Б. Травен - Поход в Страну Каоба Страница 19

Мальчик делал вид, что изо всех сил помогает Селсо, но в действительности он только бегал взад и вперед да перекатывал с места на место маленькие тюки.

— Нам надо нарезать веток для ослят, — сказал дон Поликарпо.

Это «нам» означало, что Селсо должен взять свой мачете, нарубить веток, притащить их к стоянке и задать корм животным.

Пока дон Поликарпо разжигал костер, чтобы варить еду, Селсо пришлось натаскать воды, добыть сухих дров и вымыть котелки. Следить за тем, чтобы еда не пригорала, оказалось тоже обязанностью Селсо. А наутро Селсо разыскивал разбредшихся за ночь ослов, взнуздывал их, седлал, затем перетаскивал тюки и навьючивал их на животных. Вот тут-то дон Поликарпо подсоблял Селсо, то есть делал именно ту работу, которую, согласно договоренности, должен был делать индеец. Вьюк обычно увязывают два человека: один подает ремни и веревки — это легкая работа, другой укладывает и приторачивает тюки — эта работа трудная. Именно ее и делал Селсо.

Покуда Селсо искал в джунглях ослов, дон Поликарпо завтракал. Затем ослов навьючивали, и маленький караван в сопровождении дона Поликарпо тотчас же трогался с места. Только тогда Селсо удавалось улучить минуту, чтобы выпить кофе и разогреть несколько тортилльяс. Кофе дон Поликарпо наливал Селсо прямо в плошку, а лепешки оставлял у огня и на одну из них клал горстку бобов. Селсо приходилось есть впопыхах, чтобы не сильно отстать от каравана. Покончив с едой, он засыпал землей тлеющий костер, взваливал себе на спину тяжелый тюк и бегом отправлялся вслед за доном Поликарпо.

Когда Селсо наконец удавалось догнать свой маленький караван, чаще всего оказывалось, что один, а то и два осла уже успели сбросить с себя поклажу, и ему приходилось тут же снова браться за работу. Случалось, дон Поликарпо не мог доглядеть за всеми ослами, и какой-нибудь из них незаметно сворачивал на боковую тропинку и уходил в джунгли. Тогда Селсо отправлялся разыскивать беглеца и через некоторое время его находил. Но вьюк у осла обычно уже болтался под брюхом. Навьючить его снова Селсо один не мог. Он снимал с осла поклажу, брал его на лассо, а тюк взваливал себе на плечи и кое-как добирался до места, где его ожидал дон Поликарпо. Там они вдвоем вновь нагружали животное.

Случалось также, что ослам надоедало ждать своего норовистого собрата, а дон Поликарпо оказывался бессильным их удержать. Ослы пускались в путь, и торговцу волей-неволей приходилось идти за ними следом до тех пор, пока им самим не взбредет в голову остановиться и улечься на землю.

А Селсо, взвалив себе груз осла на плечи, бежал за караваном и с трудом догонял дона Поликарпо. Они вдвоем снова навьючивали животных, и караван тут же трогался в путь. А Селсо возвращался назад за своими вещами, которые он бросил на дороге, отправляясь на поиски удравшего осла.

Однако, пока они шли через джунгли, в характере Селсо продолжали происходить изменения. Когда он понял, что дон Поликарпо хочет вымотать из него все силы, и заметил, что торговец не столько устает, сколько ленится, Селсо стал себя вести по-другому.

Однажды, поднимаясь по крутой скалистой тропе, Селсо поскользнулся и упал вместе со своим тюком, да так неудачно, что вывихнул правую руку. Произошло это как раз на глазах у дона Поликарпо, и Селсо, вдруг изменив обычаю индейцев скрывать свои чувства, громко застонал, корчась от боли. Он не мог рубить ветки левой рукой, поэтому дону Поликарпо пришлось самому заняться заготовкой корма для ослов. Когда они навьючивали животных, Селсо только подавал ремни и веревки. А во время переходов Селсо взял за правило идти впереди, погоняя головного осла. Он утверждал, что так караван пойдет быстрее — ослы не отстанут от вожака. Когда у ослов, идущих позади Селсо, поклажа сползала со спины, их перевьючивал торговец с мальчиком-подручным. Если же груз съезжал под брюхо у осла, которого погонял Селсо, индеец останавливался и ждал, пока подойдет дон Поликарпо.

Такое разделение труда было явно не по душе дону Поликарпо. Вечером, когда они остановились на ночлег, дон Поликарпо сказал:

— Послушай, Селсо, ты и левой рукой сумеешь нарезать ветки. Ведь ты орудуешь левой не менее ловко, чем правой.

— Попробую, хозяин, — услужливо ответил Селсо.

Он углубился в джунгли и принес оттуда большую охапку свежих веток.

Но, когда они, поужинав, уселись у костра и закурили, Селсо, как бы невзначай, сказал:

— Право, хозяин, я не могу терять так много времени на дорогу. Ослы идут очень медленно, а мне надо поскорее доставить ящик с лекарством в Агуа-Асуль. Дон Аполинар изобьет меня, если я не доставлю в срок лекарство дону Эдуардо. Ведь на монтерии все рабочие лежат в лихорадке.

За эти три дня дон Поликарпо успел составить себе достаточно ясное представление о джунглях, поэтому он до смерти испугался, поняв, что Селсо может бросить его посреди пути. При одной мысли о том, что они могут расстаться — все равно, пойдет ли индеец вперед или отстанет, — торговец покрылся холодной испариной.

— Знаешь что, мучачо: давай-ка лучше съедим с тобой банку сардин, — сказал дон Поликарпо.

Он пододвинул к себе свой мешок и начал в нем рыться, пока не нашел коробку испанских сардин в масле. Во время странствий сардины были для него роскошью, которую он позволял себе лишь изредка, в дни особенно удачных дел. Но, кроме того, сардины были и аварийным запасом продовольствия, который торговец хранил на случай, если все продукты погибнут от дождей или от крыс. Мальчишка не помнил, чтобы дон Поликарпо когда-нибудь открыл сардины, хотя они всегда возили с собой не меньше шести коробок.

Мальчику дали полторы сардины и разрешили вылизать коробку. Остальные сардины и масло из коробки дон Поликарпо и Селсо поровну разделили между собой.

Торговец проделал дележ сардин столь торжественно и благоговейно, словно это был обряд святого причастия, и тем самым как бы признал Селсо равноправным товарищем на весь остаток пути. Торговец зашел так далеко в своем новом отношении к Селсо, что всякий раз, когда надо было подтащить тюк к костру или сделать еще что-нибудь, он поручал это мальчику.

— Сиди! — говорил он Селсо. — Мальчишка сам справится. Он и так ничего не делает, не зарабатывает даже на соль, которую съедает. Мы с тобой достаточно устали, а у него ноги молодые.

На следующий день в ответ на крик Селсо: «Хозяин, хозяин, Прието сбрасывает вьюк!» — дон Поликарпо поспешил к нему, помог укрепить поклажу и, когда караван снова двинулся в путь, сказал:

— Послушай, Селсо, называй меня просто сеньор. Так короче. Если у нас кончатся продукты, мы будем голодать вместе.

8

Караван добрался до первой монтерии, лежавшей на их пути, и дон Поликарпо за один день распродал все, что привез, все до нитки. Те самые товары, которые он в течение долгих недель возил с плантации на плантацию, из деревни в деревню, он сразу же сбыл, да еще с большим барышом.

Чтобы ослы не шли назад порожняком, дон Поликарпо купил по баснословно дешевым ценам меха. На них он надеялся также неплохо заработать. Быстро покончив с делами, дон Поликарпо стал ждать попутчиков. Он и сюда не хотел идти без сопровождения, а уж тем более не решался пуститься в обратный путь один.

Селсо расстался с доном Поликарпо на первой же монтерии. Ему предстоял еще двухдневный переход. Но и на этот раз ему не пришлось идти одному — несколько молодых индейцев как раз собирались отправиться на другую монтерию, и Селсо было с ними по пути.

Придя на эту монтерию, Селсо вручил пакет и ящик с лекарствами дону Эдуардо и получил всю причитавшуюся ему сумму сполна. Дон Эдуардо уплатил наличными, так как Селсо сказал ему, что не собирается в обратный путь и, значит, не сможет реализовать чек. Люди, уходящие с монтерии, независимо от того, кем они были — рабочими, служащими или торговцами, — предпочитали брать наличными лишь небольшую сумму, а остальное получить чеком на свое имя.

Даже торговцы, которые продавали здесь свои товары, обычно сдавали вырученные деньги в контору монтерии и брали взамен чек. Чек легче хранить, он именной, никто не пытается его украсть. Кроме того, наличные деньги — лишний груз, а любой путник — пешеход или всадник — всячески старается облегчить свою поклажу. Чеки, выданные на монтерии, принимались повсеместно наравне с деньгами, без всяких ограничений. Торговцы из маленьких городков платили за чеки иногда даже на один-два процента больше означенной суммы. Дело в том, что по дорогам рыскали шайки бандитов, и перевозить крупные суммы наличными в большие города и на железнодорожные станции было небезопасно. Страховать денежные отправления никто не брался. Поэтому, когда мелким торговцам надо было платить за полученные товары крупным торговым домам, им было очень удобно совершать эти расчеты при помощи чеков.