Жаклин Уилсон - Девчонки в погоне за модой Страница 13

— Мы, учителя, иногда разговариваем между собой, знаешь ли. Похоже, ты у миссис Лилли любимая ученица.

— Да, но она уходит.

— В таком случае, несомненно, ты станешь любимой ученицей нового учителя рисования, — говорит миссис Хендерсон.

— Он, скорее всего, решит, что я не в состоянии рисовать даже за конфетку, — говорю я.

Дурацкое слово. Я представляю себе мягкую, маслянистую шоколадную конфетку, и рот у меня наполняется слюной. Какие мне больше нравятся — шоколадные или карамельки? Нет, лучше всего нуга с вишнями. Я приоткрываю рот, представляя, как жую громадный липкий ломоть нуги…

— Элли? Ты меня слушаешь? — спрашивает миссис Хендерсон.

— Да, конечно. — Я проглатываю воображаемую сладость. — Не волнуйтесь, миссис Хендерсон. Даю вам честное слово, что не собираюсь становиться фотомоделью. Мне и дела нет до Надин с ее конкурсом. Правда-правда.

Глава 6

ДЕВОЧКА-КУКОЛКА

Я не собиралась участвовать в субботнем мероприятии. Магда обещала поехать с Надин. Все было решено. А потом Мик все нарушил. Магда поделилась с ним бисквитным рулетом в спортивном центре — и теперь он ест у нее из рук.

— Он пригласил меня на футбольный матч в субботу, — говорит она.

— Вот это да! Свидание века, — говорю я.

Магда жует батончик «Марс». Обкусывает верхушку мелкими белыми зубками, как у бурундука, потом облизывает обнажившуюся карамель острым язычком. Запах шоколада чуть не сбивает меня с ног. Мне так хочется отнять у нее батончик, что я плохо понимаю, о чем она говорит.

Надин смотрит на Магду пронизывающим взглядом.

— Не в эту субботу?

— М-м-м.

— Ты же не можешь! Ты обещала сделать мне макияж.

— Да, конечно, я все успею. Матч во второй половине дня, разве непонятно?

— Но ты собиралась поехать со мной!

— Ну-у… разве я тебе так уж буду нужна?

— Обязательно нужно прийти с кем-нибудь. Там сказано: "С родственником или знакомым".

— Наверное, имеется в виду кто-нибудь из взрослых, чтобы присматривать за тобой. Так что лучше всего, в самом деле, взять с собой маму.

— Свою маму я не возьму. Ты что, с ума сошла? Представляешь, какой я буду выглядеть идиоткой, вышагивая рядом с мамулечкой? Да я ей даже не рассказывала. Ты ее знаешь. Господи, она мне завьет волосы колечками и напялит платье в оборочках!

— Ну ладно, ладно, убедила. Пойдешь с Элли.

— Что? — вскидываюсь я. — Нет!

— Но я не могу идти одна! Магда, ты просто не можешь меня так подвести ради какого-то паршивого футбола!

— Мик играет, Надин. Он сказал, что я приношу ему удачу. Я не могу его подвести. А потом мы куда-нибудь пойдем. Я знаю, это мой великий шанс.

— Это у меняв субботу великий шанс! Не верю, что ты такая эгоистка, — чуть не плачет Надин. — Ты готова меня бросить ради какого-то глупого мальчишки. В этом ты вся, Магда. — Надин оборачивается ко мне. — Элли?

— Нет! Я с тобой не пойду. Не могу. Не хочу.

Но она упрашивает и умоляет. И вот в субботу утром я иду вместе с ней к Магде. Магда уже успела нарядиться в костюм футбольного болельщика, как она себе это представляет: алый свитер, подчеркивающий каждый изгиб, фирменные джинсы «умереть-не-встать», сапожки на высоких каблуках и тот самый меховой жакетик, чтобы не замерзнуть.

— О'кей, Надин, поехали, — говорит она, закатывая рукава свитера.

— Только не слишком ярко, — с тревогой предупреждает Надин.

— Предоставь все мне, ладно?

— В смысле, я понимаю, что мой обычный вид — не совсем то, что надо…

— Белая как мел физиономия, точно у мертвеца, восставшего из гроба? Да уж, ты их там до смерти перепугала бы.

— Но слишком намазываться тоже нельзя. Посмотри, как выглядят все эти девчонки в журнале. — Надин тычет пальцем в иллюстрации журнала «Спайси». — У них… естественный вид.

— Ага, естественный, — отзывается Магда, зачесывая назад волосы Надин.

— Ты ведь можешь сделать, чтобы было естественно, правда, Магда? — добивается Надин.

— Я вообще ничего не стану делать, если ты будешь дергаться. Давай, откинься и помолчи.

Почти час уходит у Магды на то, чтобы придать Надин достаточно естественный вид. Я против воли смотрю как зачарованная. Удивительно видеть, как Надин расцветает под ловкими руками Магды.

— Вот так! — объявляет она наконец, поднеся Надин зеркало. — Нравится?

— Ну… не знаю… Я стала такая розовенькая… Нельзя стереть немножко румян?

— Не трожь! Все идеально. А теперь волосы.

— Да, с ними что делать? — Надин в отчаянии запускает пальцы в волосы.

— А что? — спрашиваю я.

Волосы чудесные. Как всегда. Длинный черный сверкающий каскад, играющий на свету синими бликами.

Мне всегда нравились волосы Надин, я могла только мечтать о том, чтобы как-нибудь разгладить свои кудряшки, завивающиеся штопором. Когда мы были маленькими, я расчесывала длинные блестящие волосы Надин, пока они не начинали потрескивать. Когда мы ночевали в гостях друг у друга, я сворачивалась калачиком рядышком с Надин и представляла себе, будто черные волосы, рассыпавшиеся по подушке, на самом деле мои.

Это я помню, но не помню, чтобы мне когда-нибудь хотелось в придачу к волосам еще и тело Надин. Я знала, что я толстенькая, а Надин худая, но в то время меня это ни капельки не волновало.

И правда, странное дело: я тогдашняя не похожа на меня сегодняшнюю. Хотелось бы мне так и остаться прежней Элли. Быть этой, новой, так трудно! Все время идет какая-то непрерывная борьба. Вот сейчас меня тошнит оттого, что я не посмела съесть хоть что-нибудь на завтрак, а что будет с ужином, даже и не знаю, потому что по субботам мы всегда заказываем еду с доставкой на дом, и все это так вкусно пахнет, но во всех этих блюдах сотни и сотни калорий: нежная белая рыба, обжаренная в золотистом масле, с хрустящей солененькой картошечкой, или огромное колесо пиццы, покрытое шипящим от жара расплавленным сыром, или ароматный цыпленок tandoori,[5] раскаленный, поджаристый, с жемчужинками риса, так и просится в мой пустой изнывающий живот…

— Элли! — говорит Магда, деловито расчесывая волосы Надин. — Это у тебя в животе урчит?

— Я нечаянно, — говорю я и краснею.

— Может, сделаем небольшую косичку на затылке? — говорит Магда.

— Я хотела много маленьких косичек, — говорит Надин, наклонив голову набок и перебирая длинные пряди.

— Косички! — говорю я. — Что это еще за детство?

— Это не детство. Это пикантно, — говорит Магда и начинает заплетать косички.

— Вот посмотри на эту девушку — у нее косички. — Надин тычет пальцем в журнал «Спайси». — Да, Магда, сделай косички, пожалуйста.

Процесс заплетания косичек растягивается на целую вечность. Я зеваю, вздыхаю, ерзаю и прижимаю кулаки к животу, чтобы заставить его замолчать.

— Так ску-у-учно, — жалуюсь я. — А в чем ты пойдешь-то, Надин?

— В том, что есть, — отвечает Надин.

Я дико смотрю на нее. Я думала, она надела самое затрепанное старье, чтобы поберечь шикарную выходную одежду. Надин всегда потрясно одевается, в черный бархат, черное кружево, черную кожу. А сегодня, в такой день, на ней обыкновенные синие джинсы и коротенькая розовая футболочка.

— Почему ты не надела черное? Ты сама на себя не похожа, — говорю я.

— В этом все и дело! Я хочу выглядеть, как фотомодель, — говорит Надин.

— А разве не надо было одеться немножко понаряднее? — спрашиваю я.

— Не слушай Элли, она не врубается, — вздыхает Магда.

— Так фотомодели одеваются на пробы, — объясняет Надин. — Называется — неформальный стиль. Хотя джинсы, между прочим, французские, и стоят кучу денег. Мама озвереет, когда узнает, что я взяла деньги из тех, которые откладываются для меня в строительный фонд.

— Да, но ты подумай, Надин, сколько ты, может, скоро будешь зарабатывать, — говорит Магда. — Как только прорвешься, сразу начинай знакомить меня с нужными людьми, о'кей? Чувственные изгибы сейчас тоже в моде, а не только такие стручки, как ты.

— Мечтай, мечтай, — говорю я с кислым видом.

А что, если Надин действительно станет фотомоделью? Она сейчас выглядит совсем не такой, как всегда. Я смотрю на нее, и вдруг все начинает казаться вполне реальным. Она выглядит точь-в-точь как модели из журнала «Спайси». Она победит в первом туре. Дойдет до финала. Снимется на обложку журнала «Спайси». Будет фотографироваться, кокетливо надув губки, для всех журналов, будет расхаживать по подиумам, летать через полмира на съемки и модные показы… А я буду сидеть в школе — убогая толстая подружка Надин.

Чувство, словно это звание вытатуировано у меня на лбу, преследует меня всю дорогу в Лондон. Мне приходится ехать с Надин, потому что она в самом деле моя подруга. Я уделила своей внешности, наверное, не меньше внимания, чем Надин — своей. Волосы оставила буйной копной, лицо демонстративно лишено всякой косметики, я надела просторную клетчатую рубашку, черные брюки с сапогами и взяла с собой альбом для рисования, чтобы каждый мог сразу видеть, что я-то уж не рвусь в фотомодели, мне плевать, как я выгляжу. Я серьезная, творческая натура… Ладно, ладно, я сама понимаю, что горожу чушь. И все это поймут, как только мы окажемся в студии, которую журнал «Спайси» арендовал специально на этот день.