Юрий Дмитриев - Соседи по планете: Домашние животные Страница 47

И далее Герберштейн сообщает, что он приехал из Новгорода в Москву за 72 часа (его служитель писал, что еще быстрее — за 52).

Любопытно, кстати, что ямскую гоньбу дипломат называл почтой, гонцов — почтальонами, ямы — станциями, а ямщиков — управляющими почтой. В русском языке тогда таких слов не было. Но они появились… через полтора столетия!

Мы не знаем, на чем ехал австрийский посол, видимо, в кибитке — в те времена лошади впрягались либо в телеги, либо в кибитки. Потом уже стали появляться венские коляски и кареты, а зимой — вместо розвальней — двухместные или четырехместные сани и возки.

В XVIII веке появились знаменитые русские тройки и знаменитые лихие ямщики. Это были люди особого склада. Недаром же их выбирали из податных крестьян, но брали лишь с их согласия (отсюда и «ямской охотник», то есть пошедший по своей охоте, доброволец). Выбирали их, как правило, из грамотных крестьян, и односельчане давали ему письменную характеристику, где сообщали, что он — хороший семьянин, добрый человек, не пьет и так далее.

Однако, кроме этих качеств, ямщики должны были быть физически сильными, выносливыми, смелыми. В мороз, в зной, в дождь мчались они по почтовым трактам. Хорошо еще — по трактам: ведь тракты были не всюду. А зимой, когда заметало их снегом, а весной и осенью — в распутицу? Ведь асфальта тогда не было. И вымощены они были далеко не всегда и не всюду. Но мчались, по возможности, быстро. А иногда и действительно быстро…

«Автомедоны[4] наши бойки, неутомимы наши тройки, и версты, теша праздный взор, в глазах мелькают, как забор». Конечно, во времена Пушкина верстовые столбы не мелькали, «как забор», но поэт создал убедительный образ скорости «неутомимых троек».

Нередко ямщики подвергались опасности нападения бандитов, грабителей. Иногда, правда, выручали кони, иногда сами отбивались. Тут сила и ловкость были нужны очень. Но и не только тут: управлять лошадьми, особенно летящей тройкой, было очень трудно — надо было по нескольку часов в день сидеть с вытянутыми руками, причем не просто вытянутыми — на каждую руку порой приходилась нагрузка до двадцати пяти килограммов! А если кони понесут, испугавшись чего-то, — совсем беда! Не случайно у некоторых карет и экипажей имелись специальные приспособления, дающие возможность быстро отцепить карету от понесших лошадей. Поэтому, несмотря на льготы и «государево обеспечение», многие ямщики бросали «гоньбу» и сбегали, хотя за это их ждало суровое наказание.

Русская тройка мчалась по почтовым трактам, а по узким дорогам шли кони цугом. Управлять ими тоже нелегко было: надо, чтоб все лошади шли ровно — передние чуть замедлят — и задние наскочат на них. А если цуг состоит из пяти или даже десяти коней?

Недаром ямщики ценились во всех странах. В России они освобождались от воинской повинности и от налогов.

Ямская «гоньба» в России просуществовала не менее шести столетий. Закончила она свое существование в 1840 году, когда на смену ямщикам пришли почтовые кареты.

Почта давно уже перестала быть почтой — она превратилась в средство междугородных перевозок. Еще в XVII столетии были изданы подробные правила для почтарей, смотрителей и пассажиров, в которых указывалось, сколько лошадей следует запрягать в определенное время года (от 2 до 10), с какой скоростью ездить (зимой — не более 12 верст в час, летом — не более 10). Как видим, пассажиры в почтовых экипажах — уже явление обычное. А в середине XIX века в почтовых каретах в России перевозилось уже не менее 50 тысяч человек в год.

С XVII века почтово-пассажирские кареты тянули лошади и по дорогам многих европейских стран. Первый почтовый экипаж был создан в Венгрии в местечке Коте (название этого городка, претерпев ряд изменений в разных языках, попало в Россию в виде слова «кучер»). Затем кареты появились в Германии, Франции, Англии. Любопытно, что англичане, со своей традиционной консервативностью, сначала не хотели признавать почтовые кареты и пользоваться ими стали лишь в 1784 году (при этом английские кареты были громоздкими и очень неудобными), в то время как в Германии уже было не менее полутора десятка разновидностей усовершенствованных и специализированных повозок.

Итак, лошади помогли людям общаться друг с другом письменно, помогли переезжать с места на место, помогли путешествовать и переселяться. Лошади помогли людям еще в одном очень важном деле — узнавать друг друга и друг о друге.

Мы сейчас читаем газеты, слушаем радио, смотрим телевизор. Мы знаем (и часто даже теперь видим), что делается во всех уголках земного шара. На службе человечества сейчас не только телефон, телеграф и телетайп, но и космические спутники связи. А ведь когда-то ничего похожего не было и, конечно, не могло быть. Тем не менее людям требовалась информация. И необходимость ее все возрастала. Может быть, люди тогда не были столь любознательными, как сейчас, но уже существовала торговля, дипломатия, политика. Дипломатам, купцам, политикам надо было знать о том, что происходит в мире. Письма, конечно, — это хорошо. Но уже одними письмами ограничиваться невозможно. И вот начали появляться «летучие листки» — прообраз современной газеты, а в самом начале XVII века уже настоящие газеты. Впрочем, газетами они стали называться несколько позже, после того как в Венеции организовался «цех писателей новостей», выпускавший рукописные листки. За прочтение такого листка брали мелкую серебряную монетку — «газетту». Отсюда и пошло слово «газета». Монетку платили охотно: Венеция стояла как бы на границе между Востоком и Западом, тут велась большая коммерческая игра, и ее участникам новости нужно было знать обязательно.

Но не одним только венецианцам нужны были новости — их ждали во многих городах. И почтовые кареты стали развозить различные «Летучие листки», «Почтовые вестники», «Почтамтские газеты» и так далее.

Кареты двигались медленно. В Германии, например, в среднем со скоростью 5 километров в час, во Франции почтовая карета делала в день 25–30 километров. Но верховые посыльные ехали еще медленнее — в среднем 4–5 километров в час. Поэтому не удивительно, что когда 8 августа 1784 года из Лондона тронулась в путь первая почтовая карета, открывая регулярное сообщение от британской столицы до Бристоля, это событие было встречено англичанами с восторгом, хотя они долго сопротивлялись появлению таких карет. А через несколько лет почтовые дилижансы уже стали насущной необходимостью. Английский историк Макензи писал: «Днем и ночью дилижансы катились по дорогам, делая 7–8 миль в час. На всех перекрестках, у проселочных дорог их ждали верховые, чтобы получить от кондуктора газеты или устные известия. В каждом маленьком городке, когда приближалось время прибытия дилижанса, на улицах собирались жители. В определенный час дилижанс появлялся и останавливался на базарной площади. Кондуктор, сдав почтовые мешки, газеты, сообщал публике последние новости. Затем кучер щелкал бичом, кондуктор трубил в рог, и дилижанс катился дальше, унося с собой новости в другие места».

Однако, несмотря ни на что, дилижансы не вытеснили всадников. Их не смогли долгое время вытеснить даже поезда и автомобили. Вот несколько примеров.

В 60-х годах прошлого века в Северной Америке уже были железные дороги. Но не было той, которая впоследствии получила название Трансатлантической, соединившей Тихоокеанское и Атлантическое побережья Америки. И письма шли долгим кружным путем. Пока рассматривался и обсуждался проект новой железной дороги, частная компания пустила через пустыню дилижансы. Это ускорило доставку писем и посылок, но все-таки шли они достаточно долго. И вот появилось объявление: «Требуются молодые, стройные, выносливые парни не старше восемнадцати лет, великолепные наездники, готовые ежедневно рисковать своей жизнью. Сиротам отдается предпочтение. За службу — 25 долларов в неделю».

Желающих было достаточно. И служба «Пони-экспресс», давшая это объявление, начала свою деятельность. Путь «молодых, стройных, выносливых парней» лежал через несколько еще не очень обжитых штатов, не имеющих сколько-нибудь подходящих дорог, через труднопроходимые Скалистые горы, они шли по пустыне и переправлялись через бурные потоки. И тем не менее путь в три тысячи километров они преодолевали за восемь суток. За это время сто девятнадцать раз менялись лошади (столько было на пути станций), не раз почтальоны подвергались нападениям бандитов и действительно «ежедневно рисковали своей жизнью».