Легенды и мифы древней Греции - Вера Васильевна Смирнова Страница 8

Вдруг нахлынула громадная волна, ударила в борт, могучая рука ухватила за корму и остановила корабль. Весь обвитый водорослями, лохматый, строгий, явился перед аргонавтами бог моря и грозно сказал:

— Перестаньте ссориться! Помните, куда и зачем вы плывете. Не возвращайтесь, спешите вперед! Не по злому желанию Язона, а по мудрой воле Зевса остались на берегу ваши товарищи. Другие дела, иные подвиги ожидают Геракла. А вы плывите с Язоном дальше.

Сказал — и скрылся в морской глубине. Мгновенно утих, как ветер, гнев Теламона, и ему стало стыдно, что он обидел своего старшего товарища. Смущенный, подошел он к Язону и тихо сказал:

— Прости мне дерзкие и грубые слова! Они рождены были печалью и гневом.

Язон простил Теламона и помирился с ним. Снова был мир на корабле, аргонавты дружно гребли, и «Арго» плыл по морю все дальше, все дальше.

В царстве бе́бриков

Поспешно уплывая с последней стоянки, аргонавты забыли пополнить запасы пресной воды, и скоро опять пришлось им заворачивать к берегу.

Приближаясь к земле, они увидели грубые, бедные жилища из камней и необтесанных бревен и людей в звериных шкурах дикого и воинственного вида. Заметив корабль аргонавтов, дикие люди с криками бросились к месту причала и столпились, как стадо, с любопытством ожидая высадки и не проявляя никаких признаков гостеприимства. Из толпы вышел человек огромного роста, в черном плаще, с тяжелой дубинкой в руках.

Язон понял, что перед ним вождь этих диких людей, и, ступив на землю, обратился к нему.

— Привет тебе! — сказал Язон. — Будь добр, скажи нам, чья это земля и что за народ здесь живет. Мы — аргонавты, вольные мореплаватели. Плывем из греческого города Иолка в далекую Колхиду, чтобы добыть золотое руно, которое приносит людям изобилие и довольство. Не бойтесь нас, мы не причиним вам никакого зла. Мы только наполним наши сосуды свежей водой и поплывем дальше. Великий Зевс повелевает всем людям быть гостеприимными и не отказывать в приюте путешественникам…

— Не знаю никакого Зевса! — грубо оборвал Язона человек в черном плаще. — Я — Амик, у меня свой закон. Раз судьба занесла вас ко мне, в царство бебриков, узнайте, как я принимаю гостей. Глядите! — И он показал дубинкой: у входа в селение на длинных шестах торчали высохшие человеческие головы. — Места хватит и для вас, морские бродяги! — засмеялся дикарь.

Бебрики тоже улыбались, довольные шуткой своего царя.

Амик продолжал:

— Всех чужеземцев, кто ступает на мою землю, я угощаю по-своему. Вот! — И он горделиво поднял свой кулак величиной с голову Язона. — Эй вы, мореплаватели, кто из вас самый сильный, пусть выходит со мной драться на кулачках! Кто меня победит — будет здесь хозяином, кого я побью — с того голову сниму на память… Ну? Принимаете мое угощение?

Еле сдерживая гнев, слушали аргонавты хвастливую речь царя бебриков. Не говоря ни слова, Язон стал снимать с себя оружие. Но его опередил Полидевк.

— Меня называли когда-то лучшим кулачным бойцом в Элладе, — сказал он товарищам, — позвольте мне усмирить этого бебрика. — И, обратившись к Амику, поклонился учтиво: — Благодарю за ласковый прием! Не будем терять времени. Я готов!

Великан посмотрел на Полидевка с усмешкой: юный герой едва доставал ему до плеча.

Но Полидевк спокойно снял с себя щит, меч и шлем и отдал в руки брату Кастору, чтобы он поберег их во время боя.

Амик, сердито ворча, кинул прочь свою дубинку с такой силой, что пыль поднялась столбом. Противники сбросили на траву свои плащи и обмотали ремнями себе руки до локтя.

Бебрики жадной толпой окружили их. Аргонавты гордо стояли стройными рядами поодаль.

— Ну, малыш, сейчас тебе будет конец! — надменно сказал Амик, размахнулся и обрушил свой тяжелый кулак прямо на голову Полидевка.

Но Полидевк увернулся вовремя и ударил легонько противника в живот.

— О-хо-хо! — загрохотал Амик. — Ты увертлив, крошка, но не дразни меня — я не люблю щекотки. — И, нагнувшись, с силой выбросил вперед кулак, чтобы ударить юноше в середину груди, под сердце.

Полидевк прыгнул в сторону и с размаху ударил великана в висок так, что в голове у того зазвенело и красные круги поплыли перед глазами. Бебрик рассвирепел и, не помня себя, стал наносить удары налево, направо, куда попало, расходуя напрасно силы, потому что юноша аргонавт всякий раз успевал уклониться, отскочить назад и только старался измотать своего противника, а сам ждал удобного момента, чтобы нанести решительный удар. Как разъяренный бык, метался Амик из стороны в сторону, тяжело дыша, и пот крупными каплями катился с багрового лица и падал на землю, как дождь.

А юный грек, легкий и гибкий, ловко кружил около тяжеловесного бебрика и вдруг, стремительно напав на него, ударил в висок — раз и другой — с такой силой, что рассек ему череп.

Амик зашатался, упал на колени; кровь хлынула у него изо рта.

Подняв щиты, громко приветствовали победителя аргонавты.

Бебрики же, увидев, что царь их убит, бросились на Полидевка с дубинами. На выручку брату поспешили с мечом Кастор и громадный Анкей со своей тяжелой секирой. Пришлось аргонавтам принять неожиданный бой. Мечи скрестились с дубинами. Битва была недолгой. Бебрики в страхе бежали; аргонавты преследовали их и учили гостеприимству.

— Мы пришли к вам с миром, мы не хотели вам зла, — говорил Язон. — Нам ничего не нужно было от вас, кроме доброго слова и свежей воды на дорогу. Запомните же теперь нашу заповедь: уважайте гостей и чужестранцев. По нашим следам приплывут другие — встречайте их как друзья, помогайте тем, кто отважно плывет вперед по неведомым морям, прокладывая путь для всех!

Язон приказал снять с шестов мертвые головы чужеземцев, убитых Амиком, и похоронить их.

Перепуганные бебрики принесли аргонавтам богатые дары и устроили пир. Герои перевязали свои раны и, позабыв недавнюю распрю, весело пировали на берегу перед селением бебриков.

Победно звенела золотая кифара, пел Орфей, и люди в звериных шкурах удивленно слушали песни далекой страны.

Аргонавты в Салмиде́ссе. Голубь Финея

Все дальше на восток уплывал «Арго». Много дней уже аргонавты были в пути. Они миновали второе море, и скоро должно было открыться перед ними третье — последнее на их пути, самое широкое, бурное