Дитлоф Райхе - Фредди. Жизнь, полная риска Страница 6

— Раз, и готово! Замок-то оказался пустячным, шеф! — сказал человек, пахнувший машинным маслом. — Детский сад, а не работа! Вы бы и без меня сами справились. И чего меня было тащить. Нет, правда, шеф…

Голос был густым и поначалу казался вполне безобидным, но если хорошенько прислушаться, то в нем можно было уловить очень неприятные нотки.

— Нет, правда, шеф, тут и делов-то — на один них.

— Послушайте, Капулла! — Это был его голос! Голос доктора Дитриха! — Послушайте, Капулла. Во-первых, прекратите называть меня шефом. А во-вторых, перестаньте гундосить. Я нанял вас для подсобных работ. То есть не только для того, чтобы открыть дверь. Но и для того, чтобы, например, помочь мне выловить хомяка.

— Понял, шеф, понял. Только вот я одного не понял. Неужто мы вламываемся в чужую квартиру только из-за какого-то паршивого хомяка?

— Капулла! Давайте договоримся раз и навсегда. Я плачу вам деньги не за то, что вы задаете вопросы, а за то, что вы мне помогаете. То есть за работу. Поэтому делайте, что вам говорят, и попридержите свой язык. Понятно?

— Понятно, понятно… — отозвался бурчливый голос.

— Так, и свет не включаем. Только фонарики… — распорядился доктор Дитрих.

— Фонарики так фонарики. Значит, хватаем хомяка и делаем ноги.

Шаги направились прямо в кабинет к мастеру Джону.

— Клетка на месте, а хомяка вашего золотого что-то не видать. И дверца открыта. Похоже, удрал ваш драгоценный.

— Все, хватит болтать, давайте принимайтесь за поиски! — скомандовал доктор Дитрих.

И они начали обыскивать всю квартиру.

Я слышал, как они расхаживают по комнатам, видел, как мелькает свет от фонариков, но мне было совершенно нестрашно. Я чувствовал себя в абсолютной безопасности. И все же мое сердце бешено стучало. Мне было не по себе.

Что такое затеял доктор Дитрих? Зачем я ему понадобился? И почему он был так уверен, что непременно найдет меня? Ведь он, как я понял, считался специалистом по грызунам. И должен был бы знать, что мы, грызуны, умеем превосходно прятаться и можем залезть в такие щели, куда ему никогда и ни за что не подобраться.

Что это? Кажется, скрипнула дверца шкафа. Тишина. Опять скрип. Дверца закрылась. Судя по всему, сэра Уильяма они не заметили. Хорошо, что кот такой черный. В темном шкафу его не разглядеть.

Потом я услышал какой-то кряк. Капулла. Встал, наверное, на колени.

— Ой, шеф! Я кое-что нашел! Двух зверюг. Засели под комодом.

— Двух? Это Энрико и Карузо.

— Кто-кто?

— Энрико и… Две морские свинки. Всего-навсего две морские свинки. Они нам ни к чему. Не представляют никакой научной ценности. Мы ищем хомяка золотого.

— Послушайте, шеф. Дался вам этот хомяк. Морские свинки, они ведь тоже типа хомяков. Одна малина. Может, возьмем их и пойдем себе подобру-поздорову?

— Помолчите!

Шаги доктора Дитриха были где-то совсем рядом.

— Идите сюда, Капулла! Он здесь, в ванной.

Я распластался, как коврик, стараясь совершенно слиться с полом. Вошел Капулла и посветил фонариком:

— Нет, шеф, коли он туда и впрямь забрался, нам его ни за что не выковырять. Разве что всю ванну вынем.

— Хм…

Судя по всему, доктор Дитрих озадачился.

— Хорошо, тогда сделаем по-другому, — сказал он после некоторой паузы.

Тишина.

Что он там делает? Что он задумал?

Я весь обратился в слух.

— Пусть тот, кто меня сейчас слышит, не подумает, что я намерен шутить.

— Э-э-э… Шеф, это вы кому говорите?

— Да помолчите вы, Капулла, наконец! Итак. Мы сейчас уйдем…

— То есть как это «уйдем», шеф? А ваш драгоценный хомяк?

— Закройте рот, вам говорят! Мы сейчас уйдем. Но завтра вечером придем снова. И очень надеемся, что тот, кто меня сейчас слушает, сам добровольно вылезет из-под ванны. — Доктор Дитрих сделал паузу. — А если нет… если нет, то неприятности начнутся у одной хорошенькой маленькой девочки. Девочки по имени Софи.

Тишина.

— Шеф… Вы… Это… Того… Мы что, и девчонку еще какую-то должны?.. Эту вашу Софи мы что, тоже того-с?..

— С вами рехнуться можно, Капулла! Не лезьте не в свои дела!

— Нет, ну, шеф… Просто про девчонку уговору не было…

— Все, Капулла. Пошли.

— Пойти, это пожалуйста… Это я с милой душой…

Они вышли из ванной. Шаги направились в сторону кабинета.

Я сидел под ванной и думал. Н-да, ситуация. Но я знал, что сделаю, как только эти вредители уберутся. Я напишу Софи письмо. Другого выхода не было. Она придет и увидит на экране компьютера мое послание.

— Да, и еще, — услышал я снова голос доктора Дитриха. — Надеюсь, что тот, к кому я сейчас обращаюсь, поймет, что я сейчас сделаю…

Чпок!

Этот звук я знал очень хорошо!

Доктор Дитрих выдернул провод компьютера из розетки.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я стоял во весь рост на письменном столе и махал.

Махал и махал… В полном отчаянии…

Не скрою — мне было плохо. Плохо, как никогда. Я был совершенно беспомощен и ничего не мог поделать.

А ведь все казалось так просто.

— Фредди, дружище, — попытался успокоить меня сэр Уильям, когда я примчался к нему после того, как доктор Дитрих и Капулла ушли из квартиры. — Понятно, что никто из нас не сможет засунуть эту штуку обратно. Но Софи, Софи-то наверняка справится с этим. Надо только как-то объяснить ей, в чем у нас тут проблема.

Объяснить… Вот я и объяснял… Стоял и махал. И был в полном отчаянии.

Потому что Софи не понимала меня, хотя я буквально из кожи лез, чтобы дать ей понять — я не просто так тут изображаю клоуна.

— Молодец, Фредди, молодец! — приговаривала Софи, глядя на мои цирковые этюды. — Давай ешь, смотри какой червяк…

Если бы она знала, что мне сейчас совсем не до червяков!

— Ну, Фредди! Я вижу, ты здорово умеешь махать лапой… Но уже хватит…

Нет, ничего не получается. Я вынужден капитулировать.

— Н-да, — раздалось из соседней комнаты, — похоже, у нашего поэта проблемы. Его не понимают! Что может быть страшнее для чуткого сердца? — ехидно пропищал Энрико.

— Страшнее другое, — пробасил Карузо. — К нему пришла читательница, а он не может осчастливить ее ввиду отсутствия присутствия прибора для письма.

Энрико и Карузо возникли в кабинете. Софи пока еще не видела их.

— Вот она, суровая правда жизни, — с важным видом изрек Энрико. — Коли не на чем писателю писать, делать нечего ему и он давай рыдать.

— Но если позовет — придут друзья-артисты, писателя возьмут себе в статисты и разыграют в лицах то, что не сумело написать перо, — закончил очередной экспромт Карузо.

— Ну что, Фредди, — сказал сэр Уильям, входя в кабинет, — может быть, позволишь им выступить? Вдруг получится?

Что мне оставалось делать? Я молча кивнул.

И парочка начала свое представление. Для начала они оглушительно свистнули. Оба разом. У меня чуть уши не отвалились. Но своего они, кажется, добились — Софи обратила на них внимание.

— Интересно, что это вы тут буяните? — удивилась Софи. — Я ведь вам положила еду.

Энрико и Карузо бросились к розетке, рядом с которой на полу лежал провод от компьютера.

Энрико вцепился в провод зубами, а Карузо стал обеими лапами показывать на розетку.

Софи сразу поняла, в чем дело.

— Вы хотите, чтобы я воткнула провод? — спросила она.

Энрико закивал, как китайский болванчик, а Карузо пронзительно засвистел.

Софи задумалась. Скорее всего она размышляла о том, с чего это двум морским свинкам понадобилось подключать компьютер к сети.

— Нет, — решительно сказала она через некоторое время. — Я не могу этого сделать. Раз мастер Джон вытащил шнур из розетки, значит, так нужно.

Все оказалось не так сложно, как я себе это представлял.

Все оказалось значительно сложнее.

По милости Энрико и Карузо наш побег чуть было не закончился уже на самой верхней площадке.

— Ой, боюсь! — верещал Карузо, повиснув на первой ступеньке и отчаянно болтая задними лапами.

Главное, ступенька-то курам на смех, совсем невысокая. А он поднял такой крик, будто под ним настоящая пропасть. Снизу его подпирал худосочный Энрико, который уперся головой в толстую попу своего приятеля.

— Не трусь, давай прыгай, я тебя подхвачу! — подбадривал друга Энрико.

— Храбрее рыцаря, чем я, найдется ли — не знаю, но храбрость тут поможет мне едва ли. Спускаться с высоты такой мне несподручно, висеть тут одному мне тоже очень скучно. Уж лучше нам погибнуть вместе, кучно…

Даже в такой ситуации эти свинки умудряются сочинять свои дурацкие стихи!

— О рыцарь благородный! Принять готов я вас в свои объятья, коль я не справлюсь — нам помогут наши братья…

И тут Карузо отцепился наконец от ступеньки и рухнул вниз, упав прямо на Энрико.