Моя мама уехала любить балет - Мария Санталова Страница 28

— Боюсь, что придется нести ответственность за свой поступок и вступить в наш клуб, — парировала ему я.

Вознесенский со страхом посмотрел на меня:

— Только давай без насилия?

— Витя, я же извинилась.

Мой сосед не стал больше спорить, потому что в класс вошёл учитель. Макаров не появился и на следующих уроках. Мы уже успокоились, а зря. Во время пятого урока включился громкоговоритель, и мы услышали строгий голос замдиректора: «Обращение к «7А». Вознесенский, Золотарёва, сестры Варга, Исмаилов, немедленно явиться в кабинет директора».

Макаров начал мстить.

По классу раздался гул, а мы, без вины виноватые, отправились на первый этаж.

Я никогда не была в кабинете у директора, мне казалось, что сюда могут попасть только настоящие преступники. До этого конфликт между Макаровым и Никой решался на уровне классной, психолога и замдиректора. Точнее не решался, а скорее игнорировался. Сейчас мы топчемся в приемной директора и боимся. Уверенней всех, как ни странно, выглядел Витя. Я видела директора только на школьных линейках и театральных представлениях. Это очень высокий мужчина с большими черными глазами, которые заставят тебя признаться во всех пакостях.

Подошла наша классная, ещё более нервная, чем обычно.

— Варга, опять из-за вас страдают всех вокруг?

Она, как всегда, пыталась переложить всю вину на Нику. Моя бедная подруга ведёт битву не только против Макарова, но и остального мира. Ей приходится терпеть унижения ради своей маленькой правды.

Вика хотела защитить сестру, но тут раздалось грозное «Войдите» и мы направились к директору. В его кабинете уже находились Макаров и его мама.

— Опять эта девчонка? Да когда она уже отстанет от моего мальчика? — мама Макарова села на стул и схватилась за сердце. В прошлом она была актрисой, ничего серьезного, второстепенные роли в сериалах. Режиссеры недооценили ее, такой талант.

— Я считаю некорректным, что с нашей стороны нет родителей, поэтому при Инне Григорьевне не буду ничего обсуждать, — чётко и уверенно сказал Вознесенский.

Я и не догадалась, какая сила скрывается в этом худом длинном теле, но рада, что она наконец вырвалась наружу.

Мама Макарова часто заморгала. То ли оттого, что Витя знал ее имя, то ли оттого, как дерзко он прервал ее моноспектакль. Она уже приготовилась выдать новую порцию эмоций, но директор не позволил ей это сделать:

— Вы правы, молодой человек. Инна Григорьевна, пожалуйста, подождите нас в приемной. Там вас угостят вкусным кофе.

Мама Макарова была готова поспорить, но поразмыслив, решила уступить.

— Надеюсь, вы примите правильное решение, — перед самой дверью бросила она и с презрением взглянула в нашу сторону.

Интересно, что же такое наплел им Макаров? Фантазия у него работает отлично, представляю, какими бездушными монстрами он нас выставил.

— Максим сегодня рассказал мне, что вы впятером издеваетесь над ним уже длительное время и распускаете отвратительные слухи, — сказала наша классная.

— А я отвечу, что это все неправда. И длительное время сам Максим Макаров мешает нам учиться и унижает Веронику Варгу. Об этом моя одноклассница несколько раз сообщала вам, но вы этот факт игнорировали и никак не помогли ей решить проблему, — с холодом в голосе ответил Вознесенский.

Вика сжала мою руку. Я поняла, она под впечатлением.

— Варга сама виновата в сложившейся ситуации. Она врала мне о положении дел и… — повышая голос, сказала классная.

— Это неправда, — вскрикнула Вика, — Ника вам много раз показывала царапины на руках и ногах, уничтоженные тетради и учебники. Но вы…

Вика не закончила мысль от подступающей к горлу злости. Ника просто стояла с опущенной головой, она беззвучно плакала.

— Что происходит в вашем классе, и почему Вы, как классный руководитель, довели ситуацию до такого состояния? — строго спросил директор. Он напомнил мне грозного льва.

Классная растерялась. Я посмотрела на Макарова, он занервничал.

— Это бессмысленный спор. Наше слово против слова Максима, — тихо сказал Ибрагим.

— Исмаилов, твоим словам я не верю. Тебя давно уже надо было отчислить за все твои пропуски, — прошипела классная.

— То есть теперь я виноват во всём?

— Ибрагим не прав. Это не бессмысленный спор. Мы можем узнать правду с помощью воспоминаниума. Я готова показать, что было сегодня днём и в другие дни, увидите, как на самом деле себя ведёт Макаров.

Я теперь эксперт по воспоминаниуму и знаю, в каких случаях его нужно применить. Этот случай отлично подходит.

— Золотарёва, ты забыла, как в нашей школе относятся к этим ужасным кинотеатрам? — классная продолжала бесноваться.

— Прекрасно знаю. Но пару месяцев назад с помощью воспоминаниума в нашей школе искали старшеклассника, который воровал вещи из гардероба. И нашли же.

И тут неожиданно вперед шагнула Ника:

— Я готова показать вам, как надо мной издевался Макаров, как я вылавливала свои вещи из мужского туалета, как выслушивала оскорбления, мне даже такие слова называть страшно, как он обливал меня газировкой, плевал мне в волосы жвачку и обещал скинуть с лестницы меня с сестрой, если я продолжу на него кому-то жаловаться. Это не смешно, это страшно. Такого отношения никто не заслуживает.

Слёзы текли по щекам Ники.

— Но Вам же все равно, — она обратилась к нашей классной, — потому что мама Макарова платит вам за молчание.

— Что? Ты что такое говоришь? — в этом вопле был панический страх.

— Однажды Вы наказали меня за очередную жалобу и заставили мыть класс. Я была в чулане, и Вы, видимо, про меня забыли. В кабинет пришла мама Макарова с большим пакетом и сказала, что так Вам благодарна, что помогаете ее сыну. Я помню дату, могу доказать, что мои слова правдивы.

Грозный голос директора прокатился по комнате:

— Всем детям покинуть мой кабинет и подождать в коридоре, остаться только вашей классной руководительнице.

Мы вышли в приёмную и будто за секунду оказались в коридоре, но мама Макарова успела крикнуть нам вслед: «Надеюсь, вы получили по заслугам».

В коридоре у Ники началась истерика.

— Мне теперь не жить