Николай Кузьмин - Кто сильней себя Страница 26

В костре сильно затрещало, он пульнул наподобие салюта.

Мальчики проследили, как взвиваются искры, гурьбой летят в небо, пропадают где-то на высоте. Потом Вася сказал:

— Почему в жизни так устроено? Я бы тоже поехал с тобой…

— А я бы тебя взял, — ответил Максим от чистого сердца.

— А ребят? Всю нашу звёздочку?

— Всю — нет. Со всеми трудно.

— Думаешь, мне было не трудно? Ого, ещё как! А вот теперь уже хорошо. Главное, хорошо, что многие остаются.

Рядом вдруг промелькнул Боря Филатов. Он второпях крикнул друзьям:

— Эй, бежим на юмор и сатиру! Там куплеты про Башку будут петь.

— Ты хочешь? — спросил Максима Вася.

— А ты? — спросил Васю Максим.

Они оба сперва улыбнулись, потом засмеялись, потом припустили вслед за Борей плечом к плечу. И весь праздничный вечер они были неразлучны, как иголка с ниткой, как «водой не разольёшь», как самые настоящие верные товарищи.

А в другом месте два других лучших друга вели другой разговор, но тоже в особом настроении. Они смотрели акробатический этюд, в котором люди умеют стоять вверх тормашками и ещё разное. Они сидели, смотрели, а заодно толковали потихоньку.

— Я теперь всегда буду активный, — обещал Ромка Косте Быстрову и себе на память. — Я им так и скажу, а чего? Может, я плохо учусь потому, что сунули на последнюю парту и слова не дают. А я им скажу: хоть я и троечник, да не хуже любого. Так и скажу. Категорически. Да…

— А я — в спортивную школу, — отвечал на это Костя. — Запишусь в бассейн, и порядок! Как запишусь, так сразу поплыву. Не зря ведь научился, как ты думаешь?

Ну, кроме этих и остальные октябрята сидели и бродили задумчивыми парами и компаниями по душе. Мальчишки в большинстве кружились возле Гали. Девочки — вокруг Надежды Петровны. И все они говорили сегодня какие-то необычные вещи друг другу. Все ждали чего-то и не могли понять: чего?

Тем временем самодеятельность успела окончиться. Вдруг заиграла громкая музыка и распределители закричали, что карнавал, карнавал! Люди на минутку разбежались нарядиться в костюмы и маски. А когда построились для шествия на поляне, то просто ахнули, глядя по сторонам. И правильно ахнули. Кого тут только не было! Каких только не было! Одних Чебурашек штук десять с лишним. А рыцарей, пиратов, индейцев, мушкетёров — целые роты, не подсчитать…

Напротив костра водрузили стол и скамейку. Шесть человек — и пионеры и взрослые — сели на неё и превратились в жюри. Ну, жюри — это которые лучших замечают, присуждают им премии, а потом с рукопожатием отдают. Вот и на маскарад они понадобились, чтобы узнать, чей костюм заслуживает награды. И они старались, узнавали, глядели во все глаза. А ребята возникали из полумрака в удивительно сказочном свете живого огня. Фантастические тени метались тут же. Ребята исчезали снова в сумерках вечера не хуже, чем в кино.

И так это было здорово, красиво, странно — только держись!

Шли гномы, короли, Незнайки, черти, лешие. Шёл поп с крестом и бородой, за ним Буратино, Бармалей, Кощей. Правда, он смахивал на воина в обычном теле: меч, плащ и всё такое. Но зато он имел ещё понятные рёбра и другие нарисованные кости — можно догадаться, кто такой. А вот про некоторых догадаться было невозможно. Один протопал в шубе до пят и валенках — то ли сторож, то ли Фома. Двое выступили в свитере, запихнувшись в него на пару. У них получилось две нормальные руки, но четыре ноги при одном туловище, а также две головы. Потом они говорили, что это — Выдумка Мюнхаузена. Что ж, неплохой костюм, когда его поймёшь…

А со стороны девочек были на карнавале цветочки, ёлочки, феи, русалки и тому подобные балерины в большом количестве. Но им наперекор показались Бременские музыканты, все шесть персон. Позднее стало известно, что они — тоже из девочек составлены. А сперва зрительная публика только поразилась и хлопала в ладоши при виде незнакомой Бременской гурьбы. Ведь до чего здорово у них получилось!..

Осёл, как полагается, был с ослиной головой и вёз тележку на двух колёсах. Петух и Кот — с хвостами по форме и в правильных масках — помогали Ослу. В тележке сидели Трубадур и Принцесса, причём до того красивые на вид, что не узнать, из какого отряда, и не описать. А кроме того, бравая компания по ходу дела исполняла песню:

Ничего на свете лучше не-е-ту,Чем бродить друзьям по белу све-е-ту!..

Всё шло великолепно, просто блеск! Однако под шумок к Бременским музыкантам примазался один. Сначала он был мушкетёром или рыцарем — со шпагой, в плаще и в шляпе с пером. А после, наверно, передумал — и вот бежал за тележкой и кричал:

— Ох, рано встаёт охрана!..

Бременский Пёс его отбрыкивал, конечно. Пёс громко возмущался:

— Нам не надо охраны! Он не с нами! Это не наш!

Но парень со шпагой ничего не слушал и даже настаивал:

— Величество должны мы уберечь от всяческих ему не нужных встреч!..

Так они и проследовали мимо жюри. Жюри едва не кувыркнулось под стол от удовольствия. Но это им не положено, и потому они в конце концов усидели ровно. Ну, а публика не усидела, не устояла — все так и покатились со смеху по случаю маскарадной неувязки.

А затем появился по щучьему веленью русский народный Емеля. Хоть и дурак, но костюм он придумал, между прочим, совсем даже толковый. Смастерил из картона печку, потом надел её через дырку и остался до пояса виден, а ноги — нет. Ещё он приделал к себе чем-то набитые брюки с ботинками, будто они часть его тела, которая на печи. И вышло: сидит Емеля вперёд ногами, а печка движется и едет с помощью настоящих ног изобретателя. В общем, он получил первый приз на карнавале. Оно и неудивительно: дуракам всегда счастье, сказка не врёт.

А вторую премию дали Бременским. Третью — Рассеянный с улицы Бассейной отхватил. Он всего-то нахлобучил кастрюльку на голову, обвешался ерундой, но вот — своего добился. Крокодилы Гены, ковбои, лисицы, привидения были, конечно, недовольны. Однако с жюри не поспоришь. Тем паче шествие кончилось и теперь затевались аттракционы, танцы, массовые игры. Кто не отличился на маскараде, мог в утешение отличиться тут.

Ну, вы знаете, как это бывает. В одном месте распределители праздника предложили массам верёвку, чтобы её дёргать и тянуть до победного конца. В другом — вручили мешки для гонок и шлёпанья об землю, кому не повезёт. Было ещё разное: тарелки, кольца, удочки и кисель с двумя ложками, чтобы друг друга вслепую кормить. В общем, каждый мог подыскать себе потеху по характеру и вкусу. Вовик Тихомиров тоже не растерялся и нашёл полезный аттракцион.

Кстати, в помощь костру на деревьях висели гирлянды из разноцветных лампочек. Под одной такой протянули бечёвку, а к ней прицепили на нитках всевозможные призы. Любой желающий брал ножницы и с завязанными глазами отрезал себе то, что не видел, но хотел. Впрочем, большинство людей хотели, но не отрезали, промахиваясь. Зато Вовику здесь крепко посчастливилось. Он много раз вставал в очередь и в результате настриг без осечки столько всякой всячины — еле в карманах поместил.

Потом он отошёл, съел одну конфету, другую и задумался.

Тут надо сказать, что за всю свою жизнь Вовик почти не делал подарков людям. Во-первых, не мог себе этого позволить: даже в родительский день к нему никто не приезжал… Во-вторых, он как-то странно не любил дарить, если и было что. Но сегодня произошло необычайное. Вовик подумал, подумал и вдруг решился на поступок. Он отыскал Верочку в костюме Царевны-лягушки. Он отозвал её от прочих девочек в сторонку. Он потоптался и с трудом сказал:

— На, бери. Это тебе от меня.

— О, «Золушка», — обрадовалась Вера. — Спасибо, Вовик!

Она взяла сюрприз, а Вовик почему-то смутился — и бежать.

Он просто не понимал, что с ним стряслось в одну минуту. Ведь шоколадка была да сплыла. Причём сплыла без толку, как он всегда приговаривал. Но несмотря на это, Вовик радовался не меньше Верочки. Да что там! Он прямо ликовал и чуть не прыгал до потолка от прилива хороших чувств. Расхрабрившись, он встретил ещё одного лучшего человека — Надежду Петровну — и тоже подарил ей конфет.

А вот с ребятами своей звёздочки вышло несуразно. Кому ни предлагал Вовик полакомиться, все говорили в ответ:

— Да ладно. Тебе самому надо. У меня есть, угощайся сам.

Лишь один Коля Смирнов правильно понял Вовика. Он принял его скромный подарок и, не подавая виду, весело сказал:

— Ого, давай! На аттракционе раздобыл? Молодчина!

После этого Вовик сломя голову помчался добывать чего-нибудь ещё. А Коля тем временем едва не угодил в историю. Он был на празднике Карлсоном, который живёт на крыше, и потому разгуливал с пропеллером за спиной. Пропеллер он вырезал из фанеры лобзиком. Старался, старался несколько дней. Но фанера ведь не железная, её легко поломать, когда захочешь. И вот кто-то захотел как раз. Он ухватил сзади Колин маскарадный винт и закричал: