Арчи Бинз - Бастер, ко мне! Страница 2

Всю первую половину дня он провёл в открытом море, волоча за кормой планктонную сетку и дыша сквозь стеклянную трубочку в бутылку.

Клинт смастерил планктонную сетку сам, мама помогла ему совсем немного. Это был конусообразный мешок из тонкой материи, которая пропускала воду, задерживая тысячи мельчайших живых существ и растений, обитающих в море. Мелкие морские животные питаются планктоном и водорослями, а крупные живут за счёт мелких. С помощью планктонной сетки можно было собрать в воде столько еды, что не нужно даже ловить рыбу. А тётя Гарриет и мама не хотели в это верить!

Бутылка со стеклянной трубочкой была весьма примитивным приспособлением, но тем не менее — вполне научным. Клинт вычитал про это в одной давнишней статье Александра Белла, изобретателя телефона. В морском воздухе так много влаги, что человек всё время дышит испарениями. Если выдыхать воздух в бутылку, пар сконденсируется, и за весь день можно собрать достаточно влаги, чтобы не умереть от жажды. Доведись ему, Клинту, когда-нибудь дрейфовать в шлюпке после кораблекрушения, он обязательно захватит с собой такое приспособление. Разумеется, дышать в трубочку утомительно, и пройдут часы, прежде чем на дне бутылки появится хоть капля влаги. К тому же он не был уверен, захочется ли ему пить эту воду.

Вскоре после полудня Клинт вытащил планктонную сетку. В мешке скопилось порядочно еды. Но хотя Клинт был голоден, вид этой студенистой массы, состоявшей из мельчайших живых существ и растений, не возбудил у него аппетита. Он попробовал планктон, но потом решил доплыть до Залива Пиратов, что начинался сразу за мысом, — там можно будет полакомиться устрицами.

Войдя в залив, он поднял выдвижной киль и подошёл к той части берега, где было меньше ракушек, чтобы не оцарапать днище. Здесь Клинт убрал паруса и стал на якорь.

Залив был в милю шириной, узкая песчаная полоса берега заканчивалась зарослями кустарника у подножия высоких жёлтых скал — там были завалы сплавного леса. У подножия скалы, близ того места, где высадился Клинт, росло земляничное дерево с гладкой красновато-коричневой корой. По всем признакам здесь никогда не ступала нога человека. Превосходное место для пиратов!

Клинт собрал плавник, наломал сухих веток для костра. К тому времени, когда прилив снова подогнал к берегу «Дельфина», огонь уже полыхал вовсю. Клинт оттащил шлюп подальше от берега и принялся за поиски устриц. Встречались здесь маленькие раковины, средние и огромные — до фута[2] в поперечнике. Некоторые срослись такими гроздьями, что их трудно было поднять. Он отобрал пригоршню гладеньких устриц среднего размера и понёс туда, где разбил свой лагерь.

Когда костёр догорел, Клинт положил устрицы в угли, оставив несколько штук, чтобы сначала поискать, нет ли в них жемчужин, а потом съесть сырыми. В одной устрице он нашёл сразу три жемчужинки, правда величиной с булавочную головку. Жемчужины как будто высоко ценятся, но он ни разу не слышал, чтобы их продавали. Свои он хранил в рюмке для яиц — некоторые были довольно крупные.

Клинт знал, что большие устрицы появились в Пюджет-Саунде недавно. Их завезли из Японии и разместили на устричных отмелях. Каждый год прилив заносил устричную молодь на новые места, и теперь они встречались повсюду. Так, пожалуй, скоро они вытеснят с прибрежных отмелей всё живое, и тогда нарушится равновесие природы.

Но как только от раковин, раскрывшихся на раскалённых углях, донёсся запах печёных устриц, Клинт перестал тревожиться о природе и её равновесии. Когда появится слишком много устриц, от них быстро можно будет избавиться — дай только людям понюхать, как они пахнут, испечённые на костре!

Лишь только устрица становилась золотисто-шоколадной, Клинт ножом выковыривал её из раковины. Когда он кончил, возле него валялось двадцать шесть пустых раковин. Испеки он больше, съел бы ещё — хорошо, что он этого не сделал! Клинт и так наелся до отвала, и теперь его потянуло ко сну. Он подбросил в костёр веток и растянулся рядом. Весенний день выдался довольно прохладный, поэтому у костра ему было в самую пору.

Он уже задремал, как вдруг ему почудилось блеяние ягнёнка. Странно! Ягнёнок мог забраться сюда, разве только переплыв залив, либо спустившись с отвесной скалы, но это не удалось бы даже козлёнку! А может быть, его занёс сюда орёл? Нет, орлы не имеют обыкновения отпускать жертву, наоборот — они уносят её наверх, в свои гнёзда… К тому же в Пюджет-Саунде орлы не водились.

Блеяние послышалось снова. Клинт сел. И сразу стало тихо. Может, эти звуки доносились издалека, и их легче услышать, только приложив ухо к земле? Нет, вот снова то же блеяние где-то поблизости, на берегу.

Клинт окончательно проснулся. Вероятней всего, ягнёнок свалился со скалы, тогда его нужно искать в дальнем конце берега. Клинт прошёл по брёвнам, продрался сквозь ольховые заросли, одетые яркой весенней листвой. Но и здесь никаких следов.

Убедившись, что он миновал то место, откуда раздавались звуки, Клинт направился к валунам, в беспорядке нагромождённым на берегу, и там остановился, напряжённо вслушиваясь. Вдруг послышалось снова, и так близко, что он вздрогнул: кто-то тихо блеял почти у самых его ног. Он обошёл гранитный валун и увидел, что на песке копошится что-то белое.

«Ма-а-а-а!»

Белое, шерстистое, но не ягнёнок! Это был маленький тюлень. Задрав головку, он кричал от нетерпения. Его сердитое блеяние было похоже на звук рожка — он звал свою мать.

«Ма-а-а-а!»

— Кричи, кричи! — сказал Клинт. — Сейчас твоя мама придёт.

Клинт впервые видел тюленёнка: около двух футов длиной, с большими карими, почти человеческими глазами, тёмными жёсткими усиками и высоко поднятыми бровями на белой мордочке. Это был представитель того вида тюленей, которые водятся на северо-западе Америки.

«Ма-а-а-а!»

— Кричи громче! Сейчас она приплывёт.

Услышав голос Клинта, тюленёнок стих и принялся тыкаться носом ему в ноги. Клинту хотелось взять его на руки и подержать, пока не вернётся тюлениха, но он слышал, что некоторые животные бросают своих детёнышей, если от них пахнет человеком. А ему вовсе не хотелось, чтобы мать покинула этого маленького крикуна.

«Ма-а-а-а!»

— Ладно, малыш, я посижу с тобой, пока не вернётся твоя мама.

Клинт сел на низкий валун, загороженный от ветра более высоким, и посмотрел на неспокойное море. Тюленихи нигде не было видно. Широкий залив казался холодным и пустынным. Ботик снова било о берег, и Клинт пошёл, чтобы оттащить его подальше. А может, тюлениха не выходит из воды, потому что боится? Клинт решил вернуться к своему костру. Огонь уже совсем догорел, но он не стал подбрасывать новых веток, опасаясь, что яркое пламя тоже может спугнуть осторожного зверя.

Темнело, становилось холодно. Клинт сам не понимал, почему медлит. Он ничем не мог помочь тюленёнку, а от того, что он сидит и ждёт, мать-тюлениха быстрее ведь не вернётся.

А может, она и вовсе не вернётся? Может, именно её убили утром рыбаки?

«Ма-а-а-а!»

Клинт снова вгляделся в беспокойное море. Нет, тюленихи нигде не видно. Он вернулся к валунам. Завидев его, белый малыш принялся звать ещё настойчивее. Но как только Клинт сел на камень и заговорил, он умолк.

— Не знаю, как и быть, малыш, — сказал Клинт. — Боюсь, не случилось ли чего. Подожду твою маму ещё немного, но потом мне придётся уйти.

Тюленёнок снова стал тыкаться носом Клинту в ноги, жалобно скуля. Очевидно, он принимал Клинта за свою мать.

— Вот какие дела, малыш, — продолжал Клинт, — люди не любят тюленей, потому что тюлени тоже ловят лососей. Но люди сильней: когда представляется случай, они убивают тюленей. — Клинт вспомнил, что сам однажды стрелял в тюленей, и пожалел об этом. — Да, и я стрелял в них из ружья, но ни одного не убил. Не знаю, зачем я это делал. Это с людьми бывает — иногда они сами не знают, что делают… Ты, наверное, хочешь есть, — продолжал Клинт. — Хорошо хоть, тебе не холодно.

Сам Клинт уже дрожал и знал, что ему ещё предстоит помёрзнуть, пока он доберётся домой.

— Вот что, малыш, — сказал он тюленёнку, — если твоя мама не вернётся до захода солнца, придётся тебе остаться одному.

«Ма-а-а-а!»

Клинт погладил пушистую головку. Если теперь мать вернётся, решил он, ей не помешает никакой запах. К тому же руки Клинта пахли копчёной лососиной и устрицами.

Клинт подождал, пока солнце, коснувшись одной из вершин, не скрылось за прибрежными скалами.

— Даю твоей маме ещё пять минут, малыш.

Он влез на камень, всматриваясь в волны залива, в которых отражались последние закатные лучи, но круглой гладкой головы тюленихи нигде не было видно.

— Похоже, ты сирота, малыш!

«Ма-а-а-а!»

Клинт с участием посмотрел на белый пушистый клубок у его ног, потом нагнулся и взял тюленёнка на руки.