Моя мама уехала любить балет - Мария Санталова Страница 11

— Привет, Вадим.

Мама явно была рада слышать этого человека. Она включила громкую связь.

— Как твои успехи? Планируешь что-нибудь грандиозное?

— Выходи на работу, иди ко мне в театр. Мы скоро ставим «Жар-птицу».

— Вадим, я пока не готова. Дочка совсем еще маленькая. Мы с тобой обсуждали, что где-то через год…

Но Вадим прервал ее неуверенные оправдания:

— Драгоценная Анфиса, дети вырастут, а карьера уплывет. Мне не хватает твоей экспрессии, другие балерины меня не радуют.

Мама улыбнулась, ей явно льстили эти комплименты. А я услышала тревожные звоночки.

— Не могу. Подумаю, Вадим. В моей семье сейчас всё так непросто.

— Анфиса, ты же так любишь балет. Неужели ты предашь его в самый ответственный момент?

Мама не ответила.

— Я позвоню тебе через пару дней. Расскажу тебе больше о постановке, поговорим о твоей карьере. Анфиса, дорогая, я с тобой прощаюсь. Но не дам тебе упустить такой шанс.

Вадим отключился, а мама продолжала растерянно смотреть на телефон. Потом она положила его на стол и повернулась ко мне с сияющей улыбкой.

— Любовь моя, я никуда от тебя не уйду. Буду рядом с моей любимой малышкой.

Она взяла меня на руки, и мы начали готовиться к прогулке. Остальное время все было также приторно сладко. Много улыбок и слов о любви.

Мама сбежала с этим Вадимом? Изменила папе с ним? Завела новую семью? Интересно, есть ли у нее еще дети? И что она рассказывает им о своей прошлой жизни? Опять одинокая Зоя осталась наедине с тяжелыми вопросами. Когда-нибудь я найду на них ответы, пусть это и отнимет у меня много времени. Вера в успех не покинули меня, хотя маленькая грустинка и пихала мою уверенность в бок.

Но мое воодушевленное состояние скоро поменяло настроение. Оно стало недовольным и раздражительным. Каждый день я отправлялась в воспоминаниум, искала улики и не заметила, как сидела там уже не по одному часу в день, а по три. Школа отошла для меня на второй план, я перестала даже пытаться покорить мир алгебры, начала читать книги по диагонали и делать уроки выборочно. Мне везло, такое безалаберное отношение в итоге никак не сказалось на моей общей успеваемости. Вика и Ника, может быть, что-то и заподозрили, но они были так увлечены своим путешествием зимой в Румынию, что не требовали от меня активного участия в их жизни. Ибрагим молча смотрел на меня и скорей всего осуждал. Макаров заболел, и мы были этому рады, хотя радоваться таким вещам очень плохо. Вознесенский делал небывалые успехи в изучении английского, я могла им только гордиться. Я теряла много времени впустую, потому что не знала, где начало кризиса. Чем больше смотрела на свою в прошлом идеальную семью, тем больше начинала раздражаться. Былое счастье мне не вернуть, но можно упустить важные детали. Я сама не замечала, как теряла связь с реальностью.

И вот однажды кое-что начало меняться в привычной картине. Маленькой мне было два года. Характер у меня был весьма капризный. Я требовала много объятий и не хотела есть суп. Мама перестала так часто улыбаться, весь ее внешний вид кричал об усталости. И папа уловил эти скрытые сигналы. Он предложил маме отдохнуть и повидаться с друзьями. Но после той встречи она вернулась совсем другой. Она наверняка встретилась с тем самым Вадимом. Мама начала без отдыха заниматься спортом, почти все время проводила в пуантах, а мне внимания уделялось всё меньше. Меня усаживали у телевизора, закидывали игрушками и сладостями. Кажется, это не очень правильный метод воспитания. Чем больше мама отдалялась от меня, тем больше внимания я требовала. Мультики мне быстро надоели, как и все игрушки. Я стала много плакать, ломать вещи и кидаться едой. Мама становилась раздражительной. От той улыбающейся красавицы, нежно прижимающей дочь к себе, не осталось и следа. Она очень похудела, питалась одними овощами и изводила себя тренировками.

Однажды, когда мама была в ванной, я схватила ее пуанты и спрятала их под кровать. Даже тринадцатилетняя Зоя не ожидала такой реакции, что уже говорить о двухлетней. Мама была безумна, она трясла меня за руки, била по щекам пуантами и кричала. Я в настоящем не могла смотреть на это и закрыла глаза. Будто передо мной была не реальная сцена из жизни, а кадр из какой-то душераздирающей мелодрамы. Мне было больно физически даже слушать это. Мамин крик надолго засел в моей голове. Когда всё закончилось, я поняла, что надо сделать перерыв и вернуться в реальность.

Но все эти дни слишком сильно повлияли на меня. Дыра сжирала мою душу, я впала в депрессию, и больше ничего меня не радовало. Мой синтезатор покрылся пылью, «Марсианские хроники» так и не были дочитаны, а решения домашних заданий брались из интернета. Я перестала нормально питаться, то, что готовил папа, отдавала бродячим собакам и котам. Зато в мою жизнь вернулся кофе. Мне не хотелось есть, играть, читать и жить той жизнью, что была у меня ранее. Я искала любовь, которой не было. Ибрагим был прав во всем. Но ведь она же моя мама…

Как нас воспитывают? Мама — самая надежная опора, крепость, за которой ты можешь спрятаться в трудную минуту. Наше общество требует от этих несчастных женщин, конечно, слишком многого, но та, что еще недавно улыбалась мне с экрана, а теперь яростно бьет по рукам… Чем я заслужила такое отношение? Почему она не любила ту милую малышку, которая тихонько сидела на ковре, нервно перебирала в руках платочек и не понимала, в какой мир попала? Как можно было еще недавно так нежно ее обнимать, а сейчас издеваться над ней? Эти вопросы убивали меня.

В школе и дома я старалась притворяться, но, к сожалению, все меньше контролировала ситуацию. Ника и Вика чувствовали мое состояние, пытались как-то разговорить меня, но я держала оборону. Мне начало казаться, что это только моя битва, и никто не должен знать, что происходит в моём мире. Боялась