Наталья Евдокимова - Кимка & компания Страница 13

– Вы же, – говорю я хвосту, – не собирались из вагона вылезать? Обещали ещё.

– Подумаешь, обещали, – говорят люди. – Мы же передумали.

Тут солнце совсем зашло, луна появилась, а мы всё мчимся и мчимся.

– Ой, – говорит кто-то. – А я же темноты боюсь. Мне надо, чтобы свет включить или с фонариком.

– А мне что-то скучно в небе стало, – говорит ещё кто-то. – Всякие звёзды и никакого разнообразия.

А третий кричит:

– Луна! Закройте её! Насмотрюсь и лунатиком стану, начну ходить в полёте! Вам тогда не поздоровится!

А я вниз смотрю, и поезд наш мчится, и слышно, как колёса вдалеке стучат, а Астя из окна такая одинокая высовывается. Я стал тогда за верёвку хвататься и подбираться к вагону ближе, и Астя тоже наматывать верёвку на руку стала. А когда мы уже до окна добрались, то Астя откуда-то достала камешки с дырками посерёдке, верёвки через них продела и нам на шеи повесила, как ордена.

– Это для груза, – говорит, – чтобы вам не взлеталось когда попало.

– А ты, – говорю, – Астя, полетать не хочешь?

И это я зря спросил. Потому что Астя хотела полетать, и пришлось мне всю ночь её на верёвке держать, чтобы она не улетела. Можно было, конечно, верёвку и привязать к чему-то, но мне нравилось смотреть, как она летит в вышине и говорит что-то, и ничего не слышно из того, что она говорит.

А рядом Захар с Демидом встали и тоже наверх смотрели.

– Хорошо летит, – говорит Демид. – Молча почти.

– Да, неплохо, – говорю я. – И ходит она тоже ничего так.

– Ну, это на любителя, – говорит Демид и в небо смотрит. Мы с Захаром и Демидом руки на плечи положили и так все вместе и простояли несколько дней, пока не приехали, а Астя до этого времени всё никак налетаться не могла. А когда вниз спустилась, говорит:

– Ух, ну я и налеталась. Только всё равно мало.

А люди из вагона говорят:

– Вот мы и приехали, а вам ещё чуть дальше, по морю.

Выдали нам первую попавшуюся лодку, и мы по морю поплыли в указанном направлении. А когда высадились, нам сразу говорят:

– Угощайтесь. У нас тут всё морское, особенно водоросли. На водоросли у нас в этом году урожай, – и дают нам с собой целую сумку водорослей, чтобы нам ходить веселее было.

Мы пару метров прошли и на человека наткнулись, который на велосипеде ехал.

– А! – говорит он. – Конкуренты.

– Какие это мы вам конкуренты? – спрашиваем мы. – Мы, наоборот, неконкурентоспособные.

– Ага, рассказывайте. Я, – говорит человек на велосипеде, – путешествую по берегу моря, на этом острове уже пятый круг делаю, а вы хаотично катаетесь туда-сюда, и никто разобрать не может, чего вам от этой жизни надо.

– Какой-то вы, хоть и на велосипеде, а недовольный, – говорит Астя. – А мы, хоть и хаотичные, но порядочные.

– Ну да, – говорит человек на велосипеде. – Вблизи вы ещё ничего так, а издалека совсем ужасными казались. И все про вас говорят, как будто сговорились.

Человек на велосипеде грустный стал, ещё чуть-чуть – и расплачется.

– Давайте вы нас хоть на багажнике покатаете, – говорю я. – Багажник у вас такой добротный. Тогда получится, что мы как будто считаем, что вы главный и даже исполнили мечту нашу – на багажнике покататься.

Человек на велосипеде сначала оживился, Астю пару метров провёз и говорит:

– Нет уж, идите своей дорогой, а то вы багажник мне ещё, чего доброго, погнёте.

Мы с Астей плечами пожали и дальше пошли. А человек на велосипеде догнал нас и говорит:

– Вообще-то я хороший, вы не думайте, – и снова уехал.

А к нам тётенька подбегает, и на ней футболка, на которой мы с Астей нарисованы, но как-то непохоже.

– Кимка! – кричит она. – Астя! Настоящие!

– Можете пощупать, – вежливо говорит Астя, и тётенька щупает, что Астя настоящая, а не какая-нибудь поддельная.

– Здравствуйте! – говорит она. – Добро пожаловать! Чувствуйте себя как дома!

– А мы везде так, – говорю я ей.

– Я знаю, – говорит тётенька. – У нас про Кимку и Астю, про вас то есть, мультик сняли, и теперь про вас все знают, даже дедушки, и бабушки, и некоторые дети. Но на самом деле мультик взрослый получился, потому что для детей там всё слишком глубоко. Очень уж вы, Кимка и Астя, непростые люди.

– Да самые мы обыкновенные, – говорю я.

Тётенька закрывает глаза и кричит радостно:

– Обыкновенные из обыкновенных!!! – и объясняет: – Так у нас в мультике говорят. Хотя что это я вам рассказываю всё это. Давайте лучше я вам мультик покажу, тут у меня и телевизор неподалёку.

– Нам нельзя, – говорю, – мультик, потому что мы нетелевизионные.

– А ещё фильм есть, – говорит тётенька.

– И фильм, – говорит Астя.

– Ну тогда ничего не остаётся делать, – грустно говорит тётенька, – как отдать вам билет на спектакль сегодняшний, как раз про вас, премьера. А вы на одном сидении вдвоём поместитесь, вы худенькие совсем.

Мы билет взяли и спасибо сказали.

– Какие-то вы тихие, – говорит тётенька. – Может, это и не вы вовсе, а я тут билетами раскидываюсь такими драгоценными. Но вообще-то похожи.

Астя ей язык показала, и она успокоилась тут же.

– Извините, что я вас подозревала, – говорит. – Побегу я всем рассказывать, что вы на премьере будете.

Пока мы шли к театру, спрашивали у людей, как туда пройти, и они нам так радостно отвечали, как будто для того и на улицу выходили, чтобы нас встретить и дорогу показать. А к театру люди стекались – и все в футболках с нашими изображениями.

– Ой, – сказали нам контролёры. – Надо же, какие растрёпанные, как это замечательно!

Мы с Астей на одно сидение уселись и стали ждать.

– Не нравится мне как-то это, – говорю я. – Сидишь, ждёшь, а потом будешь смотреть и смотреть, а тебе будут показывать и показывать.

– Один разок можно, – говорит Астя. – Нам всё-таки билет дали, и на себя смотреть не стыдно.

Тут третий звонок прозвенел, и песенка заиграла с непонятными словами. И на сцену девчонка выбегает, на Астю похожая, а навстречу ей я бегу, тоже похожий очень.

– Кимка! – кричит Астя на сцене. – Я только вчера родилась и всё вырасти за день пыталась, чтобы с тобой пойти куда-нибудь далеко, а ты, я смотрю, так идёшь, как будто никуда далеко идти и не собираешься.

– Вообще-то похоже, – деловито говорю я Асте.

Зрители рядом хлопать начинают и нам говорят с разных сторон:

– А дальше можете и не смотреть, дальше вам неинтересно будет, а нам место одно освободится, мы тут одного зрителя в сумке с собой принесли, потому что билетов не хватило.

Мы с Астей послушались и пошли к выходу.

– Вот бы, – говорит Астя, – выйти не в театр этот, а куда-то ещё, а то в театр мы уже входили, и что там будет, знаем.

– Будет исполнено! – рявкнул наш волшебник, и это прямо со сцены.

– Теперь и выходить как-то боязно, – говорю я. – Мало ли чего он там придумал, куда нас отправить.

А волшебник страдальческим голосом ныть начинает.

– Я, – говорит, – забыл, сколько я вам там желаний должен. Мне всё кажется, что сначала было три, а потом или прибавилось, или нет. Иногда я думаю, что ещё три прибавилось, а когда я так думаю, я забываю, сколько я вам уже исполнил их. И всё, что помню, это что вас зовут Кимка и Астя. Как-то это никуда из головы не выветривается. А знаете ещё, что…

– Пойдём, Астя, – говорю я. – Очень уж у них постановка натуралистичная получилась.

– Что бы мы там ни говорили, не верьте нам, когда мы на сцене! – кричит Астя зрителям. – Я вот беру и устанавливаю такое правило, и даже на сцену мне лезть для этого не надо.

Тут мы вышли из зала – и сразу в наш двор, где мой и Астин день рождения праздновать продолжают.

– Мы уж не помним, сколько вам там, – говорят гости. – Но всё равно с днём рождения!

А Демид уже во главе стола сидит и нам рукой машет, потому что, оказывается, у него тоже в этот день день рождения, и слева от него Захар, а справа тоже мальчик какого-то нашего возраста. Светловолосый такой, улыбается.

А гости говорят так недовольно:

– Что же, раз вы пришли, хотя давно не приходили уже, то нам подарки дарить вам придётся? – и кружки за спину прячут. – Нам тогда пить не из чего будет, поэтому дарим вам свою доброту и признательность, а тебе, Кимка, парашют.

– Это ничего, что парашют, – говорю я. – Нам его с Астей на двоих хватит.

– Сейчас, – говорят гости, – ещё просветлённые явятся, только они не едят никогда ничего, а с прошлого года ещё и молчат, только улыбаются иногда.

Мы с Астей, пока гости сами шумели, по площадке прошлись. И, пока всякие просветлённые в мире появлялись, человечество в космос выходило и всякие случались прочие прорывы, тут ничего не поменялось, не выросло, кроме деревьев разве что.

– Как-то похоже, – говорю я Асте, – на то, что раньше было.

– Это раньше было то, – говорит Астя, – на что похоже сейчас.

– Заколдованное какое-то место, – говорю я. – И я даже знаю кем.