Дж. Каргман - Горько-сладкие шестнадцать Страница 28

Мне вдруг стало так тепло и хорошо. Я оглядела нашу компанию: родители, друзья, все сидят за уютным маленьким столиком. За окном идет снег. Какое счастье! Хорошо, когда рядом Джейк. Мы болтали. Ава рассказывала об инструкторе по лыжам, с которым она познакомилась на каникулах, Кейтлин – о новом ресторане на Гавайях. Джейк все время на меня смотрел и улыбался. От его взгляда теплело на душе. Чудесный вышел день рождения!

Мы посадили Кейтлин и Аву в такси, после чего родители заявили, что отправляются домой, потому что хотят успеть посмотреть ток-шоу с Чарли Роуз. Я уже подумала, что придется пойти с ними и попрощаться с моей любовью, но тут Джейк предложил прогуляться. Ответить я не успела – родители пожелали нам хорошо повеселиться и испарились. По-моему, они хотели, чтобы я начала встречаться с Джейком, больше, чем я сама. Хотя куда больше!

– Еще раз спасибо за подарок! – сказала я, разглядывая очень элегантный браслет из «Тиффани». На нем висела маленькая золотая подвеска – карась – в память о нашей прогулке у музея Метрополитен.

– Я подумал, тебе нужно завести такого карася дома. Тем более у этой рыбы память дольше, чем двенадцать секунд.

Я засмеялась и, глядя в красивые глаза Джейка, добавила:

– Он – просто прелесть!

Мы шли по заснеженному тротуару, по узеньким улочкам Вест-Виллидж. Снег приглушал шум машин, из-за холода народу практически не было. Казалось, весь город принадлежит только нам! Волшебно...

– Как ощущения? Чувствуешь себя старше? – спросил Джейк, наклонив голову. Он никогда не задавал риторических вопросов, а, как и родители, всегда ждал ответа.

– Да нет, все как обычно.

– Хороший праздник получился.

– Спасибо, что пришел. До Софи и Уитни мне, конечно, далеко...

– Лора! – Джейк резко остановился и положил мне руку на плечо. – Такого праздника у них не будет.

– Спасибо! Знаю, Софи и Уитни...

– Лора, – снова перебил меня Джейк. – Мне не нравится Софи. И Уитни не нравится. Никогда не нравились. – Он хитро улыбнулся. – Мне нравишься ты!

Я так удивилась, что начала заикаться:

– Но... но... но... ты же целовался с Софи в гардеробной!

На этот раз удивился Джейк:

– Кто? Я? Не целовался я с ней. Сказал, что она мне не нравится. Софи решила, что я влюблен в Уитни. Пришлось объяснить, что Уитни мне тоже не нравится.

Не может быть!!! Ура! Ура! Ура!!! Я просияла:

– Что, правда?

По лицу сразу можно было понять, что я на седьмом небе от счастья.

– Финниган, ну как ты не поймешь? Кому я звонил? Тебе. На вечеринки ходил, только когда там была ты. Для меня Уитни и Софи ничего не значат. И для тебя не должны значить. Ты в сто раз лучше их. – Джейк подошел поближе и взял меня за руку. – Ты умней, красивей и интересней. И сегодняшний праздник – лучше всех остальных. У тебя есть то, чего нет у этих девушек. Душа. Не сравнивай себя с ними, не трать попусту время. Ты все равно лучше всех.

Ответить я не успела. Всегда такой сдержанный Джейк обнял меня и начал целовать.

Все. Нет слов. Хотя есть. Одно: рай!!!

Я как будто в рай попала. Джейк провел рукой по моей спине и крепко прижал к себе. На улице – минус два, но в его объятиях было жарко. Наверно, впервые в жизни я бросилась в пламя, не боясь обжечься.

Когда мы наконец перестали целоваться, Джейк взял меня за руку и повел вниз по улице.

– Хочу тебе кое-что показать, – сказал он.

Я, не сопротивляясь, шла за ним.

Джейк остановился у красивого кирпичного особняка с черными ставнями и ящиками для растений и достал ключ.

– Джейк, а чей это дом?

– Не знаю. Сейчас вскроем дверь и посмотрим.

– Серьезно!

– Здесь живет архитектор моего отца. Но он уехал, так что дом в нашем распоряжении. Пошли.

Мы зашли в красиво отделанный холл и поднялись по широким ступенькам из красного дерева на самый верх. Джейк распахнул дверь, и мы очутились на крыше. Глазам своим не верю!

Я огляделась и застыла на месте. Вдалеке сияли небоскребы. Мерцала рождественская елка. На крыше стоял столик, а на нем маленький граммофон. Все, как на том плакате у меня дома! Джейк не забыл!

– Джейк! Здесь все, как на плакате! – воскликнула я.

– Не все. – Он включил граммофон. Заиграла старая песня Стиви Уандера. Одной рукой Джейк обнял меня, другой взял мою. И мы начали танцевать. Я танцевала с Джейком Уоткинсом на крыше мечты. Не может быть!!!

– Как во сне... – От радости кружилась голова. – Неужели ты так старался для меня?

– А почему нет?

– Не знаю... а почему да? – спросила я, глядя в его пронзительно-зеленые глаза.

– Потому что, Финниган, я... я люблю тебя!

И мы поцеловались. Самый чудесный поцелуй в моей жизни. Сбылась моя мечта, чудесная мечта детства. Я была как во сне и не хотела пробуждаться.

После счастливого вечера с Джейком поездка в школу показалась мне путешествием на ковре-самолете. Грохот метро – прекрасной музыкой, вонь в переполненном вагоне – запахом духов, а кекс из магазина на углу Тейта – кулинарным шедевром, приготовленным поваром высшего класса. Жизнь прекрасна! Последний день был ужасен – сплошное унижение. Но теперь мне ничего не страшно, я порхала на крыльях любви, и они стали лучшей защитой.

Я отправилась в кафе за горячим шоколадом. Тут ко мне подошла Уитни. Конечно, я заволновалась, но совсем не так, как раньше. Любовь Джейка защитила меня от творившегося в Тейте кошмара.

– Лора, ты меня ненавидишь, – начала Уитни. Я молчала. Вряд ли я ее ненавидела, скорее, не хотела видеть в настоящий момент. – И ты права. Я сама себя ненавижу. Вела себя ужасно!

Я уставилась на Уит. Хорошо, что она извиняется, но так легко ей не отделаться. Уит поступила подло, если не сказать больше.

– Мы так долго дружили, – продолжила она. – Я скучаю. Очень сильно.

– Что-то ты долго думала.

– Да-да, долго. Я клялась, что никогда такой не буду. И все равно вела себя, как моя мать. Мне стыдно.

Уитни расплакалась. А плакала подруга очень редко. И на этот раз это не были крокодильи слезы. Уит так рыдала, что затряслась.

Мне вдруг стало ее жаль. Она искренне переживала. Но тут вспомнилась былая обида. Уитни так быстро бросила меня и подружилась с Софи! А потом, когда я не побежала за ней по первому зову, еще быстрее объявила мне бойкот.

– Уитни, ты поступила ужасно.

Вот и все, что я могла сказать.

Уит заплакала еще сильнее. Знала, что я права.

– Давай помиримся? Что мне сделать? Прости, пожалуйста!

– Простить? А за что конкретно, Уит? За то, что ты меня месяц травила? Или за то, что так увлеклась вечеринкой, что решила выкинуть подругу на свалку?

– Я не права! – закричала Уитни. – Я тебя очень люблю! Ну, хочешь, я отменю эту дурацкую вечеринку? Хочешь? Только скажи!

Я вздохнула. Трудно мстить, когда человек плачет. Хотя о мести я мечтала с тех самых пор, как меня вымазали краской. Пока я думала, что бы такое заставить сделать Уит, к нам подошла Софи. Тоже с покрасневшим лицом.

– Лор, я чудовищно себя вела, – сказала она и шмыгнула носом. – Я завидовала вашей дружбе. Хотела, чтобы со мной тоже общались. В результате всех перессорила.

Я молчала.

– Такое чувство, что это я все испортила! – Софи заплакала еще сильнее. – Я не хотела!

– Раз не хотела, то зачем портила? – насмешливо спросила я.

Софи хотела сказать что-то в свою защиту, но запнулась:

– Я... я не знаю. Нет мне оправдания, – признала она.

– Вы меня очень обидели. Я хотела помочь, а вы на меня набросились, – сказала я.

– Ну прости! – хором заныли Уитни и Софи.

– А до этого, – продолжила я, – вы все время скандалили. Неужели не понимаете, как трудно кого-то ненавидеть? Ненависть гложет изнутри, преследует днем и ночью. Занимает все твои мысли. Как вы только еще не умерли от истощения?

– Я была на грани, – призналась Софи.

– Я тоже. – Уитни посмотрела на Софи. Первая неядовитая фраза друг другу. – Месяц не спала.

– И я. – Софи взглянула на Уитни.

– Вы вели себя глупо! По-другому не скажешь.

Софи и Уитни заплакали еще сильнее. «Глупо» не так высокопарно, как «стервозно», не так мягко, как «невоспитанно», и не так обидно, как «подло». Просто глупо. Как дети.

– Знаю. Прости! – сказала Уитни.

– И меня! – добавила Софи.

– Ладно. Хотите помириться со мной? Миритесь друг с другом! – предложила я. Второй семестр войны я не выдержу.

Софи и Уитни молча переглянулись и опустили глаза.

– Ну, и? Вам самим-то не надоело?

Молчание. Наконец Уитни не выдержала.

– Надоело, – сказала она. – Извини меня, Софи.

Софи внесла свою лепту в примирение – крепко обняла Уитни. Та даже растерялась.

– Ты тоже меня извини! – закричала она и обняла меня вместе с Уит. Мы отошли в сторону. Нас переполняли чувства. Наверно, сейчас вылетит стая белых голубей и запоет: «Ура, мир!!!»

– Я тоже не хочу быть похожей на мать, – поддержала Уит Софи. – Вдруг поняла, что веду себя, как она. Так страшно стало!