Джек и Джилл - Олкотт Луиза Мэй Страница 18

Не успела она это сказать, как очень гордый своим изобретением Фрэнк рывком выдернул у нее из рук, потянув за провод, барабанчик телефона и исчез. Глаза у Джилл стали слипаться. Но прежде чем погрузиться в глубокий сон, она еще раз посмотрела на парящую над вершиной дерева фигурку и прошептала:

— Вот уж теперь никогда не забуду, что должна стать хорошей.

Глава VII

Миссия Джилл

На следующий же день Джек и Джилл действительно стали хорошими. И всю неделю оставались такими. Только вот с учебой, несмотря на решение нагнать за каникулы одноклассников, которое было принято некими молодыми людьми в Рождество, дело как-то не двигалось. Да и впрямь, мыслимо ли думать о занятиях и корпеть над домашними заданиями среди потрясающей красоты Птичьей комнаты, да еще когда вас окружает гора подарков. Ими ведь хочется насладиться, освоить их в полной мере — и на это наши герои тратили целую кучу времени и почти всю энергию.

— Наверное, лучше нам подождать с учебой до конца каникул. Вот отправятся ребята в школу, тогда и начнем, — после нескольких весьма вялых попыток засесть за латынь внес коррективу в первоначальный план Джек.

Настроение у него было прекрасное. Доктор Уиттинг только что снял с ноги гипс, и это значило, что опостылевшему лежанию скоро придет конец и он, Джек, сможет хоть и на костылях, но вставать с постели и самостоятельно передвигаться по дому.

— Я все же оставлю учебник грамматики под подушкой. Буду в него иногда заглядывать, а то у меня с правописанием плохо. Но в остальном посвящу каникулы тебе, Джек, — не особо сопротивлялась предложенному компромиссу Джилл. — Я собираюсь стать полезной и во всем оказывать тебе помощь, и выполню это, — добавила девочка твердо, ибо с недавнего времени полагала миссионерство своим главным призванием, в котором она способна наиболее полно себя проявить.

Мама Джилл, когда та призналась ей как-то наедине, что будет в чем только можно стараться помогать Джеку, чтобы он мог стать лучше, горячо поддержала девочку.

— Замечательная идея, дочка. Это пойдет и тебе на пользу, и добром на добро ответишь. Мы ведь с тобой перед ними в большом долгу, — ответила миссис Пэк, в свою очередь готовая на любые жертвы ради семейства Мино.

Но, воодушевленно принявшись за дело, Джилл упустила из вида, что, прежде чем исправлять недостатки подопечного «дикаря», их следует сначала изжить в себе. Общаться с таким приятным «язычником», как Джек, ей было легко и радостно, а миссию свою она видела в том, чтобы отныне на него не сердиться и ни в чем ему не перечить. И в результате не только не помогала ему изжить недостатки, но и сама день ото дня все сильней заражалась от него ленью и праздностью.

Так один за другим замелькали веселые беззаботные дни самого увлекательного миссионерства на свете. «Всем бы таких язычников», — думала Джилл каждый раз, когда Джек изобретал для них очередное развлечение. В учебник, хоть он и лежал у нее по-прежнему под подушкой, она почти не заглядывала, а Джек беззастенчиво увиливал от латыни. Зато они прочитали все увлекательные книги, какие только им удалось заполучить, к тому же они постоянно принимали гостей, а свободное от того и другого занятия время посвящали дрессировке большого ангорского кота по имени Снежок, которого рассчитывали научить приносить им мячик, когда тот во время игры падал на пол.

Проведя в этих занятиях неделю, оба все чаще стали впадать в вялость и скуку. Ведь отдых и развлечения подобны десерту, и, если питаться, к примеру, одним лишь сливочным пудингом, как бы вам это блюдо ни нравилось, вас в результате, скорее всего, от него замутит.

В субботу погода испортилась. Небо затянули свинцовые тучи. Пошел мокрый снег. Гостей поэтому не было, и наши герои развлекались раскладыванием марок в новый кляссер Джека. Кляссеры тогда как раз вошли в моду, и мальчики часто их брали с собой на встречи, чтобы произвести со своими хранившимися в них коллекциями примерно то же, что делают взрослые мужчины с акциями на бирже: одни экземпляры продавали, другие покупали, третьи обменивали. У Джека была небольшая, но хорошая коллекция, и мальчик давно уже копил деньги на покупку красивого кляссера, в котором он мог бы должным образом расположить и систематизировать свои сокровища. Джилл сказала об этом Фрэнку, и тот преподнес младшему брату на Рождество замечательный толстый кляссер, а друзья в дополнение к альбому подарили Джеку еще кое-какое количество редких марок. Их-то и помещали теперь Джек и Джилл в зазывно пустующие ячейки нового кляссера, одновременно меняя расположение экземпляров, которые там уже находились, чтобы выстроить все собрание в определенной логике и последовательности.

Джилл, вооружившись клеем, кисточкой, ножницами и бумагой, нарезала и приклеивала к маркам тоненькие пружинки-хвостики; Джек, с шуршанием перебирая свои сокровища, размышлял, прикидывал, решал, на какое место в кляссере поставить каждую марку, чтобы коллекция выглядела наряднее…

После непродолжительного отсутствия войдя в Птичью комнату, миссис Мино застала такую картину: щеки, лбы и носы Джека и Джилл были сплошь обклеены разноцветными марками, что придавало обоим весьма экзотический вид.

— Ну и во что вы теперь играете? — полюбопытствовала она. — В диких индейцев? Или в письма, которым пришлось путешествовать по всему миру, прежде чем они дошли до адресата?

Миссис Мино рассмеялась. Зрелище было тем более уморительным, что, оформленные таким диким образом, лица обоих хранили серьезное и крайне сосредоточенное выражение. Да и как могло быть иначе, если на тот момент их целиком и полностью поглотило изучение редкой марки, в подлинности которой Джек вдруг усомнился.

— Нет, мама, мы ни во что не играем, — с неохотой отрываясь от своего занятия, принялся объяснять он. — Просто нам так удобнее. Во-первых, марки на кроватях не затеряются. А во-вторых, я сразу вижу, какие из них на лице у Джилл, а она без труда разыщет те, что понадобятся мне в какой-то момент, на моем. Эй, Джилл, — с тревогой глянул он на лицо подруги, — куда задевалась моя Новая Гранада? [29] Она очень редкая. Не хотелось бы мне потерять ее.

— Отлепи ее от своего носа, — прыснула девочка. — Сам ведь туда наклеил свою Гранаду, потому что мой нос показался тебе для нее недостаточно крупным.

Джилл принялась осторожно снимать с широкой переносицы своего друга большой оранжевый квадрат. Процесс оказался весьма болезненным. Клей основательно прихватился, и, пока девочка отлепляла марку, Джек морщился.

— Ну да. Теперь вспомнил, — покивал он, помещая Гранаду в кляссер. — У тебя на носу Малый Боливар. [30] Пусть пока там повисит. А я забираю с твоей щеки Эльзас и Лотарингию тысяча восемьсот семидесятого года, [31] — принялся он отлеплять марки от ее лица.

Джилл, в отличие от него, переносила этот процесс стоически и, вместо того чтобы ойкать и морщиться, улыбалась, поглядывая на огонь в очаге и воображая себя миссионером, несущим свет и истину аборигенам какой-нибудь дикой страны, которые в ответ поджаривают его на костре. «Вот не буду кричать, пусть щеке и больно, — твердо решила она. — Настоящие миссионеры всегда встречают страдания стойко и весело».

— Недурное собрание получается из романских марок, — чуть погодя с удовольствием поглядел на почти заполненную страницу кляссера «язычник» Джек, отрывая ото лба подруги очередную марку. — Корейская тоже очень красивая. Можно сказать, жемчужина моей коллекции. — И, перелистнув кляссер, он продемонстрировал страницу, которую целиком отвел для одной-единственной крупной синей марки.

— Не пойму, отчего марка мыса Доброй Надежды напечатана в форме пирамиды? [32] — озадачилась Джилл. — Пирамиды же в Египте. А вот Сандвичевы острова [33] выглядят здорово с черными головами королей и королев, — продолжила она, потому что это вполне соответствовало ее миссионерскому настроению.