Моя мама уехала любить балет - Мария Санталова Страница 18

До моих походов в воспоминаниум я не задумывалась, как устают мамы и сколько ответственности лежит на их плечах. В нашей семье каждый отвечает за порядок. Моем за собой посуду, стираем вещи, квартиру убираем по очереди. Как говорит папа, видишь пятно — убери пятно. Такой порядок в нашей семье давно. И никогда бытовые вопросы не вызывали у нас споров.

Даже когда мы были маленькие, папа так распределял обязанности и давал поручения, что это не вызывало у нас протеста. Но при маме было не так. Папа много работал, а мама занималась всем остальным. Воспитание детей — это не так весело, как балет. Едкий комментарий, правда? Я почувствовала знакомую боль в сердце. Нет, не могу отпустить свое прошлое. Хоть и думала, что готова. Я начала глубоко дышать и пытаться успокоиться. Но перед глазами — те безумные глаза мамы, которая кричит на меня и швыряет игрушки. Я была очень непростым ребёнком, но может мне просто не хватило чуть-чуть понимания. Нужно перестать обдумывать все это. Проблема человечества состоит в том, что одни слишком много думают, а другие — слишком мало. Так говорит папа. И я не могу перестать думать о моей маме, хотя в моей жизни ее было совсем немного.

Я купила все продукты и направилась домой. А жестокие мысли летели за мной. Я спряталась от них в близлежащем дворе и обнаружила там Нюту и ее маму. Женщина орала на девочку, у малышки текли слёзы. Эта сцена привела меня в ужас, и я схватила маму за руку и взмолилась:

— Пожалуйста, не кричите на нее. Она же маленькая, не понимает, как вам трудно.

У меня по щекам текли слёзы.

— Моя мама также на меня кричала, а потом пропала из моей жизни. Решила, что семья не стоит того, чтобы на нее тратить время. Лучше вернуться к тому, что получалось так хорошо. Только мне больно, понимаете, очень больно, что меня бросили. Если бы она подождала чуть-чуть, то увидела бы, кем я стала. Хорошим человеком. Я бы помогала ей с уборкой и пекла бы для нее блины.

Я уже плакала по-настоящему. Сердце опять начало болеть. Дыра не уменьшалась, она просто уходила в тень на время.

Мама и Нюта обняли меня.

— Ты права, девочка. Зря я так сорвалась.

— Вы устали, — тихо сказала я.

Мне кажется, мне надо не к кардиологу, а психологу. Что-то мои нервы совсем потеряли стыд.

— Очень, — мы втроём сели на скамейку, — ее отец уехал в командировку. Моя мама неважно себя чувствует, а у Нюты сегодня день рождения. Придут гости, которых я не готова и не хочу видеть. Но это ее день, не имею права срываться.

— Вы имеете право уставать и злиться.

— Но не на нее. А я кричала в ее день рождения. Она этого не забудет.

— Забудет. А воспоминаниумы скоро закроют, так что ей негде будет это вспомнить.

— Мамочка, я тебя люблю! — Нюта обняла маму.

— Мое солнышко! — Женщина обняла ее в ответ.

Хоть в одной семье воцарился мир. Пойду домой пить таблетки. Я впервые жаловалась посторонним на свою жизнь. Это новый уровень моей откровенности мне не нравится.

— Зоя, не грусти. Не все могут быть хорошими мамами, это очень нелегкий путь.

Мама Нюты мне улыбнулась. Она добрый человек, это видно в ее глазах. Когда сильно устаешь, у тебя нет сил на искренние улыбки и правильные посутпки. Этому миру нужно научиться отдыхать.

— Спасибо вам, — искренне сказала я.

— Это тебе спасибо.

Нюта обняла меня на прощание и прошептала:

— У тебя все будет хорошо, я это сразу поняла.

Я стала чувствовать себя совсем неловко, поэтому быстрее обычного двинулась к дому. Обида на мать сидит в моей душе, и тут не помогут ни сон, ни пирожные, ни мультфильмы. Я должна буду вернуться в воспоминаниум и узнать, что же всё-таки произошло.

Ибрагим пришел ровно в три часа. Я всё ещё была взволнована, но мне удалось это скрыть. Мы попили чаю, мой друг приступил к лазанье, а я даже не была готова браться за блины. В итоге просто сидела рядом и смотрела, как виртуозно Ибрагим обращается с посудой и продуктами. Это действительно его призвание. Он делал всё так легко и с улыбкой.

— Какой жуткий компромат ты нашел на Макарова?

— Когда ты постоянно ходишь в воспоминаниум, то растворяешься в этом месте. Персонал уже не замечает тебя, а ты можешь много узнать о своих знакомых. Туда ходит почти вся школа. И ученики, и учителя. А все вокруг думают, что никто не догадывается. Наша учительница по французскому регулярно посещала кинотеатр месяца полтора по ночам, но, к счастью, этого времени ей хватило, что вернуться в реальный мир. Наша биологичка вступила в клуб разведенных, которые ходят вместе на сеансы и ругают бывших мужей. Вот такая терапия. Даже Ника и Вика туда ходили. Я видел их один раз. Они смотрели, как папа забирает их из роддома. Как я понимаю, у них какие-то проблемы с отцом, потому что во время просмотра они горько плакали. Это точно были слезы грусти.

Бедные мои сестрички. Они страдают намного сильнее, чем говорят.

— Макаров посещает воспоминаниум два раза в неделю, ради этих походов он ушел из баскетбольной команды и бросил всех своих друганов. Придумал глупую отмазку про больную бабушку. Только бабушка его совсем не больна и очень активно занимается в парке йогой по субботам. Он смотрит на Нику, как она поет на школьных концертах, как играет в спектаклях, как сидит с вами в столовой и смеётся.

Это уже не влюбленность, а какое-то помешательство. Даже немного не по себе.

— То есть он мучает человека, а потом ходит страдать от неразделённой любви? И даже не пытался пригласить на свидание, поболтать о чем-то приятном…

— Я знаю, где начало этой истории. В пятом классе они оба участвовали в рождественской постановке. Макарова и Нику поставили в пару для бального танца. Но твоя подруга подошла к учительнице и попросила сделать ее партнёром какого-то другого мальчика. Макарову об