себя. И один из моментов самоутверждения и идентичности гражданина – это его этнонациональная принадлежность.

Чем ниже уровень просвещения и демократии, тем более национализм устанавливает диктат «своей» этнонации над другими этносами и над личностью вообще.

Политэкономическую теорию нации дает Карл Дейч: «Нация как общество, группа людей, объединенных в рамках разделения труда». Главным признаком культуры он называет сообщество языка. Разделение труда – это признак социальный, а не этнонациональный, тем более не политический. Разделение труда – это, скорее, для нации-государства, где главное место занимают социальные структуры и отношения.

Элементы «общество – культура» в той или иной степени всегда связаны с властью, которая управляет, обладая «относительно связанной и стабильной структурой социальной памяти, стереотипов поведения, норм и ценностей», то есть с властью, которая обеспечивает определенные «образцы поведения» индивидов и их сообщества. Государство окончательно формирует нацию как политическое объединение граждан различных этнонаций. Но это замечание в большей степени относится к XIX и началу XX в., где «образцы поведения» развиваются и поддерживаются не только в этническом смысле, но и на преодолении этнонационального влияния во имя политического влияния и единства.

Общество, особенно «информационное», создает развитую систему комплиментарных стереотипов своей исторической общности. Комплиментарность – самый мощный элемент этнонационального становления и развития, который может объединять, созидать, но может и перерасти в национализм, вокруг которого объединяются самодовольные люди (в своем этнонациональном или в гражданском самоутверждении), при этом свергая все остальные народы и страны.

Можно, вероятно, согласиться с мнением, что «большая группа людей, связанных между собой комплиментарностью стереотипов и средств коммуникаций, называется народом»[169]. И важно формировать созидательное, солидарное волеизъявление народа, а не тоталитарное, приводящее к насилию в отношении других.

И самое важное: «Национальность дает возможность для своих членов участвовать в процессе вертикального продвижения. В условиях конкретной экономики и культуры национальность выступает в виде неприкрытого требования на занятие привилегированного положения» (К. Дейч). Это в случае этнонационализма по отношению к другим людям, другим национальностям и культурам. Но это не обязательное условие. Национальность – это еще и возбуждение таланта и созидания на основе достижений и традиций народа, обеспечение солидарности и общности людей.

Это важные моменты проявления этнонационального феномена. Такой феномен этнонациональной корпоративности активно используется не только для продвижения по службе, в политике, в бизнесе, но и для выявления потенциала людей. Национализм продвигает своих, как пишет К. Дейч, «… от коммерческих сделок до женитьбы и рабочих мест». И это тоже имеет место. Все зависит от общественных установок и традиций. Суть и преимущество теории политической нации, цель которой, как уже упоминалось, – формирование государственного единства на условиях выявления потенциала многонациональности, а не только самоутверждения государства как инструмента в руках доминирующей этнонации. Таким этнократическим путем идут Эстония, Латвия, Литва, Грузия, не замечая, отбрасывая, пренебрегая этнонациональным многообразием вокруг себя. Отсюда и трагедия проживающих там русских и людей других национальностей, которые автоматически превращаются во второсортных граждан, ибо только доминирующая этнонация имеет преимущества в государстве, гражданстве, в политике, которая станет традицией эстонцев, латышей, литовцев, грузин, ибо это этнонационализм. В конечном итоге он не созидателен. Не существование этнонаций, а пренебрежение их ролью, а также этнократизация доминирующей этнонации в государстве нарушают права и свободы личности. Статус личности не должен зависеть от этнонациональной принадлежности, как и принадлежности к какой-либо общности внутри государства. Но личность должна иметь право свободного проявления своей этнонациональной самобытности. Главное тут – понятие гражданского равноправия и солидарности граждан единого Отечества. Но гражданское равноправие при господстве одной этнонации, одной культуры, одного языка превращается в неравноправие под прикрытием благополучных лозунгов. Не может быть гражданского равноправия в обществе, где нет равенства людей различных национальностей. А значит и самих этнонаций. Личностное и общностное в сфере этнонациональных отношений взаимосвязаны. Нет одного без другого.