Ольга Гурьян - Повесть о Великой стене Страница 34

Наемник засел в засаду за песчаным холмом, положил рядом с собой огромную железную палицу и стал ждать.

В золотых солнечных лучах песчинки беспрерывно перемещались. Каждое дуновение ветерка вздымало желтую тучу. Осыпая края своей норки, вылез пыльный паук и снова скрылся. Наемник съел принесенное с собой мясо и заснул. Когда он проснулся, все его тело было покрыто тяжелой пеленой песка. Он повернулся, стряхнул песок и снова стал ждать.

Уже под вечер увидел он вдали блеск, услышал ржание коней и музыку медных тазов. Император приближался.

Оставляя посередине свободное пространство, колесницы в два ряда медленно ехали по краям невидимой глазу дороги, которую по им одним известным приметам указывали шедшие впереди проводники.

Потом в свободном пространстве показалось несколько колесниц больших размеров, под великолепными зонтами. Наемник, никогда раньше не видавший императора в лицо, тотчас узнал его по описанию. Он вскочил на ноги, завертел над головой свою палицу и метнул ее. Песок не выдержал тяжести его тела и силы движения и ушел из–под ног. Наемник качнулся, и палица полетела не прямо, а вбок, и размозжила одну из колесниц, ехавших с краю. Тотчас колесницы остановились, но задние, продолжая ехать, надвинулись на них. Почти мгновенно ряды расстроились, все сбились в кучу, послышались крики недоумения, приказаний и страха. Вооруженная стража рассеялась вокруг, отыскивая злодея.

Но он этого не видел, потому что, бросив палицу, пустился бежать, делая огромные прыжки и петляя. И так быстро было это бегство, что пальцы ног едва прикасались к земле, словно он летел над ней, и песок, не успевая задержать его, засыпал его следы.

Император направился дальше, но преступника отыскивали десять дней и не нашли. Казнили всех найденных поблизости от места покушения, но наемному убийце удалось спастись.

Терпение императора истощилось, и он сказал Ли Сы:

— Долго ли будут продолжаться покушения злодеев?

— Государь, — ответил Ли Сы, — вы объединили под своей властью всю землю в пределах пяти озэр и четырех морей. Мечи навеки перекованы в лопаты. Погибли властители воюющих княжеств, и давно истлела голова яньского Даня. Но, раздавив пятой змею, следует опасаться ее предсмертного укуса. Не подпускайте близко людей, служивших владетельным князьям. Берегитесь потомков знатных родов, до сих пор помнящих о прошедшем величии. Остерегайтесь книжников, которые пытаются обратить время вспять и жить по древним книгам. В них они почерпают мятежные мысли и ищут примеры ложного геройства, измен и убийств. Давно пора покончить с этим. Прошу вас подумать над моими словами.

— Мне нечего над этим думать, и все это я знаю без вас, — сказал император. — Если книги наталкивают на преступные мысли, то надо сжечь эти книги. Составьте указ.

Как только эти слова достигли слуха Фу Су, старшего сына императора, он почтительно попросил об аудиенции и был принят государем. Исполнив все церемонии, он заговорил:

— Государь, если вы приведете в исполнение свое намерение и сожжете книги, погибнет вся человеческая премудрость.

Эта речь не понравилась императору.

— Закрой рот, дурацкая голова! — закричал он. — Это еще что за человеческая премудрость? Я — премудрость! Я первый император и первый мудрец! Что ты там вычитал в книгах? Как люди вили гнезда на деревьях, словно бескрылые птицы? А сейчас они строят стену длиной в десять тысяч ли. Десять тысяч! Про такое ты читал? Что это была за премудрость, когда министры сажали в темницу своих повелителей, а вся страна беспрестанно кипела, как котел, потому что владетельные князья дрались без передышки и топтали конями посевы, так что все годы были голодные и народ одичал! Это премудрость? Ты стоишь перед горой Тайшань и не видишь ее! Смотри, что я сделал для моей земли и как благоустроил ее! Посмотри на мои дороги, которые всю ее оплели из края в край! Бывало, за сто ли тащились неделю и ломали лошадям ноги в колдобинах да еще каждый день меняли оси у повозок, потому что колеи были то слишком узки, то слишком широки, так что у каждой заставы валялись негодные оси с колесами. А теперь по моим дорогам кони добегут за четыре часа и на почтовую станцию явятся свеженькие и сухонькие, так что и менять их не надо и конюхам обтирать их не стоит. И эти дороги объединили страну крепче всех воинских побед, а об этом в книгах нет ни слова.

— Зачем искать в книгах то, чего в них не может быть? — возразил Фу Су.

— Если этого нет в них, значит они бесполезны. А если они бесполезны, значит они вредны. И, если они вредны, их следует сжечь, и не о чем спорить. Ты можешь удалиться.

— Но, государь, — воскликнул Фу Су, — молю вас, выслушайте! Учитель Кун в своих книгах велит подданным почитать государя, а сыновьям — родителя. Так же он пишет о манерах и музыке…

— Вот уж по тебе видать сыновнюю почтительность! — закричал Ши Хуанди. — Учит почитать государей? А давно ли Поднебесная стала единой страной? Еще живы люди, которые помнят, что они не Цинь, а Чжоу, и Чжао, и Янь, и Хань, и Чу, и Ци. Вот они и почитают своих старых князей и то и дело покушаются на меня. Хорошие манеры, нечего сказать! А музыка? Когда я был мальчишкой, колотили в дно глиняного таза, хлопали себя по бедрам, орали «ох! ох!» и думали, что это музыка! Мои враги ищут в книгах не музыку и манеры, а предлоги для покушения на мою жизнь. Премудрость — ах, ах! В ущелье Чертова Дыра сидел чертов старец, скрывавший свое имя и учивший мальчишек премудрости, как им стать княжескими советниками и мутить Поднебесную, образуя союзы, чтобы уничтожить друг друга. Вот уж стоило учиться этой премудрости! Что ни княжество — своя монета, что ни город — своя мера, что ни двор — свой господин! Я это прикончил! Властитель один, страна едина, монета едина, вес един, едина дорога от гор до моря! И об этом в книгах не сказано, и все я придумал сам! Я оросил пустыню! Я осчастливил землю! Я объединил страну!

— Государь, — твердо сказал Фу Су, — если вы сожжете книги, ваше имя будет проклято в веках.

— Вот как! — сказал Ши Хуанди и рассмеялся. — Это мы еще увидим! Но вот чего я не увижу, — это как ты сядешь на престол, и не успеет вскипеть вода в котле, как восстанут владетельные князья, и не пройдет столько времени, чтобы чихнуть и утереться, как тебе отрубят нос вместе с головой. — Император хлопнул себя по коленям и, смеясь, спросил: — И откуда ты вдруг набрался храбрости, что смеешь мне противоречить? Знаешь ли ты, что случилось с кузнечиком? Ах, не знаешь? Кузнечик сложил свои ножки в виде секиры и попытался преградить путь колеснице бога грома.

— Бог грома убивает лишь тех, кого укажет ему блеском своих зеркал богиня молний, — возразил Фу Су.

— Мне указывать нечего, я сам вижу, — ответил Ши Хуанди и в тот же день отправил непокорного сына на постройку стены в Шаньцзюнь, к Мын Тяню, охранителю границ.

Указ о сожжении книг, составленный Ли Сы, гласил;

«В древности, когда Поднебесная пребывала в смуте и раздробленности, никто не мог привести ее к единству, и поэтому господствовали владетельные князья. А все проповедники восхваляли старее, чтобы нанести ущерб новому.

Ныяе государь объединил Поднебесную, отделил белое. от черного и установил единопочитание лишь одного императора.

В такое время школы только творят беззакония и смущают души. Они прибегают к лживым словам, чтобы внести в существующий порядок путаницу, и признают ложным вое, что устанавливается сверху. Они осмеливаются осуждать деяния повелителя, сеют клевету и возбуждают кривотолки.

Поэтому государь повелел изъять все имеющиеся книги: сборники стихов, исторические предания и сочинения всех философов. Те, которые через тридцать дней после опубликования этого указа не сдадут книг, будут сосланы на каторжные работы. Отныне разрешается хранить у себя лишь книги по сельскому хозяйству и медицине, а также сборники гаданий и заклинаний».

Эти тридцать льготных дней люди по всей Поднебесной метались, как растревоженные пчелы. Люди привыкли почитать книги, как святыню, и теперь их прятали в выдолбленных тростниках или пеленали в куски тканей, а затем закапывали в землю, замуровывали в стены, укрывали в соломе крыш. Но, увы, эти заботы не увенчались успехом. В ближайшее время многие книги были обнаружены при обысках, а остальные сгорели в пожарах, сгнили или истлели. Изъятые книги сложили на площадях холмами, подобными могильным, и сожгли.

А учитель Ю Ши в простоте душевной не думал ни прятать, ни скрывать свое сокровище, а, сунув за пазуху Шу–цзин и Шицзин, «Книгу истории» и «Книгу песен», брел по дороге, направляясь к северу. Оставшись без крова и без хозяина, он иедолгое время прожил в хижине Хо Чжи. Но, стесняясь кормиться на его скудный заработок, решил вернуться в Ваньцзяцунь, в милую свою пещеру. Ведь он не подозревал о беде, постигшей деревню, о том, что мало кого он застанет на старом месте и, быть может, никому он там не будет нужеа.