Николай Омельченко - Повести Страница 30

— Ну что плохого в моем вопросе? — так и не дождавшись ответа, тихо, но и вместе с тем как-то колюче, чего уж вовсе не ожидала от нее Наташа, спросила Зойка.

— А ты, оказывается, липучка! — как бы с новым удивлением посмотрела на нее Наташа. — Липучка, настырная!

— И вовсе я не настырная, — уже тихо, своим обычным, каким-то смиренным голосом ответила Зойка, — просто я почему-то люблю, чтобы все для меня было ясно. Вот даже на уроках, ведь ты знаешь?..

Да, Наташа знала об этом. Несмотря на то, что Зойка робка и застенчива, она, пожалуй, была одной из тех немногих в классе, кто постоянно переспрашивает учителя.

— И ты не обижайся на меня, — заискивающе сказала Зойка.

— Ну что ты, глупая, — вдруг с нежностью обняла ее Наташа. — Я не обижаюсь. Я даже уважаю тебя за то, что ты такая допытливая. Я вот почему-то всегда стесняюсь спросить, если чего-нибудь не знаю…

— И я тоже стесняюсь, — созналась Зойка, — но, понимаешь, если что-нибудь для меня непонятно, я об этом все время думаю, думаю, даже заснуть не могу, даже болею, потому и спрашиваю…

— Ой, Зойка, долго не проживешь, — с шутливой сокрушенностью покачала головой Наташа, — всего знать все равно не будешь, и никогда все понятным не станет. Тебе бы надо спортом подзаняться. Какой вид тебе нравится? Могу помочь, у меня во многих секциях есть друзья и знакомые.

— Куда с моим ростом и фигурой! — рассмеялась Зойка.

— Ну уж, я ведь только немножко выше тебя, да и не толстая ты вовсе, просто немного упитанная. А насчет роста, то я уверена, что ты подрастешь, еще и нас всех перегонишь, а чтобы похудеть, то спортом заниматься обязательно нужно. Так что тебе больше всего нравится?

— Художественная гимнастика и фигурное катание, — вздохнула Зойка.

— На фигурное вряд ли, — сказала Наташа, — для фигурного ты уже старовата, там надо начинать лет с пяти — семи, а художественную гимнастику я тебе обещаю. Железно.

— Спасибо.

Некоторое время они шли молча, ворошили палками листья, но грибов больше не видели. Уже подходя к оконечной части острова, увидели старый потемневший от времени пень, а на нем целую семейку каких-то рыжеватых грибов на длинных тонких ножках.

— Видала, как примостились, может, съедобные? — произнесла Зойка, — может, опята? Я читала, что они на пнях и возле пней растут.

— Опята ли? — неуверенно поглядывая на них, проговорила Наташа, — а может, и это поганки?

— Не знаю, давай заберем и ребят спросим.

Наташа осторожно сняла грибы с пня, собрала в руку, как букетик цветов, даже понюхала.

— Все грибы пахнут одинаково, — сказала она.

И в это время они услыхали веселые возбужденные крики ребят.

— Что это они там? — спросила Зойка.

— Пошли посмотрим, — решительно двинулась сквозь заросли Наташа.

Выйдя на косу, они увидели словно сплетенных в один ком ребят, рьяно и азартно вырывающих из песка ногами что-то круглое, толкающихся, орущих, ничего и никого не замечающих вокруг.

И только когда то самое круглое вдруг тяжело полетело от них к двум палкам, торчащим в песке, Наташа и Зойка поняли, что ребята играли в футбол.

— Та-а-ак, — протянула Наташа, — хороши рыболовы-охотнички, женский персонал работает, ждет своих кормильцев с добычей, а они, несчастные, безответственные, развлекаются!

Ребята, с раскрасневшимися, потными, грязными лицами, остановились, на какое-то мгновение смутившись, а потом Роман сказал бодро:

— Мы задание свое выполнили. Вон в ямке, посмотрите, какой улов.

— А больше не ловится, — развел руками Борис, — на ужин хватит.

— А это что за отраву вы нашли? — подошел к ним Генка, манерно утирая нос рукой и брезгливо кривясь.

— Нос рукой? Фу, — передернула плечами Зойка.

— А что же, ногой, что ли? — спросил Генка и протянул руки к грибам.

— Не трогай, если не понимаешь, — отвела в сторону руку Наташа.

— Да это же опенки, — радостно воскликнул Борис.

— Да опенки ли, ты уверен? — спросила Наташа.

— Точно опенки, мы с дедушкой их целыми корзинами домой приносили. Сейчас как отварим!

— Ой, и правда они наловили! — воскликнула Зойка, нагнувшись над ямкой с рыбой. — А вам ее совсем не жалко?

— Нам жалко тебя, — сказал ей Генка.

— А почему это меня?

— Потому, что будем сейчас над тобой эксперименты делать.

— Какие еще эксперименты? — рассмеялась настороженно Зойка.

— Простые. Сварим грибы, которые называются, как утверждает Борька, опенками, и первой попробуешь ты. И подождем до утра. Не отравишься, значит, годны к употреблению всеми остальными.

— Но почему это проделать должна я?

— Потому, что ты готовишься стать ученым, вот и тренируйся с детства. Ученые всегда над собой первыми разные опыты производят, то чуму себе привьют, то еще что-нибудь похлеще, вот и ты.

— Ученые вначале все это проделывают на кроликах или собаках, — уверенно заявила Зойка.

— Но у нас же нет собак, — вздохнул Генка.

— О, они и правда молодцы, — говорила, глядя на рыбу, Наташа.

Борис наклонился к ямке, вынул рыбу вместе с осокой, одна рыбешка еще не уснула, затрепыхалась. Борис, чтобы она не упала в песок, прижал улов к груди, и все двинулись к полянке.

— Надо торопиться, — сказал Роман, — темнеет, а нам надо и дрова собрать, и успеть рыбу почистить…

Зойка взглянула на тяжелый красный шар солнца, который уже коснулся верхушек леса, и сказала, зябко передернув плечами:

— А меня все-таки еще знобит, это, наверное, перед заходом солнца бывает, да?

— Наверное, — успокоила ее Наташа.

6. Следы недобрых людей

— А теперь, пока еще светло, всем быстро за дровами. Надо сделать запас на всю ночь, — распорядился Роман и тут же сам первым скрылся в кустах. Он уже там шуршал чем-то, вероятно, вытягивал из-под листвы большую сухую ветку.

Вслед за ним пошли и остальные, торопливо собирали сушняк, когда внезапно Генка взволнованно крикнул:

— Ребята, ко мне!

И едва лишь те подошли к нему, Генка произнес таинственным шепотом:

— А мы ведь на острове не одни!..

— Ой, не пугай, Генка, — покачала головой Зойка.

— Нужна ты мне пугать тебя, но вот смотрите, — показал он палкой на еще не пожелтевшие листья папоротника. — Видите?

На листьях папоротника алели капли крови.

— Может, коршун какую пичугу убил? — предположила Зойка.

— Если бы пичугу, были бы перья… А тут… нет, кровь только, и свежая.

Следы крови ребята заметили и дальше на примятой траве, а затем увидели окровавленные полоски белой тряпки, они были похожи на бинты. И тут же неподалеку ребята увидели крошечные пеньки двух березок. Эти березки, тонкие и стройные, ребята уже видели сегодня, всего какой-то час тому назад они еще стояли тут, а сейчас их уже не было, кто-то вырубил, у пеньков валялись лишь ветки с еще не увядшими листьями.

— Кто это их так? — с болью выговорила Зойка. — Видно, недобрые люди.

— Наверное, на носилки. Мне дедушка говорил, что носилки самые крепкие из молодых березок, — сказал Борис.

— Кто же эти люди, что произошло здесь? — поеживаясь, спросила Зойка.

— Мы ведь никого не видели, и все тихо кругом, — сказала Наташа. — Но эти-то люди не могли не видеть нас, остров маленький, могли бы подойти к нам, но не подошли, почему?

— Да, какая-то загадка… — снова пугающе произнес Генка.

— Никакой загадки, — ответил Роман, — просто им до нас нет никакого дела…

— А все же, почему кровь? — спросила Зойка.

— Может, поранился тот, кто рубил березы? — предположил Роман.

— Но зачем же было их рубить, если они не для носилок, если человек еще до рубки не поранился? — спрашивала Зойка.

— А может, он уже раненый был, может, драка, может, месть? — говорил Генка.

— Мы бы слышали крики. — Роман внимательно осматривал вымятую траву. И в это время, словно в ответ на его слова, где-то совсем рядом послышался протяжный человеческий крик.

— Уй-ёо-йой, а-а-а!

И тут же раздался сухой треск выстрела.

Все даже присели от неожиданности, холодея от страха.

Первым пришел в себя Роман.

— Приказываю не паниковать! Кто-то просто нас пугает, а подойти и сам не решается, он ведь наверняка нас видит.

— А если ждет, пока наступит ночь и мы уснем? — прошептала Зойка.

— Да кому ты нужна, — прыснул своим обычным смехом Генка, хотя на этот раз смех у него не очень-то получился.

— Давайте собирать дрова, — все тем же спокойным тоном приказа сказал Роман.

И ребята подчинились его приказу, но теперь уже не разбредались по островку, а все шли рядом, все еще с опаской оглядываясь по сторонам.

7. Дедушкина ложка