Анатолий Мошковский - Черные кипарисы Страница 2

Феликс посмотрел на него.

Надо наконец показать ему его точное место. Сегодня же. Думает, все можно взять нахальством и мускульной силой. Странно только, почему на пляже Аня не сводила с Артема глаз, когда он прошел на руках по гальке метров десять.

Потом мысль Феликса дала скачок в сторону. Аркаша не мог на него обидеться за игру, ну а как Витька? С ним он играл слишком жестко. И вообще, надо сегодня позвать его к себе: может, мать что-нибудь подыщет для него…

— Ну так кто ж? — повторил Артем.

— Я. — Аня вскочила со скамьи, но Феликс успел схватить ее за локоть.

— Захар, вперед!

К столу побежал Адъютант.

— Фелька, не держи, — попросила Аня. — Я костьми лягу, а не сдамся!

— Не сомневаюсь… Собрала бы ты команду из девочек.

— Из этих вот? — мотнув желтым хвостиком схваченных лентой волос, Аня кивнула на балконы, и девчонки, кажется, перехватили ее жест. — С ним хочу схлестнуться… Не одни вы умеете!

— Мокрого места не оставит!

— Зато интересно! Ему и продуть почетно.

Свист и смех возвестили, что с Адъютантом кончено.

— Следующий! — Артем стукнул ракеткой о край стола.

«Меня зовет», — понял Феликс, но ему хотелось сразиться с Артемом напоследок, когда все уже продуют им и они останутся вдвоем.

— Займись Димкой! — бросил Феликс. — Ты мне будешь на закуску.

— Посмотрим! — Артем подкинул и поймал ракетку.

И здесь произошло неожиданное. Дима, тихонький, аккуратненький Дима, что-то чертивший на земле, вдруг вскинул голову, и в глазах его сверкнула ненависть.

— А я не хочу с Артемом, я хочу с тобой! — закричал он Феликсу.

Феликс прикусил губу.

— Сухаря захотел?! В два счета могу! И никнуть не успеешь!

— Не надо так, — быстро склонившись к Феликсу, шепнула Аня. — Не смей так…

Он и сам знал это, да вот не стерпел.

— Ты сухаря ему всунешь, а думаешь, я ему дам сдобу с изюмом? — спросил Артем, — Ну, держись! Стукну — насквозь!

— Какой Геракл! — воскликнул Аркаша. — Это будет твой тринадцатый подвиг?

— Весьма возможно… А… А почему тринадцатый?

— По этому поводу советую тебе прочитать полезную книжку о мифах Древней Греции… Очень развивает!

Дима вскочил с земли, схватил ракетку, стукнул по мячу, и растерявшийся от внезапности Артем промазал.

Феликс засмеялся, Аня вздохнула и отодвинулась от него.

— Ты что? — спросил Феликс.

— Не надо так, — сказала Аня.

— Почему?

Аня отвернулась. Трудно ее бывает понять иногда. Уже и пошутить нельзя… То одно говорит, то другое. И чувство юмора, случается, теряет, и придает значение пустякам, и обращает внимание на тех, кто этого совершенно не заслуживает.

— Ну скоро ты Медузу? — спросил Захарка у Артема.

— Сейчас… Потерпи…

Лицо у Димы было мрачное. Жилы на висках вздулись. Он старался изо всех сил и ни на кого не глядел. Однако через несколько минут Артем добил его и торжествующе крикнул:

— Следующий!

— Я! — Аня сорвалась с места и побежала к столу.

Золотые босоножки ее замелькали в глазах Феликса. Он почесал щеку, провел рукой по коротким волосам и заерзал на скамейке.

Аня была в голубых шортиках с «молниями» на карманах и в белой кофточке без рукавов, загоревшая дочерна. И ноги у нее были смуглые, местами поцарапанные, и одна — левая — у лодыжки перебинтована: напоролась на гвоздь, когда лазили на рыбацкую мотофелюгу, где мотористом Андрюха, Витькин брат.

— Начали, мисс Скалистая? — спросили темные очки.

— Начали! — с хохотом ответила Аня.

И ей это нравится… Месяц назад Артем припечатал ей эту «мисс», и она в восторге.

Мяч как сумасшедший заметался, запрыгал через сетку по столу: туда-сюда, сюда-туда. Все, кроме Феликса, подошли к столу. Глазеют, вскрикивают. И сразу вступили в работу балконы.

— Ах и туфельки — чистое золото! — пропищала Нонка.

— Покажи ей, Артемка! — крикнула Нинка, толстая и неуклюжая, с большой косой.

Ну и бывает же так! Этот самый Артемка поколотил Нанку за то, что та якобы заявила на него в милицию, где работал ее отец, будто он снимает с веревок купальники и по дешевке продает на барахолке (вряд ли он это делал), а она теперь просит этого самого Артемку «показать» ей!

У Ани прямо сжались губы. Но молодец — виду не подает. А балконные крысы еще громче пищат, не могут простить ей красоты и ловкости. Раньше, когда Аню иногда видели во дворе с Димой, еще ничего, терпели кой-как, а вот как увидели ее с Феликсом, словно взбесились.

Сухо, с быстрым стуком прыгает мяч по столу, отскакивает от ракеток и все чаще падает у Аниных ног. Согнется, схватит и снова пускает в игру. Ноги у нее длинные, гнутся легко и красиво. И скачки отличные, и пальцы длинные, хорошо охватывают ракетку: большой палец на плоскости. Самые рискованные удары отражает!

Мешает ей азарт. Ох как мешает!

Нельзя так, Аня! Спокойней надо. Прицельней. Дольше продержишься.

Но Аня играла по-своему.

Она то и дело промахивалась и не могла взять угловые. Артобстрел, а не игра! Борьба на уничтожение, а не спорт! С девчонкой ведь играет… Жди от него великодушия!

Захарка носился за мячом, подхватывал и кидал Ане.

Она выдыхается. Локтем вытирает лоб. А пот все бежит и бежит. Уже кофточка вся в пятнах и прилипла к лопаткам. Совсем загнали ее черные очки.

Артем спокоен, размерен. Глаз за очками не видно, и совсем непонятно, что он думает и хочет. Может, этим Артем берет кое-кого. Темными очками и загадочностью. А сними он очки — глаза-то у него пустоватые. Нет в них ничего, кроме уверенности и насмешки. Уж это точно. А может, это кому-нибудь и нравится? Например, Ане?

Он к тому же недавно отдал ей серебряную монетку с дельфином, которую она приспособила на шею и никогда теперь не расстается с ней…

Ну и что с того? Ерунда! Подумаешь, монетка…

Аня ведь умная девчонка, и не может он ей нравиться.

А все-таки? Ведь вон что было на пляже…

Глава 3

ЧТО БЫЛО НА ПЛЯЖЕ

Странно смотрела Аня на Артема, когда он шел по гальке дикого пляжа на руках, а потом встал, посадил на плечи Захарку и Семку и хотел еще прихватить Лиду, но та с визгом отбежала. Посадил, обхватил и сделал несколько шагов, и тело его в самом деле было как у мраморного Геракла — все в тугих снопиках напрягшихся мышц. Только у Геракла, кроме этих мышц, было еще кое-что в голове. Но все же Артем был опасен. Большинство ребят во дворе побаивались его, а кто поглупее — и слушались…

Скоро все перегрелись на солнце и бросились в море, а Феликс остался на берегу. Он быстро вытащил из-под Аниных шорт босоножки, старенькие, с потрескавшейся кожей и сильно стоптанными каблуками, достал из кармана бутылочку с жидкой золотой краской и, присев спиной к морю, чтобы не видели ребята, стал поспешно красить их. Зажав отверстие, Феликс опрокидывал бутылочку, взбалтывал и пальцем красил. Тщательно красил — ни одной трещинки и царапинки не оставил. Мгновенно преобразившись, босоножки сверкнули влажным золотом. Спрятав бутылочку с остатками краски в карман, Феликс бросился в море.

Через полчаса все вылезли на берег.

Аня была в восторге. Даже найденная Артемом монетка не так взволновала ее. Она сказала, что, если босоножки не успеют высохнуть, пойдет домой босиком. У нее так сияло от счастья лицо, что Феликс смутился и старался не смотреть на нее.

— Ты теперь как принцесса! — сказала Лида. — Волшебные туфельки!

— Безвкусица! — выпалил Дима и отвернулся от босоножек.

— Скоро слезет, — предупредил Артем, — Торопись, принцеска, хвастать обувкой.

— Постараюсь! — засмеялась Аня.

Потом на несколько минут все забыли про босоножки, потому что на пляж пришла Лена с отцом. Никто из ребят ничего не знал о ней, кроме имени, кроме того, что она приезжая и ежедневно, в одно и то же время приходит не на городской пляж, где под телами отдыхающих не видно гальки и море взбаламучено до дна, а сюда, неподалеку от рыбацкого причала, где малолюдно. Стройная, в синем с голубой звездой купальнике, она гнула мостик, ходила колесом, делала шпагат… И все это без малейшего напряжения, легко и плавно. Точно косточек не было! А как она плавала! Ей было лет тринадцать, не больше. И не только их мальчишки — все лежавшие на пляже не спускали с нее глаз и слушали ее смех…

— Фейерверк! — сказал Аркаша и со знанием дела добавил: — Видно, плавать научилась раньше, чем ходить… Австралийская школа…

— Сильна! — поддержала его Аня и вздохнула. — А на лицо ведь так себе…

«Ну зачем она? — подумал Феликс. — И на лицо Лена ничего».

Потом Лена далеко уплыла с отцом. Артем громко зевнул, упер руки в бока, со скучающим видом прошелся у моря, что-то увидел в воде, нагнулся, поймал и побежал к ним, что-то держа в своих большущих, ковшом сложенных ладонях.