Фрёкен Сталь – гроза разбойников - Ян Улоф Экхольм Страница 4

3. Раз-два-три-четыре — пятнадцать пальцев подняты вверх

Прокурор Ларс Принцип попрощался с фрёкен Сталь в её доме Квинтерфинтер. Если бы он только знал, что в это самое время неподалёку от переулка Яблочная Пожива вверх поднялись пятнадцать пальцев…

И эти пятнадцать пальцев принадлежали его старинным школьным приятелям, которых он так хотел повстречать. Длинные узкие пальцы принадлежали Густафу Гейеру. Пальцы с чёрными траурными полосками под ногтями — Нильсу Чихенстрёму. Короткие пухлые пальцы — Кристену Петерсону.

В комнате находился ещё один человек, который не поднял пальцы вверх. На нём была футболка в сине-бело-красную полоску. И на красной полоске чёрными буквами выделялась надпись «Chief».

Это был Андерс-Улле Плут. Все четверо были разбойниками, которых хотел поймать прокурор Ларс-Принцип.

— Обещаете всегда во всём мне подчиняться?! — выкрикнул Андерс-Улле.

— Обещаем, — отвечали все в один голос.

— Обещаете хранить всё в тайне?

— Обещаем.

— Ладно, можете опустить руки, — сказал Андерс-Улле. — Теперь вы члены банды. Мы станем лучшими грабителями в мире. Пора приступать к работе.

— Андерс-Улле…

— Забудьте это имя, — рявкнул Андерс-Улле и злобно зыркнул на Кристена Петерсона. — Зовите меня…

Он ткнул пальцем в надпись на своей футболке.

— Шефом…

— Вот именно, — усмехнулся Шеф. — Чего тебе, Крендель?

— Прежде чем приступить к работе, нам надо подкрепиться, — сказал Кристен по прозвищу Крендель. — У меня от голода в животе урчит. Вот, слышите?

Все прислушались, но ничего не услышали.

— Во всяком случае, я страшно голоден, — настаивал Крендель. — Мне срочно нужно что-нибудь съесть. Что скажете о бутерброде с салями?

— Хорошечки, — обрадовался Густаф Гейер и облизал губы.

— А-а-аппетит-чих-но! — чихнув, сказал Нильс Чихенстрём.

(Это чихание было для Нильса Чихенстрёма настоящей напастью. Стоило ему только рот открыть, как на него сразу нападал чих. Нильс пытался говорить побыстрее, чтобы успеть сказать хоть словечко, и в результате чихал и говорил одновременно. Поэтому приятели дали ему новое имя: отбросив последние буквы фамилии, они стали звать его Ниссе Чих.)

Шеф нахмурился.

— Я сам решаю, когда, что и как мы будем есть! — прошипел он. — Ладно: на первый раз прощается. Крендель, раздобудь хлеб. Густаф — масло. Ниссе — салями.

— А ты сам что раздобудешь? — поинтересовался Крендель.

— Я пока обдумаю, как нам раздобыть денег, — ответил Шеф и щёлкнул пальцами. — Ну, живо за работу!

— Андерс-Улле… я хотел сказать — Шеф, — осторожно начал Крендель, — у меня деньги кончились.

— А-а-апчхи! — чихнул Ниссе. — И у меня тоже.

Густаф Гейер вывернул свой пустой кошелёк.

— Плохочки, — сказал он и печально покачал головой.

Шеф посмотрел на своих товарищей.

— Я же говорил, что придумаю, как раздобыть денег — много денег, — сказал он важно. — Мы ещё станем богатеями.

— И сможем есть сосиски с хлебом каждый день? — расплылся в улыбке Крендель.

— Даже кое-что повкуснее, — пообещал Шеф.

— Сосиски с картофельным пюре? — причмокнул Крендель.

— Ещё вкуснее.

— Может быть, мясные тефтели и ванильное мороженое с шоколадным соусом? — размечтался Крендель, просияв от радости.

— Будете меня слушаться — получите всё, что пожелаете, — сказал Шеф.

— За сосиски я на всё готов, — оживился Крендель. — А что мы будем делать?

— Одалживать деньги, — ответил Шеф.

— А-апчхи, в самом-чхи-деле? — чихнув, спросил Ниссе Чих. — Ты это серьёзно — про одалживание денег? На таком не разбогатеешь!

— Мы будем одалживать, а возвращать не станем, — объяснил Шеф.

— Никогда не надо брать в долг, — сказал Крендель. — Так меня учила фрёкен Сталь в начальной школе.

— Может, ты не хочешь есть сосиски с картофельным пюре? — спросил Шеф.

— Хочу, — вздохнул Крендель.

— Вот это здорово! — обрадовался Густаф Гейер.

— Тогда придётся брать в долг, — сказал Шеф. — Этому я научился у фрёкен Сталь в начальной школе. Помните, как она учила нас решать примеры?

И Шеф вывел пальцем на пыльном столе:

— Вычесть два из одного нельзя, — сказал он. — Что же делать? Верно: надо взять в долг из двадцати — тогда всё получится.

— А-апчхи, точно! — чихнув, сказал Ниссе Чих. — Так нас учили в школе.

— Вряд ли кто в Гдеугодно согласится одолжить нам денег, — вздохнул Крендель.

— А мы не станем спрашивать, — сказал Шеф. — Пожалуй, сегодня ночью и начнём.

— Хорошечки, — оживился Густаф Гейер.

— И у кого же мы возьмём в долг? — спросил Крендель.

— У того, у кого водятся денежки, — объяснил Шеф. — Вот хоть у нашей старой учительницы фрёкен Сталь. Наверняка у неё дома денег полным-полно.

— Это вряд ли, — возразил Крендель. — Фрёкен Сталь — женщина разумная и, поди, хранит свои сбережения в банке.

Шеф сердито зыркнул на него.

— Вот мы и поглядим, — процедил он сквозь зубы. — А если не найдём денег у жителей Гдеугодно — отправимся за ними в банк. Денежки-то нам ох как нужны. Ну, кто готов по доброй воле отправиться сегодня к фрёкен Сталь?

— Ни за-а-апчхи-что! — решительно отказался Ниссе Чих. — Ни за что! Я её страсть как боюсь.

Густаф Гейер и Крендель Петерсон тоже замотали головами.

Лицо Шефа побагровело.

— Трусы! — заорал он. — Не желаю иметь с вами дела!

— Сам иди к фрёкен Сталь, — предложил Крендель.

— Я? — возмутился Шеф. — Я же…

И он ткнул пальцем в надпись на футболке.

— Шефу полагается думать и разрабатывать планы, — заявил он. — Итак, спрашиваю в последний раз: кто пойдёт к фрёкен Сталь, чтобы одолжить у неё денег?

Крендель покосился на Густафа Гейера. Густаф Гейер покосился на Ниссе Чиха. И все трое исподлобья посмотрели на Шефа.

— Что ж, тогда посчитаемся, — решил тот. — Эники-беники ели вареники — эники-беники-клёц!

Его указательный палец остановился на Ниссе Чихе.

— Мне нельзя выходить из дома по ночам! Я боюсь темноты! И собак тоже боюсь! И фрёкен Сталь! — завопил Ниссе Чих и от волнения даже перестал чихать.

— Я главарь банды, и я тебе приказываю, — рявкнул Шеф. — Вы же обещали мне повиноваться.

— Это, апчхи, невозможно, — упёрся Ниссе. — Совершенно невозможно. Я не знаю, где она хранит кошелёк.

— Может, под подушкой в спальне? — подсказал Крендель.

— Вот тогда сам иди и проверь, — захныкал Ниссе Чих. — А вдруг она проснётся, когда я войду?

— Если прокрасться тихонько — не проснётся, — сказал Шеф. — Мы же лучшие в мире грабители, не забывайте об этом!

— Всё равно, апчхи, не пойду, — продолжал бубнить Ниссе Чих.

Но Шеф сделал вид, что не слышит.

— Увидимся вечером, — сказал он, пропустив его причитания мимо ушей. — И не попадайтесь на глаза нашему старому