Жаклин Уилсон - Девчонки в погоне за модой Страница 12

Но пока она дрожит под душем, поднимая тоненькие ручки, я гляжу на ее плоский живот в обтягивающем купальнике из лайкры и не могу побороть чувство зависти. Я должна похудеть! Пусть не до такой степени, как Зои. Это уже болезнь. Но она показала мне, что человек может измениться. В прошлом году Зои была, наверное, примерно моего размера. А сейчас она худее Магды, худее Надин, худее всех на свете, за исключением разве что тех несчастных, умирающих от голода детей, которых показывают в новостях по телевизору.

Я тоже похудею. Это несложно. Я просто не буду есть. И все-таки, плавая в бассейне, я непрерывно представляю себе бисквитный рулет — золотистый, сочный, истекающий вареньем. Наконец появляется Магда в клубничного цвета купальнике и с водоотталкивающей губной помадой в тон. Она улыбается сладкой, как варенье, улыбкой, и все мальчишки мигом кидаются в тот конец бассейна и окружают ее.

Когда мне удается отвести ее в сторону на полсекундочки, я рассказываю ей, что парень, похожий по описанию на Мика, в настоящий момент качает железяки в спортзале. Мышцы Магды тоже взволнованно напрягаются.

— Отлично! Ладно, сейчас пойдем завтракать.

— Зачем я буду сюда ходить и плавать, как сумасшедшая, если потом все равно наедаться и толстеть? — спрашиваю я.

— Ты не толстая, — машинально отвечает Магда. Потом смотрит на меня — я съеживаюсь в бирюзовой воде. — И вообще, ты уже заметно похудела.

— Что? Правда? Намного? Или ты это просто так говоришь, чтобы меня успокоить?

— Элли, у тебя паранойя. Да, ты похудела. Сколько по весу ты сбросила?

— Пока всего лишь около двух с половиной кило.

— Ну вот, ты выглядишь на два с половиной кило стройнее. Это очень много. Так что сейчас ты можешь пойти со мной, съесть вкусный рулет и помочь мне в охоте на Мика.

— Я знала, что ты это говоришь просто так!

— Нет, правда! Слушай, ты с этим поосторожнее, а то кончишь анорексией. Превратишься в мешок костей, как эта несчастная Зои.

— Ты тоже думаешь, что Зои слишком худая? — жадно спрашиваю я.

Магда широко раскрывает глаза.

— Элли, очнись! У нее кошмарный вид. Я удивляюсь, что ее еще не отправили на носилках в больницу. Не знаю, как ее родители это позволяют.

— Папа хочет везти ее на Рождество за границу, откармливать.

— Ну, так ему придется кормить ее по двадцать раз в день, она же как скелет. — Магда понижает голос, потому что Зои как раз подплывает к нам и поднимается на ступеньки.

Я смотрю на ее ручки-палочки. Она вся дрожит мелкой дрожью, руки у нее посинели от холода. Смотрю на тонкую, словно бумажную, кожу, которая натягивается на ребрах с каждым вдохом. Я понимаю, что Магда права. И все-таки я бегу в школу трусцой вместе с Зои, вместо того чтобы завтракать в кафетерии с Магдой.

Пусть Зои серьезно больна, все равно она в лучшей форме, чем я. Я, добравшись до школы, уже еле держусь на ногах. Миссис Хендерсон находит меня в полуобморочном состоянии на полу раздевалки.

— Элли? Что случилось?

— Ничего… просто… запыхалась…

— Я подумала, у тебя приступ астмы. Ты что, бежала? И ведь даже не опаздывала!

— Я бежала всю дорогу от спортивного центра, — пыхчу я.

— Боже правый! Дай-ка я присяду. Элеонора Аллард увлеклась спортом!

— На самом деле я сейчас чувствую себя такой неспортивной, как никогда в жизни, — признаюсь я, держась за бок. — Кажется, у меня сейчас будет инфаркт.

— Может быть, тебе стоит походить ко мне на занятия аэробикой в обеденную перемену, — говорит миссис Хендерсон.

— Ладно, может, приду, — говорю я.

Это поможет мне сжечь две-три сотни калорий и перестать с вожделением думать об обеде. Сегодня особенный обед — кухарка готовит традиционное рождественское угощение к концу полугодия. Индейка, сарделька «чиполата», две жареные картофелины, шматок картофельного пюре с горошком, а потом пирог с мясом и к нему — искусственная сметана. Целые подносы мегакалорий.

Мне нельзя даже соваться в столовую. Я отправляюсь на занятие по аэробике. Это ад. Стопроцентная геенна огненная.

Я чувствую себя полной дурой среди мускулистых девчонок, которые бодро подпрыгивают в блестящих костюмах из лайкры. Я стою позади Зои, она одета в просторную футболку и тренировочные брюки. Она кажется безнадежно хилой и слабой, а на самом деле она вполне в форме. Не пропускает ни одного движения, поспевает за ритмом, сжав губы в ниточку от напряжения.

Мне становится так жарко, что очки запотевают и кудряшки повисают влажными прядями. Так колет в боку, я едва удерживаюсь, чтобы не согнуться пополам. Я еще пытаюсь размахивать руками и топать ногами, но они уже превратились в желе.

— Элли, сделай двухминутный перерыв, — окликает меня миссис Хендерсон.

Я падаю на пол. Уф. Уф. Уф. Но, лежа кучей на полу, не похудеешь. Я заставляю себя встать и снова включиться в работу. Я продержалась до конца занятия! Еле-еле…

Очевидно, необходимо принять душ, но я терпеть не могу школьный душ, потому что там кабинки без занавесок. Я съеживаюсь в уголке, стараясь держаться ко всем спиной, с завистью косясь на упругие бедра и плоские животы окружающих.

Зои уклоняется от этого испытания. Она убегает в мокрой футболке, прижимая к себе сумочку с мочалкой — видимо, собирается вымыться по частям в туалете.

Я побыстрее натягиваю школьную форму на свое тело, напоминающее влажное розовое бланманже. Миссис Хендерсон перехватывает меня в коридоре.

— Элли, можно с тобой поговорить? Зайди ко мне в раздевалку.

О боже! До сих пор меня приглашали в ее святилище исключительно для того, чтобы как следует отругать за перманентное увиливание от уроков физкультуры под предлогом критических дней. Неужели же теперь она будет меня ругать за то, что я явилась на дополнительные занятия?

— Итак, Элли, что происходит? Сначала плавание, потом бег, теперь аэробика. Что такое?

— Вы сами сказали, чтобы я пришла сегодня в обеденную перемену.

— Я пошутила! Хотя, конечно, твой приход стал для меня приятным сюрпризом. Но я просто хочу понять, чего ты добиваешься, Элли.

— Я же вам сказала: хочу быть в форме. Я думала, вы обрадуетесь, миссис Хендерсон. Вы всегда меня пилите, что мало занимаюсь физкультурой. Вот теперь я стала заниматься.

— Ты хочешь быть в форме, Элли, или хочешь похудеть?

— Что?

— Я ведь не совсем глупая. Я знаю, зачем бедняжка Зои ходит на аэробику. Она очень меня тревожит. Я пыталась с ней разговаривать несчетное количество раз и с ее родителями тоже. Очевидно, у нее тяжелая форма анорексии. Но сейчас речь не о Зои, а о тебе, Элли.

— Вряд ли можно сказать, что у меня анорексия, миссис Хендерсон, — отвечаю я, с омерзением глядя на свое тело. — Я толстая.

— В последнее время ты похудела.

— Всего на пару килограммов, это практически ничто.

— Ты стала заметно стройнее. Но нельзя слишком быстро терять вес. Вы, девчонки, бросаетесь на всякие безумные диеты, а на самом деле всего-то нужно: сократить потребление сладостей и шоколада и питаться разумно. Есть побольше свежих фруктов, овощей, рыбу, курицу, макароны. Ты придерживаешься нормальной сбалансированной диеты, а, Элли?

— Да, миссис Хендерсон.

Одно яблоко. Две палочки сельдерея. Полванночки творога. Один ржаной сухарик. Фрукты, овощи, белки и углеводы. Блестяще сбалансированная диета.

— Ведь ты абсолютно нормальная, здоровая девочка, Элли, самого обычного размера.

— Обычного — для слона.

— Я тебе серьезно говорю. Откуда все это пошло? Хм-м… — Миссис Хендерсон пристально смотрит на меня. — Это, случайно, не связано с тем, что Надин вдруг вообразила себя второй Кейт Мосс?[4]

— Нет! — отвечаю я — может быть, слишком энергично.

— Уж не хочешь ли и ты стать фотомоделью, Элли? — спрашивает миссис Хендерсон.

— Я? — фыркаю я, изумляясь такой мысли.

Как я могу стать фотомоделью? Ладно, допустим, я зашью себе рот навечно и голодом добьюсь стройной фигуры. Но куда я дену эти кудряшки, которые вьются мелким бесом, совиные очки, куда я дену свои сто пятьдесят пять сантиметров роста?

Миссис Хендерсон неверно поняла мое фырканье.

— А! По крайней мере, диета не отшибла у тебя ума, Элли. Видимо, ты разделяешь мое отношение к манекенщицам, тупо позирующим на подиуме. Почему девчонки не мечтают стать учеными или врачами?

— Тут на меня не рассчитывайте, миссис Хендерсон. Я в классе чуть ли не последняя по естественным наукам, а врачом я вряд ли смогу стать — я боюсь крови.

— Ты будешь художником, — уверенно говорит миссис Хендерсон.

Я моргаю и жутко краснею.

— Это как же?.. — заикаюсь я. Я думала, миссис Хендерсон знать не знает, что я увлекаюсь рисованием.

— Мы, учителя, иногда разговариваем между собой, знаешь ли. Похоже, ты у миссис Лилли любимая ученица.