Геннадий Блинов - Операция «Бременские музыканты» Страница 24

— Договорились, — быстро согласился Валерка. — Ладно, в своих брюках попасу.

Серега протянул Оруженосцу сумку и хитро улыбнулся: — Бери, — сказал он. — Пасти будет нетрудно. У меня ведь секрет есть. Под вечер пауты станут донимать. Телята начнут такие кренделя выделывать, что и троим пастухам не удержать. А я один управляюсь. Потому что с умом работаю. На вечер я сольцы прихватываю. Посыплю ей травку и будто привяжу телят. Покрутятся-покрутятся, но от меня не убегают.

— Хитро, — одобрил Валерка.

Он не ожидал, что так удачно обернется дело. Теперь его вполне могут принять за пастуха Серегу. Кое-какие мелочи в одежде Валерку не смущали. Он оторвал от рубашки две пуговицы, немного подумал и для большей убедительности чуть не до колен по шву разодрал правую штанину. Подошел к небольшому озерку и зачерпнул горсть вязкой тины…

Пятна грязи скоро засохли на лице, и Валерку можно было бы узнать только по плутоватым глазам.

Почмокивая, как Серега, он ухмыльнулся и сказал, обращаясь к телятам:

— Сейчас пойдем в гости к музыкантам.

Телята не слушались новоявленного пастуха и никак не хотели идти в сторону палаток. Валерка вспомнил о сумке, расстегнул ее и достал горсть соли. Он был городским человеком и поэтому на минуту задумался, вспоминая, как обычно подзывают к себе животных.

— Тиги-тиги, — ласково сказал Валерка. Телята равнодушно помахивали хвостами.

— Куть-куть-куть, — еще ласковее заворковал он.

Стадо разбредалось.

— Бя-бя-бя, — с отчаяньем заблеял пастух, но тут же понял, что подражает голосу бородатого Принца. Потом он жалобно замычал.

Черный бычок со звездочкой на лбу повернул в его сторону голову и удивленно уставился на мальчика. Заметив, как из горсти пастуха сыплются серые песчинки соли, лобастый телок уверенно затопал к Валерке.

— Кушай, милая коровка, — уговаривал тот бычка. Лобастый, попробовав соленого, замычал, выпрашивая очередную подачку. Но пастуху надо было увести за собой все стадо. Иначе кто поверит, что он пастух, если нет стада. К тому же нельзя подводить Серегу — ведь Нижнеоскольский вратарь с таким доверием вручил Валерке телят.

Мысль у Валерки работала напряженно. Он наломал кустов тальника и окунул в озеро. Потом намокшие листья густо посыпал солью.

— Му-му-му, — замычал он и стал тыкать подсоленными ветками в телячьи морды. Телята, всем скопом, оттесняя друг друга, потянулись к Валерке. Стадо тесно окружило пастуха. Тот поднял руку с ветками над собой и стал уговаривать телят:

— Будьте умненькими, дураки вы этакие…

Соленые капли скатывались на рубашку и брюки. Лобастый бычок нагнул голову к земле и нащупал своими мягкими губами располосованную штанину. Пуская от удовольствия слюнки, телок принялся прилежно жевать сукно. Другой бычок водил шершавым языком по Валеркиной спине, третий нацелился на сумку с солью, но от досады, что никак не может засунуть в нее морду, легонько боднул Оруженосца под мягкое место.

— Ах так?! — обиженно крикнул Оруженосец. — А ну расступись, мелюзга безрогая!..

Улучив момент, он вырвался из окружения и пустился наутек. Телята, взлягивая, понеслись следом.

За березовой рощицей показались палатки музыкантов. Валерка бросил ветки и, еще немного отбежав, оглянулся. Стадо остановилось около лакомого веника. Пастух пришел в себя и степенно зашагал к лагерю. На низеньком деревянном столике-времянке стояла стопка алюминиевых тарелок, из большой кастрюли торчали раскрашенные деревянные ложки, сквозь стенки целлофановых мешочков просвечивала гречневая и пшенная крупа. Во всем чувствовались порядок и чистота.

— Кто тут есть живой? — спросил Валерка.

Из-под корявой березы поднялся толстый мальчишка в черных очках. У Валерки дрогнуло сердце: он сразу узнал Ванечку-барабанщика. Ванечка снял очки и спросил:

— Из Нижнего Оскола?

Валерка кивнул. Барабанщик осмотрел гостя и тоже кивнул:

— Сразу видно, что за все каникулы ни разу не умывался. На кого ты похож?

— Я из пастухов, — пролепетал Валерка и причмокнул три раза, подражая Сереге.

— Из пастухов, — передразнил Ванечка. — Будто пастухи должны быть трубочистами. Ты, брат, должен гордиться, что тебе доверили такое дело. И ходить гоголем.

Барабанщик уселся на охапку хвороста и поучающе сказал:

— Вот возьми для примера меня. Все ушли купаться, а я остался дежурным. Мог бы, конечно, загорать на солнышке и ждать ребят. Так ведь?

— Так, — подтвердил Валерка-пастух.

Ванечка возразил поучающе:

— А вот и не так. Видишь — вымыл всю посуду, расставил как полагается, а сейчас лежу и думаю: «Что приготовить на ужин?». Придут ребята, увидят порядочек и если не скажут, то подумают: «Молодец у нас дежурный».

— Ага, — причмокнул Валерка.

Ванечка почесал за ухом и как-то уж чересчур ласково пригласил:

— Да ты садись, друг. Ничего не случится с твоими коровами. Может, компотом угостить?

Валерка отказался. Ему хотелось побыстрее разузнать о планах музыкантов. Но как это сделать? Он не догадывался о том, что бросающаяся в глаза любезность Ванечки объяснялась теми же самыми причинами: барабанщик надеялся выудить у деревенского мальчишки все, что тот знал об отряде соперников. Разница заключалась лишь в том, что Ванечка принимал Оруженосца за пастушонка и поэтому не особенно хитрил, он спросил напрямик:

— Скажи, друг, эти самые, лесные братья, или как их там — они скоро уберутся отсюда?

— Откуда отсюда? — притворился непонимающим Валерка.

— Ну, из деревни, в свой лагерь.

Валерку, что называется, понесло. Он умел приврать. К тому же сейчас он считал себя разведчиком и не видел ничего плохого в том, что собьет с толку соперников.

— За ними вчера еще приехали. И сегодня на машине увезут в лагерь. Конечно, им не хочется. Говорят, с хорошими музыкантами только успели подружиться — и сразу обратно…

Ванечка вздохнул:

— Так и говорят: с хорошими?..

— Конечно.

— И того, который в тельняшке ходит, тоже увезут?

— А-а, с фонарем под глазом? — уточнил Валерка. — Тому в лагерном изоляторе придется весь сезон лежать. Говорят, один глаз у него совсем не будет видеть…

— Вот беда, — снова вздохнул барабанщик. — Хороший пацан. Плохо, что их увозят. Теперь и соревноваться не с кем. А мы-то завтра хотели в новой больнице стены штукатурить.

— Штукатурить? — удивленно и одновременно обрадованно выдохнул Валерка. — А наши и не догадываются…

Он тут же понял, что проговорился и крепко захлопнул рот.

Но опечаленный Ванечка ничего не заметил.

Из березовой рощи вышел лобастый бычок и, увидев Оруженосца, радостно замычал. За ним тянулось все стадо. Ванечка, не подозревая об опасности, спросил:

— Твои?

— А чьи же! — сказал Валерка.

Телята настырно лезли к палаткам. В первую очередь они принялись жевать сумку с солью. Валерка замахал на лобастого, но тот отпихнул пастуха в сторону. Валерка упал на четвереньки и быстро отполз к палатке. У Ванечки вырвалось:

— Бодучий!

Несмотря на грузную фигуру, барабанщик быстро подбежал к корявой березе и ухватился за нижний сук. Сначала он поболтался на нем, как подвешенная колбаса, потом из последних сил сделал рывок, подтянулся и оказался наверху.

Между тем, лобастый бычок обнаружил полиэтиленовый мешочек с солью. Соль рассыпалась по доскам, и телята, оттесняя друг друга, стали толочься около стола. На землю полетела кастрюля с ложками. Лобастый бычок угодил в нее ногой, и ложки, ломаясь и крошась, затрещали. Горка алюминиевых тарелок рассыпалась, и теперь стадо топталось по ним. Тарелки слегка позвякивали.

— Брысь! Спущусь — хребты сломаю, — плаксиво угрожал с березы Ванечка. — Эй, пастух, угони, пожалуйста, свою свирепую свору…

Но пастух не отзывался.

Вечером в ограду школы, где размещались «Лесные братья», пришла делегация от музыкантов — Соловей, Ванечка и с ними девочка по имени Любаша. На ней было голубое платье, под цвет глаз, русые волосы заплетены в одну косу. Она назвала себя председателем совета отряда музыкантов.

Все «Лесные братья» высыпали на улицу.

— Ребята, — сказала Любаша, — торжественным голосом. — У нас случилось несчастье…

— Стихийное бедствие, — поправил Ванечка.

— Да, вроде стихийною бедствия. На наш лагерь напало стадо быков. Погибла вся посуда.

— И соль тоже, — мрачно добавил Соловей.

— И соль, — подтвердила девочка. — И теперь мы остались без посуды и без соли. Мы просим выручить нас.

— Что ж, — ответила за всех Катя. — Можем выручить. Как вы, ребята, смотрите?

— Ладно, — сказал Алик и смутился, потому что встретился с Любашиным взглядом. — Давайте, братцы, сетки. Петька! — крикнул он. — А ты соли принеси, если не всю в свое восточное кушанье высыпал!