Тамара Черемнова - Шел по осени щенок Страница 3

— Постойте, не гоните его, я возьму его к себе, — вдруг заступился за щенка молодой пес, у которого все тело покрывала короста, а левое ухо было разорвано.

— Во, во, веди его к своей мамаше, пусть пригреет еще одного подкидыша, да вдобавок подкормит своих голодных блох свеженькой кровушкой, — насмешливо прорычал Облезлый.

— Эй, ты, пошли скорей со мной, пока нам обоим не попало! — гаркнул Рваное Ухо и быстро побежал. Щенок — за ним. Догнав Рваное Ухо, он удивленно спросил:

— Почему мы так быстро убежали от них?

— Если бы мы с тобой остались, там бы нам задали трепку.

— А что такое трепка? — не унимался щенок.

— Гм, ты разве никогда не получал трепки? — удивился Рваное Ухо.

— Нет, никогда. А что это такое?

— А вот что это такое. — Рваное Ухо свирепо зарычал и больно треснул щенка лапой, да так, что тот не удержал равновесия и отлетел в сторону.

— Ты чего? — обиженно взвизгнул он.

— А вот это и есть трепка, понял? Так что старайся больше ее не просить, — поучительно растолковал Рваное Ухо и снова устремился вперед, сопровождаемый щенком.

— Куда мы бежим? — немного погодя примирительно спросил щенок.

— Сейчас мы с тобой придем на рынок, где торгуют мясом. Ты должен будешь стащить у мясника самый большой кусок и отдать его мне, а потом мы с тобой по-братски поделим его, понял?

— Понять-то понял, но вот что такое «стащить», извини, не понял, — честно признался щенок.

— А тут нечего и понимать: подкрадываешься к самому большому куску и, пока мясник не видит тебя, хватаешь этот кусок и удираешь.

— А если мясник все-таки увидит, что я стащил, я что, должен буду бросить этот кусок?

— Нет, ни в коем случае нельзя бросать украденный кусок! Иначе, если поймают, еще больше обозлятся. А так, поймают с куском в зубах и, если человеки добрые, поймут, что ты жрать хочешь; конечно, поколотят для приличия, но и отпустят с куском, — предупредил Рваное Ухо. — Ну вот, мы и пришли. — Рваное Ухо огляделся и быстренько нырнул под стол, на котором огромными горами было навалено сырое мясо. Однако щенку было не под силу задрать голову, чтобы разглядеть это мясное изобилие.

— Эй, ты чего встал с открытой пастью? Хочешь, чтоб тебя заметили и прогнали? — жарко зашептал под столом Рваное Ухо. — Ползи сюда, пока тебя никто не видит. — Он схватил щенка за ухо и затащил его под стол.

— А как воруют это самое мясо? — спросил щенок.

— Опять ты задаешь идиотские вопросы! Скажи-ка: ты голодный?

— Да, я бы сейчас поел бы чего-нибудь, например, молочка из маминых сосочков, — мечтательно вздохнул щенок.

— Ох, ох, какие мы нежные, мамино вымя ему подавай! А вот этого не хочешь? — И щенок вмиг вылетел из-под стола прямо туда, где мясник рубил мясо большим топором. И какой бы болезненной ни была оплеуха, которую ему влепили, он больше всего боялся разочаровать своего наставника.

— Давай, хватай мясо, пока мясник не спохватился, — шипел из-под стола Рваное Ухо.

— Какое мясо-то хватать, здесь же его много? — растерялся щенок.

— Да какая тебе разница, какое! Бери, которое ближе к тебе. Понял? — злился под столом Рваное Ухо.

И щенок добросовестно вцепился зубами в первый попавшийся кусок. Это была та самая туша, которую мясник собирался разделывать, она уже лежала на деревянном чурбане, и один край этой туши низко свесился, и вот в него-то и вцепился наивный щенок. Мясник же тем временем, вытирая грязным фартуком свой потный лоб и ничего не подозревая, взялся за топор и уж было замахнулся, как вдруг раздался дружный хохот толпы. Мясник почувствовал какой-то подвох, оглянулся, ясно понял, что хохочут над ним, и стал озираться, тоже непонимающе улыбаясь. Сначала он оглядел себя, но не увидел ничего такого, что могло бы вызвать смех, однако толпа продолжала гоготать, хватаясь за животы. Тогда он глянул себе под ноги и узрел какое-то мелкое шевеление возле туши. Он пригляделся повнимательнее, и топор выскользнул из его рук. Какой-то крохотный кутенок, намертво вцепившись в тушу и растопырив все свои четыре лапки, пытался стащить ее с чурбана. От натуги щенок поворачивал голову туда-сюда, всем своим видом показывая, что не собирается просто так отпускать свое мясо.

— Ну, если ты ее стащишь хоть чуть-чуть с места, то уж так и быть, отрежу тебе самый большой кус, — улыбаясь, проговорил мясник.

И тут, как бы в насмешку над его словами, туша качнулась и заскользила с чурбана.

— Эй, эй, стой, ты что, дурашка, она же задавит тебя! — завопил мясник и вовремя успел подхватить падающую тушу. А зеваки уже стонали от хохота.

— Слушай, Макар, не обижай его, на, возьми деньги за кусочек мяса и отрежь кутенку. Видать, голодный он, — сказал один мужчина, протягивая мяснику деньги.

— Да я ему и так отрежу, бесплатно, так сказать, за свой счет. И уж не обижу этого храбреца, — пообещал мясник и, взяв нож, щедро отмахнул от туши добрый ломоть и кинул щенку.

Щенок посмотрел на мясника, еще не веря в то, что ему подарили такой большой кусище.

— Ты посмотри, какие у этого кутенка глаза, — удивился мужик, предлагавший мяснику деньги за мясо для щенка, — ну прям, как у человеческого дитяти. А ведь он породистый: смотри, какие у него длиннющие уши, такие вроде бы только у гончих или у борзых бывают.

— Сам ты гончая-борзая! Таких пород с отвислыми ушами хоть пруд пруди! — И два мужика, мясник и покупатель, заспорили, забыв на время про щенка.

Ничего с этим не поделаешь, такова уж человеческая порода: спорить на любую подвернувшуюся тему, забыв о своем основном деле. Зато под столом Рваное Ухо исходил гневом и слюной, рыча на щенка:

— Эй, ты, не забыл про меня? Иди скорей сюда, пока у тебя не отобрали этот кусок! Слышишь, что я тебе говорю?

Но растерявшийся щенок бестолково сидел с большим куском мяса в зубах и никак не мог оторвать взгляда от споривших людей. И думал: как же человеки похожи на нас, собак, — та же повадка спорить и драться.

— Ты чего, ошалел от жадности, решил все сам слопать? Так нечестно! Мы же договаривались с тобой делиться! Эй, слышишь? — шипел под столом, сгорая от нетерпения, Рваное Ухо.

Щенок вдруг почувствовал, как он устал, у него занемели сцепленные челюсти, ему захотелось зевнуть. Но едва он шелохнулся, как из-под стола выскочила какая-то тень, вцепилась в кусок мяса и рванула его вместе со щенком под стол. И это мясо было проглочено в один присест, только тот крохотный кусочек, что был зажат у щенка в зубах, чудом уцелел.

— Гав, гав, гав, — рассердился щенок и вцепился нахальному псу прямо в нос.

— Э, да ты не только жадничаешь, но еще и дерешься! — зарычал на него нахальный.

И щенок мигом вылетел из-под стола от знакомой уже оплеухи, и только тут понял, что это был сам Рваное Ухо. Щенок проглотил то, что у него оставалось в зубах, и обиженно заскулил.

— Да ладно тебе скулить! Сейчас не время! Надо побыстрей уносить отсюда ноги, пока человеки не очухались! — рыкнул Рваное Ухо и стремглав вылетел из-под стола, за ним и щенок.

Они неслись, не разбирая дороги. В городе уже вечерело, потянуло осенним холодком. Вдруг Рваное Ухо остановился.

— Послушай, малыш, сейчас я приведу тебя на наш ночлег, и там обитает не только моя мать, но и братья, и сестры, да еще всякие двоюродные-троюродные… Может случиться так, что ты кому-то не понравишься.

— И что тогда? — насторожился щенок.

— Нет, конечно, я тебя похвалю, скажу, что человеки дают тебе мясо, но если ты не понравишься очень многим, то тебе не стоит спать в нашем кругу, лучше где-нибудь поблизости. Для твоего же блага… — растерянно промямлил Рваное Ухо. — Ну, ничего страшного в этом нет, будем жить соседями, это тоже очень здорово.

Однако маленькому щенку не очень-то понравилось, что он снова останется один и будет спать без Рваного Уха. Они вбежали на какую-то заброшенную стройку или в развалившийся дом, щенок так и не понял, что это было.

— О, смотрите, Рваное Ухо опять кого-то подобрал! — зло визгнула рыжая, вся в обвислых клочьях шерсти собака. Мало нам своих, так он еще с улицы ведет!

— Ну что ты, дура, сразу лаяться взялась! Сейчас посмотрим, кого это он нам привел, — прохрипел в дальнем темном углу старый немощный пес.

Щенка окружили со всех сторон, его обнюхивали, толкали, а самые наглые даже покусывали, но щенок терпел: ему ужасно не хотелось оставаться одному ночью.

— Ладно, пусть идет к старому под бок, все теплее будет, — смилостивилась рыжая, и тут все загалдели, забыв про щенка.

Зато старому псу повезло — как только щенок оказался возле него, старый незамедлительно приказал ему:

— Ну-ка, малый, помоги мне немного блох погонять, а то совсем заели. Ты что, оглох или спишь уже? — зарычал на щенка старик.

Но щенок так устал, этот первый его день вне подвала был так перенасыщен, что, наверное, равнялся целому году. Он слышал, проваливаясь в сон, как Рваное Ухо хвастался, что будто бы это ему, Рваному Уху, мясник сегодня отмахнул по-дружески здоровенный ломоть мяса. Но спать щенку так и не довелось: крепкий толчок в бок заставил его вздрогнуть.