Василий Юксерн - Атаманыч Страница 17

Но однажды теплым июньским вечером Остапов вызвал к себе Мишу и Кандалина.

— Будьте готовы, — сказал он. — Через полчаса выходим на запасный командный пункт командира полка.

Командный пункт располагался на вершине сопки Безымянной.

Когда подошли к сопке, Миша задрал голову и посмотрел вверх.

— Ого!

Вершина сопки тонула в тяжелых серых облаках.

— Хороша горка? — спросил Кандалин. — Снизу посмотришь — надо шапку держать… Ну, Атаманыч, лезь, не отставай от взводного.

Тропа была каменистая, скользкая, как стекло. К счастью, вдоль тропы рос мелкий кустарник, так что, карабкаясь, можно было держаться за него руками — иначе бы и не залезть!

Быстро темнело. Чем выше поднимались, тем холоднее и сырее становился воздух.

Кандалин тронул Мишу за ногу.

— Ну как?

— Порядок! — отозвался тот. — Только вот темно стало, как в берлоге. Я лейтенанта из виду потерял. И шагов его что-то не слышно.

— Значит, отстали мы с тобой. Дай-ка мне твой автомат — тебе идти легче будет.

— Не-ет, я сам.

Наконец добрались до вершины. Тут находился командный пункт. Четыре узкие щели-амбразуры смотрели в четыре разные стороны.

Лейтенант достал из планшета топографическую карту, разложил на столе, и они с Кандалиным склонились над ней.

Миша тоже подошел к столу, стал разглядывать карту. Вот сопка Рыжая, знак на сопке означает дзот, на горе Лысой изображена траншея.

Лейтенант поднял глаза на мальчика.

— Видишь этот знак? — спросил он. — А ну-ка, скажи, что он обозначает?

— Танковый батальон! — четко, как на учении, ответил Миша.

— Верно, танковый батальон. Его третьего дня сюда перебросили…

— Товарищ лейтенант, разрешите спросить…

— Ну-ну, спроси…

— Вот говорят, у нас, на Сахалине, есть такой танк, который если врежется в двухэтажное каменное здание, то посадит его на себя и без остановки мчится дальше, а если выстрелит, то пробьет броню в сорок сантиметров… Это правда?

— Еще что говорят? — улыбнувшись, спросил лейтенант.

— Еще говорят, что у нас есть самолет, который может от границы до города Тойохара все триста пятьдесят километров пролететь за десять минут! И еще говорят, у нас есть орудие, которое может стрелять на сто километров. Правда это или враки?

— Вот что, Атаманыч, — сказал лейтенант, — ответить на твой вопрос точно я не могу. Знаю одно: сейчас не сорок первый, а сорок пятый год, а это большая разница, сам понимаешь. И еще есть хорошая пословица: «Нет дыма без огня»…

— Все ясно, товарищ лейтенант!

Летняя ночь коротка. И вот уже птицы поют и свистят, перелетая с ветки на ветку. А там, глядишь, и солнце взошло.

Но на командном пункте еще долго держался сумрак, лучи солнца едва-едва пробивались сквозь низко нависшие над сопкой тучи. Только к десяти часам прояснилось небо, и стало видно далеко-далеко вокруг.

Лейтенант показал Атаманычу на стереотрубу, которая была установлена в амбразуре, обращенной к югу.

— Этот прибор тебе знаком, и обращаться с ним ты умеешь, — сказал лейтенант. — Наблюдай. Все, что увидишь интересного по ту сторону границы, наноси на карту. Ясно?

— Ясно, товарищ лейтенант! — обрадовался Миша.

— Выполняй.

Миша навел окуляры стереотрубы, припал глазом.

Как далеко видно!

Внизу зеленый лес плавно покачивается, словно высокая зеленая трава.

Вон полосатый пограничный столб с блестящим гербом Советского Союза.

Дальше — наблюдательная вышка японцев, река Хандаса-Гава и за рекой — полицейский пост.

Миша оторвался от трубы, сделал пометки на плане и снова стал смотреть.

К полицейскому посту с двух сторон подходили дороги: одна от границы, другая с юга, от города Котон, расположенного в тридцати километрах от границы.

А это что такое? С южной стороны к полицейскому посту подъехала грузовая машина, за ней вторая и третья.

Пыль немного рассеялась, и Миша увидел, что из грузовиков выпрыгивают японские солдаты.

— Товарищ лейтенант! — крикнул Миша. — На пост Хандаса привезли солдат!

— Много? — спросил Остапов.

— Один, два, три… — вслух считал Миша. — Тридцать шесть человек.

Лейтенант подошел, посмотрел в трубу, нахмурился:

— Хм… усиливают пост. Молодец, Атаманыч, не проморгал.

Глава двадцатая. Разведка перед боем

Уже прошло без малого три месяца, как победное знамя Советской Армии взвилось над рейхстагом в Берлине, прошло три месяца, как капитулировала гитлеровская Германия и как вся страна слушала по радио парад Победы, когда к подножию Мавзолея были повергнуты фашистские знамена.

И в то время как на всех фронтах Европы воцарилась тишина, на Востоке продолжал бушевать пожар войны.

Надежды на победу у Японии — союзника поверженной фашистской Германии — конечно, быть не могло: слишком много освободилось сил для борьбы против нее. Но затягивать состояние войны кое-кому было выгодно. Надо было положить конец кровавой бойне и дать свободно вздохнуть исстрадавшимся народам.

Эту благородную задачу взяла на себя наша великая Родина, которая имела теперь на границах с Японией более полутора миллиона человек своих войск.

В один из первых дней августа подполковник Урманов вызвал к себе лейтенанта Остапова.

Войдя в кабинет командира полка, лейтенант сразу понял, что дело, по которому он вызван, очень важное.

Урманов был серьезен и как-то еще более подтянут. Он вышел из-за стола и подошел к висящей на стене топографической карте.

— Сегодня поступил приказ из штаба, — сказал он и жестом пригласил лейтенанта тоже подойти к карте. — Приказ такой: сегодня в двадцать четыре часа наши разведчики и в том числе ваш взвод перейдут государственную границу. Вот в этом районе. Задача: уточнить расположение японских огневых точек вблизи границы.

— Значит, война? — не выдержав, спросил Остапов.

Урманов ничего не ответил и, как будто не слыша вопроса, продолжал:

— Нам известно, что на Хандасинском направлении у противника самые мощные огневые системы расположены на сопках Рыжая и Темная Роща, а также по обочинам просеки, ведущей от границы к полицейскому посту Хандаса. Но также имеются сведения, что японское командование будто бы сняло с границы свои полевые войска и перебросило их в районы Хандасы и Харамитоги — на вторую и третью оборонительные линии. Вам необходимо уточнить эти сведения. Ясно?

— Ясно, товарищ подполковник.

— Предупреждаю: ваша задача только уточнение сведений. Огня не открывать, в бой не ввязываться. Понятно?

— Понятно.

— Возвращение — в семь утра.

— Есть! — козырнул лейтенант.

Урманов задернул коричневую шторку на топографической карте и, повернувшись к Остапову, пристально посмотрел на него долгим взглядом.

— Теперь по поводу твоего вопроса, — медленно проговорил он. — Война или не война? Очевидно, война.

Подполковник помолчал немного.

— Разрешите идти, товарищ подполковник?

— Идите.

Остапов вышел на крыльцо и полной грудью вдохнул свежий воздух. Вокруг стояла глубокая тишина. Лишь где-то стрекотал сверчок, и из лесу доносился слабый крик сойки. Еще полчаса назад эта тишина казалась лейтенанту Остапову мирной и спокойной, но теперь он чувствовал в ней тревожную настороженность и ожидание. С утра светило солнце, а к вечеру все небо затянуло серыми сплошными облаками. Лейтенант поправил фуражку, и ему на руку упало несколько мелких холодных брызг. Через мгновение со всех сторон послышался тихий неторопливый шорох начавшегося дождя.

Разведвзвод занял позиции в глубоком овраге под сопкой Наблюдательной. До полуночи оставалось еще порядочно, и Остапов дал команду отдыхать.

Мелкий, словно сеющийся сквозь мелкое сито, дождик, видать, зарядил не на одни сутки.

Кандалин и Миша, постелив одну плащ-палатку и накрывшись другой, лежали рядом. Мерный стук дождевых капель клонил в сон.

— Да-a, быстро летит время, — задумчиво сказал Кандалин. — Вот уж и год прошел, как мы встретились с тобой. Вот на этом самом месте. Помнишь?

— Как не помню! Разве такой день можно забыть!

— Поползал я здесь, попотел, пока тебя разыскал…

Вспомнили и поездку в школу на праздник Седьмого ноября, и зимнее учение, и госпиталь… Так уж всегда бывает: начнешь вспоминать, и оживают в памяти картины одна за другой.

Ближе к полуночи дождь усилился.

— Взвод, ко мне! — скомандовал Остапов.

Разведчики выбрались из своих укрытий и окружили командира. Остапов еще раз предупредил, чтобы разведчики, если встретятся с японцами, в бой не вступали и, взглянув на часы, сказал:

— Пора. Приступайте к выполнению задания.