Кейт УИГГИН - Ребекка с фермы Солнечный Ручей Страница 32

- Нет, - ответила Ребекка. - Я их пригласила. Мне пришлось сделать это  за вас. Но я была уверена, что вы захотите принять таких интересных  гостей.  Все произошло так...

- Подожди, скажи сначала, когда они будут здесь. С минуты на минуту?

- Нет, через два часа... Примерно в половине шестого.

- Тогда ты можешь объяснить - если тебе это удастся, -  кто  дал  тебе  право  приглашать  сюда  ночевать  целую  компанию  чужих  людей,  когда  ты  прекрасно знаешь, что никакие гости не останавливались у  нас  уже  двадцать  лет и мы не намерены принимать никого и в следующие двадцать или, во  всяком  случае, пока я хозяйка в этом доме.

- Не вини ее раньше времени,  Миранда,  -  сказала  Джейн,  -  сначала  выслушай ее. Я с самого начала думала, что, если бы мы  пошли  на  собрание,  вполне могло случиться что-нибудь подобное, ведь мистер Берч  был  знаком  с  нашим отцом.

- Людей на собрание пришло мало, - начала Ребекка. - Я  передала  все,  что вы велели, и все были  огорчены,  что  вы  не  можете  прийти,  так  как  председателя общества тоже не было, и в его кресло села миссис Мэтьюс. И это  было очень печально, потому что сиденье было гораздо меньше, чем ей нужно, -  мне вспомнилась строка из гимна, который мы  пели:  "Широко,  как  языческие  племена раскинулись", - и на ней была большая меховая  шляпа,  из  тех,  что  всегда сбиваются набок. А мистер Берч  очень  красиво  говорил  о  сирийских  небесах, и пение прошло хорошо, и, похоже, в ящике для пожертвований,  когда  его передали на нашу сторону, было около сорока центов. Но этого  не  хватит  даже на то, чтобы спасти душу языческого младенца, правда?  А  потом  мистер  Берч сказал, что, если какая-нибудь из сестер предложит свое гостеприимство,  он и его жена останутся в Риверборо на ночь и завтра проведут  неофициальное  собрание, на котором миссис Берч будет в сирийском  костюме  и  они  покажут  красивые чужеземные вещи. И он ждал и ждал, но никто не сказал ни слова. Мне  было так стыдно, и я не знала, что делать. А  он  снова  повторил  все,  что  сказал, и объяснил, почему хочет остаться: понимаете, он  считал  это  своим  долгом. И вот тогда-то миссис Робинсон и шепнула мне, что раньше  миссионеры  всегда останавливались в кирпичном доме и что, когда был жив дедушка, он  не  допускал, чтобы они ночевали в другом месте. А о том, что вы давно перестали  приглашать их, я не знала, ведь за то время, пока я живу в Риверборо,  здесь  не было ни одного приезжего миссионера, кроме тех, что  читают  проповеди  в  воскресенье утром и потом сразу уезжают. Поэтому-то  я  и  решила,  что  мне  следует пригласить мистера и миссис Берч, так как вы не можете  сделать  это  лично и велели мне представлять семью.

- И как ты это сделала - подошла и представилась, когда все уходили  с  собрания?

- Нет, я встала прямо посреди  собрания.  Мне  пришлось  это  сделать,  потому что мистер Берч был бы обижен, если бы никто не откликнулся.  Поэтому  я сказала: "Мои тети, мисс Миранда и мисс Джейн Сойер,  будут  рады  принять  вас в своем кирпичном доме, где всегда останавливались миссионеры, когда был  жив мой дедушка. Они поручили мне передать вам привет и  засвидетельствовать  их почтение". Потом я села, а мистер Берч стал молиться за дедушку, и назвал  его святым, и возблагодарил нашего Небесного Отца за то, что дух дедушки жив  в его потомках (то есть в вас), и за то, что милый старый дом,  где  столько  братьев получили помощь и поддержку и откуда вышли  на  борьбу,  укрепившись  духом, по-прежнему гостеприимно открыт для странника и незнакомца.

Иногда при благоприятном расположении небесных  тел  Вселенная  кажется  совершенной. Слово или деяние идет прямо от сердца; не предваренное  никакой  мыслью, оно кажется внушенным свыше.

Много лет некие врата в душе Миранды Сойер  были  наглухо  закрыты.  Не  сразу закрылись они, но постепенно, и потому она не вполне отдавала  себе  в  этом отчет. Даже  если  бы  Ребекка  в  течение  многих  дней,  и  притом  с  исключительным коварством, плела интриги, чтобы войти в ту запретную страну,  ей это не удалось бы, но теперь неведомые им  обеим  ворота  повернулись  на  своих тугих  заржавевших  петлях,  а  благоприятный  ветер  удобного  случая  постепенно открывал их все шире и  шире.  Все  обстоятельства  сложились  на  удивление благоприятно. В душе Миранды пробудились воспоминания о  прошедших  днях, о повседневной жизни набожного и  боготворимого  отца;  имени  Сойеров  были публично возданы почести и расточались похвалы; Ребекка повела себя как  внучка дьякона Сойера и убедительно доказала, что она  не  "целиком  Рэндл",  как это предполагалось прежде. Пожалуй, Миранда была умиротворена и довольна  таким оборотом событий, хотя и  не  собиралась  показывать  это  или  давать  кому-либо основания в будущем рассматривать проявленное  гостеприимство  как  прецедент.

- Хорошо. Как я вижу, Ребекка, ты сделала именно то, что  должна  была  сделать, - сказала она, - и не хуже любого другого подобрала  выражения  для  своего приглашения. Жаль, конечно, что твоя тетя Джейн и я никуда не годимся  со своей простудой, но это  только  доказывает,  как  хорошо,  когда  каждая  комната в доме, открыта она или закрыта, содержится в чистоте  и  порядке  и  когда наготовлено вдоволь еды, так что  никто  не  застанет  врасплох  и  не  заставит краснеть, что бы ни случилось. Там, на собрании, было  с  полдюжины  таких, что могли бы принять Берчей, не будь эти хозяйки такими  жадными  или  ленивыми. Почему твои миссионеры не пришли вместе с тобой?

- Они должны были поехать на станцию за чемоданом и детьми.

- Еще и дети? - простонала Миранда.

- Да, тетя, все рождены под сирийскими небесами.

- Бабушка-сирийка! - воскликнула Миранда  (и  это  не  соответствовало  действительности). - Сколько?

- Я забыла спросить, но я приготовлю две комнаты, а если  их  окажется  больше, то возьму их к себе в постель, - сказала  Ребекка,  втайне  надеясь,  что так оно и будет. - Послушайте,  раз  вы  обе  больны,  не  могли  бы  вы  доверить мне, только на  этот  раз,  приготовить  все  для  гостей?  А  сами  подниметесь наверх, только когда я позову. Хорошо?

- Ну, пожалуй, - вздохнув, неохотно сказала  Миранда.  -  Мы  с  Джейн  полежим в нашей спальне. Может быть, я наберусь сил, чтобы приготовить ужин.  Сейчас половина четвертого - позови меня ровно в пять. Я сегодня  весь  день  поддерживала большой огонь в кухонной плите... Сама не  знаю,  зачем  это  я  испекла целый горшок бобов в середине недели, но они придутся очень  кстати.  Отец говаривал, что для миссионеров, вернувшихся на родину, нет ничего лучше  свинины с бобами и черного хлеба. Приготовь две  спальни  с  южной  стороны,  Ребекка.

Ребекка,  в  первый  раз  в  жизни  получив  свободу  действий,  вихрем  понеслась наверх. Каждая комната кирпичного дома была в образцовом  порядке,  и ей пришлось только поднять шторы, пройтись  по  полам  мягким  веничком  и  стереть пыль с мебели. Теткам в их спальне было слышно, как она бегает  туда  и  сюда,  взбивает  подушки  и  перины,  хлопая  встряхивает  и  расправляет  полотенца, звенит глиняными кувшинами и одновременно напевает звучным чистым  голосом: 

Напрасно щедрою рукой

Язычнику Бог блага шлет,

Тот, безрассудный и слепой,

Пред идолом поклоны бьет. 

Она была умелым маленьким созданием, и если уж работа была ей под силу,  она делала ее в мгновение ока. Так что к пяти часам, когда она позвала теток  наверх, чтобы выслушать их суждение, она  умудрилась  совершить  чудеса.  На  комодах и умывальниках  лежали  чистые  полотенца,  кровати  были  аккуратно  застелены, кувшины наполнены водой, мыло и спички на своих местах,  дрова  и  щепки для растопки в ящике у  двери,  а  в  закрытой  печи  медленно  горело  большое полено.

- Я подумала, что лучше протопить, чтобы было  потеплее,  -  объяснила  она. - Ведь они прямо из Сирии. Кстати, я  должна  успеть  заглянуть  в  мою  географию до их прихода.

Не было ничего такого, к чему можно было бы отнестись неодобрительно, и  сестры направились вниз, чтобы внести некоторые изменения  в  свои  туалеты.  Проходя  мимо  парадной  гостиной,  Миранда  услышала   доносящееся   оттуда  потрескивание и заглянула в дверь. Шторы были  подняты,  в  камине  сверкало  радостное пламя, и в задней комнате  тоже  горел  огонь.  Собственная  лампа  Ребекки - второй рождественский подарок мистера Ладда - стояла на  мраморном  столике в углу. Свет, мягко струившийся через ее розовый  абажур,  превращал  чопорную, мрачную, некрасивую комнату в место, где человек может сидеть и  с  любовью думать о ближних.

- Господи помилуй! Ребекка! - воскликнула мисс Миранда, обернувшись  к  лестнице и глядя вверх. - Ты думаешь, что следует открыть парадную гостиную?