Борис Привалов - Третий лишний Страница 10

— Держите Бобика! — закричал Глеб.

— Д-д-д-держим! — проговорил Владик.

— Он бешеный! — крикнул Генка. — У него пена!

Бобик, завидя Глеба с октябрятами, сделал скачок в сторону и помчался со всех четырёх ног вдоль ограды сквера.

— Вторая космическая скорость! — засмеялся Глеб. — Бобик выходит на орбиту! — И добавил, обращаясь к малышам: — Теперь до вечера от вас будет бегать!

— Значит, он нормальный? — спросил Генка, всё ещё продолжая по привычке слегка покручивать палкой.

— А как же эта… пена? — робко подал голос Владик.

— Это всё они виноваты, — давая октябрятам подзатыльники, сказал Глеб. — Решили Бобику зубы почистить! Напихали ему полный рот пасты. Как он их не покусал — удивляюсь!

— Мы пришли с ним мириться, а он убежал, — огорчённо произнёс один из малышей.

— Чего ты палкой-то размахивал? — спросил Глеб Генку.

— Мы тут в засаде сидели, — бодро произнёс Владик, — дикую собаку ждали. Ископаемую… Мамонта.

— Дикую? — удивился Глеб, а октябрята как заворожённые уставились на Владика. — Откуда у нас здесь дикая собака?

— Толик идёт! — вскрикнул Генка, и снова у него на животе появился пропеллер.

К скверу подходил Толик. Впереди него, быстро шевеля короткими лапками и переваливаясь с боку на бок, бежала длинная собака кофейного цвета.

— Это… Мамонт? — спросил Владик. — Ископаемой породы?

— Не Мамонт, а просто — Монд, — сказал Толик. — Его какая-то гражданка в автобусе забыла, шофера мне сдали. Кондуктор имя запомнил. Пока хозяйка не найдётся, она моей будет. А порода — такси.

— Такса, — уточнил Глеб. — А если пёс, то такс.

— И совсем он не рыжий! — сказал Генка довольно.

— Не кусается, потому что бегает тихо и прыгать не умеет, — продолжал Толик гордо. — Ещё вопросы есть?

Глеб и октябрята, присев на корточки, восхищённо рассматривали диковинную собаку-коротконожку.

Такса виляла маленьким острым хвостиком и с интересом глазела по сторонам.

— Вот тебе и Мамонт! — тихо сказал Владик Генке. — Пошли.

— Куда? — воинственно спросил Генка, запихивая свою палку под ремень, как мушкетёрскую шпагу.

— Федьку искать, — вытаскивая свою палку из кустов, пояснил Владик. — Ископаемое из него делать!

Незаписанный

…Это я — незаписанный. Меня ни в один кружок не записывают. Так всегда: разговоров — хоть отбавляй! «Выбирайте себе кружок, какой хотите!», «Идите к нам в кружок!», «Добро пожаловать!»… А когда я пришёл к авиамоделистам, то меня не записали.

Началось всё с тройки по столярному делу. Я, Пашка и Мартын получили по тройке на нос. Наш мастер дядя Яша сказал так:

— Если вы будете этаким манером рубанок в руках держать, следующий раз двойку себе обеспечите! Вот посмотрите ещё раз, как нужно с инструментом обращаться.

И, пока он на моём верстаке ножку для стула выстругивал, я сказал потихоньку Пашке и Мартыну:

— Велика важность — рубанок какой-то! Ножки для стула! Да мы реактивные самолёты строить будем! Давайте пойдём и, всем назло, в авиамодельный кружок запишемся, а?

— Давайте сегодня прямо и пойдём! — предложил Пашка. — Я давно хотел, только одному как-то боязно было!

— Верно, — подтвердил Мартын, — хватит нам незаписанными ходить! Другие в двух кружках сразу, а мы — ни в одном.

Мы едва-едва дождались, когда дядя Яша кончил орудовать рубанком. Потом целый час гуляли по улице и мечтали, как вея школа узнает про реактивные модели, которые мы построим!

Уже темнело, когда мы снова встретились у столярной мастерской — в ней по вечерам занимался авиамодельный кружок.

Встретили нас хорошо. Похвалили за то, что мы наконец определили, что нас больше всего интересует.

— Конечно, мы вас запишем, — сказал руководитель. — Только сперва придётся поработать. Покажите, как вы владеете инструментами, как моделируете… Тогда и примем вас в члены кружка. Ведь наша группа уже сложные модели строит. А если вы ничего не умеете, заниматься будете в другие дни… Не грустите: подучитесь — через месяц и к нам перейдёте.

— Опять учёба? — удивился я. — Снова с инструментами возиться, да ещё в новичках целый месяц ходить?! Нет уж, лучше мы останемся незаписанными! Айда отсюда! — скомандовал я.

Но ушли мы из мастерской вдвоём с Мартыном. Пашка остался с ними, согласился новичком быть. Никакой гордости не оказалось у человека!

Мы ещё долго ходили по улице, обсуждали Пашкин поступок. Вот так друг! Нас на рубанок променял! То все вместе собирались в Антарктиду за китами и пингвинами охотиться, а то вдруг он на всё согласился, чтобы только в кружок записаться!

— Мне, может, тоже очень хочется модели строить, — сказал я, — но безо всяких там проверок, обучений, испытаний! Подумаешь — самолёты! Запишусь в другой кружок, всем назло! Пусть этим моделистам хуже будет!

— Давай в танцевальный запишемся? — предложил Мартын. — Я давно хотел, да как-то одному неохота было идти.

— Что ж, давай… Мы так станцуем, что все ахнут!

Мне действительно очень захотелось танцевать. Я представил себе школьный зал, переполненный ребятами, ярко освещённую сцену… И все хлопают нам с Мартыном. И кричат «бис». Здо́рово!

На следующий день мы отправились на занятие танцевального кружка.

В зале громко играл рояль. Ребята стояли парами и, как заводные, дрыгали то левой, то правой ногой. Так они целый час занимались всякими упражнениями, а я чуть не лопнул от хохота — ведь приходилось сдерживаться и смеяться про себя, а то бы нас прогнали. Потом ребята плясали какой-то гопак. А потом снова принялись за упражнения.

Но самое смешное началось потом, когда после занятий девочки начали подметать зал, а мальчики — натирать паркет.

— Идите, идите сюда, — подозвала нас седая женщина, руководительница кружка. — Вы хотите научиться танцевать?

Мартын сразу уши развесил и пошёл к ней. А я успел удрать. Зачем мне в танцоры записываться? Чтобы полы натирать? Я, помню, где-то читал про то, как до революции ещё мальчиков обучали. Отдавали в учение к сапожнику или портному, например. И заставляли ученика побегушками заниматься. То в магазин посылали за покупками, то посуду мыть, то пол натирать. И гоняли его, гоняли, а делу не учили… Так вот и у этих танцоров получается. И танцы учи, и ногами целый час дрыгай, как клоун на верёвочке, а потом ещё и пол натирай, стулья расставляй!.. Нашли учеников-простаков! Не то время! Нет, уж лучше я буду ходить незаписанный!

А Мартын — тоже мне друг! — записался. Никакой гордости нет у человека! Что ж, пусть становится полотёром! Пусть становится подметальщиком! Я в другой кружок запишусь. И тогда посмотрим, чей кружок будет лучше!

Зашёл я к юным техникам, потом в географический, даже к туристам — не нравится. Техники почему-то должны обязательно слесарничать, географы — карты чертят, таблицы составляют. Туристы — вместо того чтобы сразу в поход, на реку, в лес — чертежи делают, азимуты какие-то изучают. И везде от меня чего-нибудь требовали! То расспрашивали, какие я приборы построил. То — какие у меня отметки по черчению, по географии, математике… Ладно, мне и незаписанному неплохо. Что хочу — то и ворочу…

С Пашкой целый месяц не разговаривал. Потом спросил:

— Как дела? Стругаешь? Эх, нет у тебя гордости!

— Меня завтра будут в члены кружка принимать, — ответил Пашка. — Я уже две модели сделал самостоятельно.

— Подумаешь! — усмехнулся я. — Эка невидаль! Да я, может, уже почти в танцевальный кружок принят, но не хвастаюсь!

И пошёл в тот же вечер на занятие танцоров.

Музыка играет, ребята упражнения делают. Впереди всех Мартын стоит. Ногами ерунду всякую выкомаривает.

«Посмотрим, как ты танцуешь, — подумал я и чуть не засмеялся на весь зал. — Ногами-то под музыку любой шевелить может!»

Потом заиграли вальс, и ребята, разбившись на пары, долго кружились по залу. Затем — гопак. Раза четыре его повторили, всё что-то не нравилось руководительнице. А мне понравилось. И Мартын не хуже других — так скачет, будто он с детства только гопак и плясал!

Объявили перерыв, Мартын ко мне подошёл.

— Наконец-то ты к нам, — говорит. — Давно бы так! А ищешь сам не знаешь чего.

Меня зло взяло: только-только гопак танцевать научился, а уже нос дерёт!

— Нет, — ответил я Мартыну, — ваши танцы меня не интересуют. Я пришёл на пол взглянуть, как он блестит. Щётку-то для натирки паркета купил уже?

— Конечно! — засмеялся Мартын. — Кто же за нас пол натирать будет?

Ну никакой гордости у человека!

Ушёл я. До вечера по улице ходил, даже проголодался. Но наконец придумал! Организую свой собственный кружок! Приходите, ребята, ко мне! Записываю всех желающих, никаких требований не предъявляю, ничего делать не заставлю! Самым знаменитым кружком будем!.. Вот только какой это будет кружок — я ещё не решил. Но на днях обязательно придумаю… Вот увидите!