Дети из квартала «Рядом-с-небом» - Альваро Юнке Страница 16

билет для себя и детский для Рикардо (а ему очень хотелось, чтобы и на него купили взрослый билет). Получив билеты, они сразу пошли туда, где стояли поезда. Там был один с очень высокими, без окон, вагонами, такими некрасивыми, что они казались просто коробками. Мать объяснила ему, что такие поезда служат для перевозки вещей и скота. Рикардо спросил, не возят ли в них коров, потому что оттуда доносился запах свежего коровьего навоза, и мать сказала, что да, и коров тоже. Вдруг он услышал шум, от которого у него задрожали колени, и через секунду увидел огромную черную машину, без вагонов и с большим глазом во лбу. Она горделиво двигалась вперед, время от времени свистела так, что они вздрагивали, и выбрасывала клубы белого дыма. Рикардо подумал, что на ней ехать было бы интереснее — по крайней мере в ней нет такого множества людей, какое было в вагонах, когда он ехал сюда.

На станции между тем становилось шумно.

— А в котором поедем мы? — спросил Рикардо, но мать так и не ответила, наверное, думала о чем-то своем. Может быть, о прощании с тем господином.

Рикардо обернулся и увидел, что в огромный станционный зал входит девочка с золотистыми, как солнечные лучи, кудряшками. Он поспешил поправить сбившуюся набок пилотку.

«Когда объявят посадку, — подумал Рикардо, — я сяду в такую машину, на которой нет ни царапинки, и чтобы у нее было много вагонов, и чтобы она свистела громче всех. Сяду рядом с шофером, хотя его не называют так, а зовут железнодорожник или машинист. Сяду около него и скажу ему, чтобы он дал свисток погромче. Вот будет смеху, когда там, внизу, люди бросятся бежать, как зайцы. Плохо только, что мама не разрешит мне высовывать голову и глядеть на домики, которые проносятся мимо, словно окутанные туманом, и на людей, которые останавливаются и машут руками, и на старушек, которые продают соки и разную еду. Вот это плохо! Ведь когда я ехал сюда, я мог смотреть на что захочу, и никто мне ничего не говорил».

Рикардо с матерью вошли в вагон вслед за группой крестьян в пончо и старух в шляпах. В руках у крестьян были большие пакеты и даже мешки, но ни у кого не было такого чемодана, как у мамы. Рикардо спросил, почему они не сели рядом с водителем, и мать ответила, что билеты на те места стоят дороже. Тогда Рикардо вспомнил о девочке с золотистыми кудряшками и, оставив мать с ее чемоданом, забился в самый угол сиденья, сгорбился и надвинул пилотку на самые брови…

Дед сказал, что нужно перегнать скот из Чучо и что сейчас невозможно нанять хороших погонщиков. Мало кто соглашается возиться с этими своенравными, опасными бычками. Эх, если бы был жив черный Рубен… Мальчик подумал про себя, что Рубен уже не нужен, ведь есть же он, Рикардо, но вслух он ничего не сказал, а только сердито посмотрел на деда. Но дед этого не заметил.

Опять он должен оставаться дома, на ранчо. Никак не дадут ему возможности проявить себя. Опять он должен делать то, что делал каждый день во время каникул: помогать работнику, по прозвищу «Разиня» пригонять коров, отвязывать одного за другим телят, подпуская их только к уже подоенным коровам. А когда выпускались новорожденные телята, то нужно было бежать привязывать коров, которые могли их растоптать. Но это было еще не всё: когда коровы были подоены, он должен был бежать за пахтой для телят, возить воду на осле и выполнять тысячи других поручений. А ведь если бы ему разрешили оседлать маленькую лошадку и дали бы лассо, принадлежавшее когда-то покойному Рубену, то он не побоялся бы и более серьезных дел. Но дед упрямо твердил, чтобы он помотал лишь Разине, а это означало, что до настоящего погонщика он еще не дорос.

Разиня ехал впереди табуна. Рикардо оставалось только оттеснить лошадей в каменную загородку, а потом закрыть ворота, отрезая им путь к отступлению. Внутри загородки их легче было усмирить. Разиня издавал гортанные звуки и отчаянно махал руками. Рикардо хорошо понимал свою задачу и, видя приближающихся лошадей, поигрывал маленьким кнутом. Ему удалось остановить лошадь, которая попыталась было пуститься наутек. Но другая лошадь, по кличке Топаз, вдруг встала на дыбы и, громко заржав, стрелой помчалась к выходу. Другие лошади бросились за ней. В воздухе засвистел кнут Разини, и двор огласился его отчаянной бранью. Рикардо не успел и глазом моргнуть, как на его спине вздулись три кровавых полосы. Метнувшись в сторону, он закричал не столько от боли, сколько от охватившей его ярости. Выбежав из-за ограды, он помчался к бабушке.

Бабушка принялась успокаивать его, говоря, что не следует связываться с этими батраками, что незачем помогать Разине — ведь нужно быть зверем, чтобы так ударить мальчика. И в довершение всего она воспользовалась этим и напомнила Рикардо, что гораздо лучше учиться и выбиваться в люди, чем возиться с коровами. Тут пришел дед и стал говорить, что дети всегда растут неженками, если слишком долго цепляются за бабушкин подол. Он посмотрел на Рикардо с усмешкой, а потом спросил, не пойдет ли он чистить с ним бананы. Рикардо было все равно, что делать, но очень обидно было думать, что Разине дозволяется бить его, и дед ничего ему не говорит, словно так и надо.

В такие минуты, и особенно когда Рикардо вспоминал о матери, он убегал в лес, а перед этим бабушка всегда гладила его по голове и давала лепешку с творогом, приговаривая: «Расти, сыночек, расти быстрей».

Батраки уже были на лошадях и с гиканьем носились по двору. Соперник Рикардо — Серафим — ходил рядом, гордый от того, что его берут с собой, думая, что он умеет доить быстро и что уж ему-то ничего не будет стоить справиться с обязанностями помощника погонщика. Но разве это что-нибудь значит, если Серафим не умеет на скаку накинуть лассо на лошадь! Если его и берут, то только для того, чтобы он раскладывал лошадям соль или ухаживал за жеребятами. Да такую работу любой выполнит!

Бабушка дала им на дорогу холодного мяса и лепешек, а Рикардо протянул соль Серафиму. И вот они уже исчезли в клубах пыли, как настоящие ковбои. Особенно гордый вид был у Серафима. По бокам его седла висело по мешочку соли, но весь он скорее был похож на разгулявшегося сыровара, чем на ковбоя…

Тук-тук-тук,