Фрида Нильсон - Меня удочерила горилла Страница 9

Я нашла коробку со старыми ёлочными украшениями. Среди прочего там был фонарик со свечой и замысловатой ручкой. К нему прикреплялась бирка с надписью: «На память о Стране гномов». Её пришлось оторвать.

– Кстати, нашёлся фонарик, который мы хотели отдать в музей! – крикнула я Горилле. – Куда его положить?

Мужчина в кожаной куртке навострил уши. Горилла вразвалочку подошла ко мне.

– Прекрасно, – сказала она. – Я как раз думала, куда он подевался. Положи его в коробку с шёлковой подкладкой и…

Она покосилась на мужчину. Тот уставился на фонарь так, что глаза едва не вылезли из орбит.

– Что вы смотрите? – удивилась Горилла. – Фонарик не продаётся. Глупая девчонка несёт всякий вздор. Но вы-то ведь понимаете, что фонарик слишком хорош, ему в вашей лавке не место.

Мужчина кивнул.

– Конечно. Изысканная ручная работа.

– Так и есть, – согласилась Горилла. – Настоящим ценителям можно продать его… тысяч за двадцать.

Мужчина нервно подёргал усами.

– Да что там двадцать, – продолжала Горилла. – Это минимум. Какой это век?..

– Ну, не раньше шестнадцатого! – уверенно ответил торговец, доставая кошелёк. – Уж я-то знаю толк в старинных вещах. Думаю, мы договоримся, – и он протянул Горилле пачку тысячных купюр.

Горилла поковыряла носком глину.

– И зачем только девчонка рассказала, что он у нас есть, – сокрушалась она. – Пожалуй, отрежу ей за это мизинец, будет знать…

Мужчина в ужасе переводил взгляд с меня на Гориллу.

– За-за-за что?..

– За пальчик возьму и отрежу! – сказала Горилла и чикнула пальцами в воздухе, изображая ножницы. – А по-другому её не научишь. Знали бы вы, сколько мне пальцев в детстве отрезали.

Она развернулась и пошла прочь. Мужчина семенил за ней, протягивая пачку денег.

– Пять тысяч! – кричал он. – Это хорошие деньги!

Горилла остановилась и не спеша двинулась обратно.

– Дорогой мой, – сказала она. – Вы шутите?

– Восемь! – рявкнул торговец, доставая ещё три купюры. – И этот фонарик будет в хороших руках. Уж я-то знаю толк в…

– Ладно, – перебила Горилла, уставшая от его похвальбы. – Идёт. Но чек я вам не дам, иначе мне крышка.

– Отлично! – обрадовался мужчина.

– По рукам, – сказала Горилла.

С этого дня коробка для обуви, где Горилла хранила деньги, стала выглядеть немного иначе. Люди готовы были покупать хлам по немыслимым ценам, они верили, что я просто всё перепутала. Мы с Гориллой гребли деньги лопатой.

Время шло, и мне уже не хотелось никуда бежать. По вечерам становилось зябко, но в доме по-прежнему было тепло. Чёрная шерсть Гориллы застревала в моём одеяле с узором из пряничных сердечек. На тумбочке приютился разбитый фарфоровый гномик, а в ящике лежала зубная щётка, которую я никогда не доставала. Голова у меня покрылась колтунами, а джинсы становились всё грязнее и грязнее. В конце концов мне начало казаться, что так всё и должно быть. Откуда у людей время на то, чтобы мыться и вытряхивать простыни? Есть в жизни вещи и поважнее! Например, покататься на велосипеде. Или почитать книжку. Или заработать целое состояние на продаже старья. Или тёмными сентябрьскими вечерами сидеть на коленях у Гориллы и есть бутерброды с яичницей, слушая, как дождь барабанит по крыше, ветер бьётся о стены, а в камине потрескивает огонь.

Дом на колёсах

В октябре пришло время шарфов и варежек. Горилла построила мне во дворе полосу препятствий из старого хлама. Она прислонила к сломанной посудомоечной машине доску, по которой можно было въехать на велосипеде наверх. С другой стороны была доска, ведущая вниз. После этого надо было восьмёркой проехать вокруг двух больших бочек, потом начинался слалом между семью воткнутыми в глину ручками от метёлок. Сложнее всего было преодолеть последнее препятствие – планку, которая лежала на бревне и опускалась на другую сторону, когда я доезжала до середины. Во время моих тренировок Горилла всегда была рядом.

Но в то утро я успела проехаться по этой планке трижды, прежде чем Горилла вышла из дома. Платье её было мятым после сна, а панталоны задрались выше колен. Потягиваясь, она рычала, как настоящий лев.

– Прекрасное утро, – сказала она, почёсывая живот. – Воздух чистый, как вода, в которой варили сосиски.

Я лихо пронеслась у неё перед носом и посигналила: би-ип!

– Смотри, что нам привезли! – сказала я. Изо рта у меня шёл пар, щёки раскраснелись. Трава во дворе покрылась инеем.

Горилла оглянулась. За воротами стоял пузатый серый фургончик без покрышки на одном колесе.

– Чёрт побери! – воскликнула Горилла. – Эта махина перегородила весь выезд. Наверное, кто-то пригнал её сюда ночью.

– Правда, классный? – сказала я. – Давай оставим его себе?

Горилла поморщилась.

– Да ну…

– Ну пожалуйста! – я слезла с велосипеда и бросилась к ней в объятия. – Пойдём посмотрим!

– Ладно, ладно, – ворчливо сказала Горилла, пряча улыбку.

Фургончик был старый. Внутри были ярко-жёлтые сидения и маленькая кухня с газовой плиткой.

– Знаешь, что мы устроим здесь летом? – сказала я, поднимая синие жалюзи. – «Букинист»! Откроем заднюю дверцуи разложим книги.

Горилла почесала подбородок и мечтательно посмотрела вдаль.

– Н-да, это гораздо приятнее, чем торговать всяким хламом… Правда?

Но затем она покачала головой.

– Для начала надо убрать его с дороги. Я пошла за машиной. – Горилла протиснулась в узкий дверной проём. – Скоро вернусь.

Я огляделась. Хорошо бы фургончик никто не купил! Сиденья откидывались так, что на них можно было лежать, в буфете были тарелки и чашки из нержавеющей стали. Я открыла заднюю дверцу и выглянула наружу. «Букинист» под названием «У Гориллы и Юнны». Или даже лучше – книжный киоск. Мы могли бы выезжать на фургончике в город и торговать на площади. А потом в нём же ночевать. Просыпаешься утром, открываешь дверцу, а снаружи уже толпятся покупатели.

Вскоре Горилла вернулась с тросом. Ей пришлось здорово попотеть, прежде чем она смогла прицепить фургончик на буксир. Она жала то на газ, то на тормоз, «Вольво» раскачивалась в разные стороны, как корабль во время шторма, мотор отчаянно ревел.

– Ну как, попала? – кричала она из окошка машины.

– Немного левее!

– Что?

– Левее!!!

Горилла махала рукой:

– Окей!

После долгих стараний «Вольво» была припаркована в нужном месте. Горилла вывалилась из машины и привязала трос к фургончику.

– Наконец-то! – сказала она, подбоченившись. – Теперь мы его отбуксируем.

Мы запрыгнули в «Вольво», и Горилла нажала на газ: вррррум! Машина не двинулась с места.

– Что за чёрт! – сказала Горилла и снова нажала на газ. Мотор взревел, как тысяча газонокосилок. – Здесь что-то не так, – проворчала Горилла.

– Вообще-то у него нет одной покрышки, – сказала я.

Горилла выключила мотор, открыла дверь и посмотрела на фургончик.

– Вот дела, а я и забыла! – она принялась с задумчивым видом чесать подбородок.

– Я знаю, как мы поступим, – сказала она немного погодя. – Я буду толкать его сзади, а ты тут жми на газ.

Я уставилась на Гориллу.

– Ты серьёзно? Мне садиться за руль?

Я не забыла слова, сказанные Гориллой в тот день, когда она забрала меня из приюта. Она спросила, хочу ли я научиться водить машину. Тогда я решила, что у неё не все дома, а сейчас под ложечкой засосало от приятного предвкушения.

Горилла снова задумалась.

– Другого выхода у нас нет, – сказала она. – Я попробую приподнять фургон сзади, там, где у него нет колеса. Крикни, если будет нужна помощь.

С этими словами она двинулась к фургончику. Я запрыгнула на водительское сиденье и устроилась поудобнее. Но потом передумала и встала на колени, потому что иначе мне ничего не было видно. Затем я схватилась за большой чёрный руль.

– Готова? – крикнула Горилла.

– Да! – ответила я, улыбаясь во всё лицо. – Толкай!

– Йэх!!! – раздалось из-за фургончика. – Хррр! – Горилла кряхтела и пыхтела. Машина медленно сдвинулась с места. Потихоньку она скользила по глине.

– Отлично! – крикнула я. – Ещё немного!

– Ты рулишь? – простонала Горилла.

– Конечно! – чтобы не врезаться в ворота, я слегка повернула руль вправо. – Ещё немного! – крикнула я.

Когда «Вольво» вместе с фургончиком наконец оказались в нужном месте, я крикнула:

– Стоп! – и, выпрыгнув из машины, побежала в конец нашей процессии. Там, словно мешок с картошкой, сидела Горилла, свесив язык на плечо. Взгляд у неё был дико уставший, а шерсть взмокла от пота.

– Ой-ой-ой, – причитала она. – На сегодня с меня хватит. – Она встала и, пошатываясь, погрозила фургончику кулаком. – Но иначе мы бы никак его не вытащили.