Улика на память - Юрий Вячеславович Ситников Страница 20

— Сама не лоханись.

— Не лоханусь.

— Заканчиваем перепалку. Запишите себе, в каком ряду и каким по счету лежит ваш билет. Будьте внимательны.

— Екатерина Николаевна, — спросила вдруг Сонька, — а разве это честно?

— Ну начинается.

— Яковлева, ты как всегда.

— Сонь, хоть раз в жизни можно промолчать?

— Я просто задала вопрос.

— Не совсем честно, — сказала Екатерина Николаевна. — Но при данных обстоятельствах это допустимо.

— Что за обстоятельства? — допытывалась Сонька.

— Яковлева, хватит! — крикнул Витька. — Не иди против класса.

Сонька пожала плечами.

— Как хотите, лично мне бояться нечего, я достаточно хорошо знаю географию.

— И географию, и историю, и информатику. Ты у нас просто кладезь знаний. Как только у тебя голова не треснет от ума?

— Мне без разницы, какой билет тянуть, — равнодушно сказала Соня. — Запишите сами и скажите мне, где он там будет лежать.

— Ох ты, Яковлева, снизошла до нас.

Последующие минут двадцать мы распределяли билеты, запоминали, в какой последовательности они лежат, и записали, кто за кем будет входить в класс и тянуть билеты.

— Единственная загвоздка, — запоздало предупредила нас географичка, — я не уверена на сто процентов, что проверяющие из округа не привезут свои билеты с вопросами.

— А могут?

— Очень даже могут.

— Черт!

— Обломаемся тогда.

— Хоть бы не привезли.

Прозвенел звонок. Екатерина Николаевна попросила нас задержаться.

— Отниму у вас еще пять минут.

— Можно и десять, урок последний.

В дверь постучали.

— Войдите, — крикнула Екатерина Николаевна.

Стук повторился.

— Соня, открой дверь, посмотрим, кто там такой скромный.

Сонька встала, распахнула дверь, нагнулась.

— Ты к кому? Глеб, — обратилась она ко мне, — тебя спрашивают.

— Кто?

Посторонившись, Сонька пропустила в класс Руську. Стесняясь, он потоптался на пороге, потом отыскал взглядом меня и, запинаясь, сказал:

— Глеб, я тут тебе книжку принес.

— Глеб, я и не знал, что у тебя появились новые друзья, — прыснул Витька.

— Не умничай.

— А что за книжка? — лыбилась Светка.

— Наверное, интересная, — поддакнула ей Маринка.

— Интересная, — на полном серьезе ответил Руська. — Три поросенка.

В коридор я выталкивал Руську под оглушительный хохот одноклассников.

— Руслан, нашел время, — сказал я ему, закрыв дверь.

— Но ты же нам не верил, что мы читали книгу.

— И что?

— Прочитай сам.

— Руслан, хорош прикалываться, я читал трех поросят.

— Прочитай еще раз, — Руська сунул мне книгу. — Завтра у нас будет репетиция?

— Завтра я не смогу.

— А когда будет? Что сказать ребятам?

— Через несколько дней порепетируем.

— Это точно?

— Пока нет. Окончательно с датой определимся завтра-послезавтра. Я тебя сам найду и сообщу. О’кей?

— О’кей.

Держа под мышкой книгу, я вошел в класс.

— Сразу все заткнитесь, — сказал с порога и, не сдержавшись, засмеялся. — Я в спектакле волка играю.

— А мы подумали, ты в детство впал.

— Глеб, дашь книжечку прочитать?

— Возьми в библиотеке что-нибудь попроще.

— Ну дай хоть картинки посмотреть.

— Отвалите, — сев за парту, я услышал голос Екатерины Николаевны. Она опять начала говорить о предстоящем приезде проверяющих из округа.

Глава 11

Фанатки

На квартиру Хромова мы с Люськой поехали сразу после школы, но ничего стоящего из этой затеи не вышло. В двушке проживала семья из четырех человек: отец, мать, сын и бабка. Это мы узнали от соседки, сама старуха дверь не открыла, требовала, чтобы мы немедленно ушли, грозилась вызвать полицию.

Соседка подтвердила, что десять лет назад квартира принадлежала Вячеславу Хромову, потом он ее продал и уехал в неизвестном направлении. И что интересно, женщина назвала точную дату, когда в подъезде появились новые жильцы — пятнадцатое сентября. Мы с Люськой переглянулись.

— Вы уверены, что был сентябрь?

— Уверена. День рождения я отмечала.

— А вы когда Вячеслава Хромова последний раз видели?

— Пятнадцатого сентября.

— Как пятнадцатого?

— Он на пару минут забежал, поздравил меня, сказал, что теперь вряд ли когда-нибудь увидимся. Грустный Слава был, посетовал, что такую квартиру пришлось продать.

— А почему он ее продал?

— Сказал, другу срочно нужны деньги на дорогостоящую операцию.

На улице Люська предложила сесть на скамейку.

— Глеб, я что-то не догоняю, как такое могло произойти? Хромов попал в аварию в июне, и похоронили его в июне.

— Но квартиру он собирался продавать еще до аварии.

— А, получается, что продал ее уже после своей смерти.

— Значит, авария подстроена и подстроена не кем-нибудь, а самим Хромом.

— Для чего?

— Уйти от долгов. Из него выбивали крупную сумму, денег у Хромова не было, он решил инсценировать несчастный случай. На похоронах присутствовали друзья, знакомые, все было распланировано до мелочей. Понятно, почему Чапиков уверяет, что мы ошиблись. Он был на похоронах и твердо убежден, что Хромов погиб.

— А он жив.

— Был жив, — поправил я Люську. — До недавнего времени.

— То есть намекаешь, Огнев мог узнать, что Хромов жив и…

— Сомневаюсь, Люсь. Огнев богатый человек, вряд ли он стал бы убивать Хромова из-за старых долгов. Да и вряд ли Огневу вообще было известно, что Вячеслав жив.

— Но Глеб, он же где-то пропадал все эти годы, где-то жил.

— Само собой.

— А вернувшись, начал следить за Димкой.

— И за ним в это время следили.

— Слушай, а если Хром инсценировал свою смерть, зачем он квартиру продал? Ведь необходимость отдавать долг отпала.

— Он не мог продолжать жить в квартире. Его адрес был известен друзьям, во избежание ненужных проблем, он решил замести все следы.

— Тогда логичнее всего было бы купить квартиру