Наталья Евдокимова - Кимка & компания Страница 5

– Никто ещё не выигрывал, а они выиграли, посмотрите на них.

И от грусти они выстроили табуретки рядами, а мы получились как на сцене, и смотрят они, как мы их праздничный ужин есть будем. А потом один туземец отвёл меня в сторону и говорит:

– Давай, Кимка, вы с Демидом уедете, а Астю нам оставите, мы ей школу построим, она будет наших детишек учить, а то они глупые.

А я говорю:

– Вы Астю сначала спросите, а потом меня спрашивайте. А то сначала меня спрашиваете, а потом её спрашивать будете.

А они:

– А мы её вообще спрашивать не будем.

– Тогда ладно, – говорю, – давайте.

– Нет уж, – говорит инопланетянин (это пока мы говорили, рядом успел инопланетный корабль приземлиться). – Давайте лучше все втроём к нам в гости, вы нам очень нужны, потом скажем зачем.

Астя и Демид подбежали ко мне и думают, лететь или не лететь.

Демид спрашивает:

– А вы интеллектуалы?

Инопланетянин (тоненький такой, как ветка, и всё время форму меняет) говорит:

– Да, мы интеллектуалы, мы большие интеллектуалы, мы такие интеллектуалы, что ого-го!

А Астя нос сморщила, руки на груди скрестила и говорит:

– Как-то это неубедительно.

Тут туземец с острова говорит:

– А ты, девочка, вообще молчи, потому что этот мальчик, – и на меня показывает, – тебя нам в рабство отдать хотел.

Астя так запереживала, что запрыгала на одной ноге.

– Кимка! – говорит она, прыгая. – Ты правда меня в рабство отдать хотел?

Я ей руки на плечи положил, чтобы она не прыгала, и говорю:

– Они не так говорили. Они сказали: «Давай, Кимка, вы с Демидом уедете, а Астю нам оставите, мы ей школу построим, она будет наших детишек учить, а то они глупые».

– Что же вы всё врёте? – спрашивает Астя у туземцев.

Туземцы от стыда покраснели, копья сложили шалашом, костёр из копьев зажгли и стали водить вокруг него грустные ритуальные хороводы. Сначала в одну сторону, потом в другую, потом через костёр попрыгали, через нас попрыгали, через инопланетян попрыгали и уснули от усталости.

Инопланетянин (он как раз в форме яблони был) посмотрел на туземцев и говорит:

– Ещё как убедительно. У нас там все интеллектуалы. Зря я, что ли, форму нейронных связей принимаю.

Демид обошёл инопланетянина кругом и говорит:

– Полетели, Кимка, к ним. Я люблю, когда всякие интеллектуальные инопланетяне вокруг.

А Астя говорит:

– А я люблю деревья. Парки, сады и саженцы.

Инопланетянин говорит:

– А я люблю, когда я куст смородины.

– А мне вообще всё нравится, – говорю я. – Полетели.

Летим мы в инопланетном корабле, рассматриваем всё вокруг. А там куча кнопок, рычагов и педалей.

Астя спрашивает инопланетянина:

– Можно понажимать и подёргать?

– Нажимайте, – говорит инопланетянин в форме алоэ, – дёргайте. У нас всё это нерабочее, мы специально для вас сделали.

– А как же корабль движется? – спрашиваю я.

– На внутреннем позыве, – говорит инопланетянин. – Вы, если хотите, помогайте.

Только мы захотели помочь, как корабль стал из стороны в сторону метаться, а потом совсем завис. Это потому что у нас внутренние позывы были разные, а у Асти вообще девчоночьи. Инопланетянин форму арбуза принял, дулся и молчал. Тут Демид где-то на корабле скрипку нашёл и играть стал. Инопланетянин сразу же в бонсай превратился и дальше нас повёз.

– Здорово, – говорю, – ты играл, Демид.

И Астя говорит:

– Здорово.

Демид говорит:

– Да, нормально.

Прилетели мы на планету, из корабля выходим, а вокруг такая буйная растительность, просто шагнуть некуда. Мы свободный пятачок нашли и стоим спиной друг к дружке, а вокруг нас – непролазная чаща.

– Это торжественный приём, – говорит инопланетянин. – Сейчас ещё церемония будет.

И началась церемония. Деревья в клубки свернулись и превратились в перекати-поле, вокруг нас попрыгали, повыстраивали фигуры разного пилотажа, потом опять деревьями стали, потом полем пшеницы, полем кукурузы, полем свёклы, показали номер с баобабами, бамбуковыми зарослями, после чего обратно в перекати-поле превратились и бросились врассыпную. Осталась одна пустынная каменная площадь, а на ней мы да инопланетянин единственный, в форме розового куста.

– Тут у нас площадь, там у нас площадь, а за площадью ещё одна площадь, и только потом город, – говорит инопланетянин. – Пойдёмте, вы нам очень поможете.

– А вы нас научите в растения превращаться? – говорит Демид.

– Хотя бы попробуем, – пообещал инопланетянин. – Давайте скорее отсюда убегать, пока прериеделы не явились.

Мы бежим, инопланетянин рядом катится, и мы с Астей спрашиваем:

– В чём мы помогать-то будем? А то нам любопытно. Нам нравится, когда мы помогаем целым цивилизациям, а не так, поодиночке.

Инопланетянин тут виноградной лозой разостлался и говорит грустно:

– Нам тоже всей цивилизации не надо. Сыну моему надо помочь, а то он отпочковываться отказывается, уже четвёртый год в горшке растёт, а ему пора в люди выходить. Мне сказали, что вы, Кимка с Астей, специалисты, а Демид у вас учится.

Мы пришли к сыну инопланетянина, а он и правда на окне стоит и в горшке фикусом растёт. Маленький такой, беззащитный, к стеклу отворачивается.

– И не стыдно, – говорю я, – уже четвёртый год?

– Не стыдно, – говорит сын инопланетянина. – Мне в горшке расти нравится. Ты, Кимка, меня с собой возьми, на окно меня поставишь и будешь любоваться, а потом, когда я совсем вырасту, Асте отдашь, она меня посадит где-нибудь в землю.

Мы вернулись на остров вместе с фикусом (пришлось от инопланетянина сбегать, корабль захватывать, и сын его на внутреннем позыве нас до Земли довёз), а там, на острове, как раз какая-то женщина с миссией приехала. Бедным помогает, а богатым не помогает. Только на жаре все раздетые, и богатых среди бедных не видно, так что она и тем, и другим помогает и сама не знает об этом.

Мы ей говорим:

– Здрасьте, тётенька.

А она нам:

– Сейчас я вас возьму и усыновлю, а то мне тут никто кроме вас не подходит.

Я говорю:

– Я не могу, я семейный.

И Демид говорит, что семейный, и Астя подтверждает.

– Но вы не переживайте, – говорит Астя. – Вы зато нам очень понравились.

– Я всем нравлюсь, – грустно говорит тётенька. – Только вы тоже мне понравились.

И давай грустить.

Мы ей говорим:

– Вы тут не грустите. Вот, мы лучше вам фикус подарим, он будет вам в каком-то роде сын. Только вы его не отпочковывайте, он этого не любит.

– Здорово, – говорит тётенька. – Давайте.

Набежало репортёров, все кричат: «Усыновлён фикус!» – и всё время на нас камеры наводят.

У тётеньки сразу телефон зазвонил, и в телефон кричат:

– Там дети! Наши дети! По телевизору! Кимка, Демид и соседка Астя! Дайте нам с ними поговорить! Наведите на них ещё камеру!

– Нот андэстуд, – говорит тётенька и трубку положила, и все тут же камеры повыключали.

А мы молчим и друг на друга смотрим. Астя кроссовком землю ковыряет, Демид голову в плечи вжал, и мне как-то не по себе.

– Это хорошо, – говорю я. – Теперь в случае чего мы знаем, как с ними связаться. Давайте уже дальше пойдём, а то на этом острове ни лампочек не повзрывать, ни качели не повыкатывать – ничего на этом острове сделать нельзя.

Мы тогда на корабль к этой женщине, которая наш фикус усыновила, пробрались незаметно, в трюме сидим и печенье из мешка пожёвываем. Рядом с нами мыши сидят и тоже печенье жуют. И вздыхают потихоньку – грустно так, жалостно.

Я говорю:

– Хорошая компания у нас подобралась, никто мышей не боится.

А Астя говорит (у неё на каждом плече по мыши сидит):

– Ага, нормальная.

Мыши говорят:

– Это хорошо, что вы заговорили, а то мы думали, что вы от страха молчите.

А Астя говорит:

– Это вам ещё повезло, что мы не испугались. А то вы бы тоже испугались, если бы мы испугались.

Выгрузились мы в каком-то мегаполисе, а Демид говорит:

– Я вообще-то на необитаемый остров всё-таки хотел, а вы меня в мегаполисе выгрузили.

В это время мимо него машины едут, велосипедисты проносятся, в небе вертолёты гудят, музыка откуда-то играет и люди ходят такие деловитые.

И мы с Астей говорим:

– А?! Чего ты сказал?

– На необитаемый остров! – кричит Демид. – Чтобы никого вокруг!

– А как же мы? – обиделись мы с Астей.

– Вы будьте, – разрешил Демид.

Мы тогда пошли в центр города, а там у них как раз парк. Мы ров вокруг парка прокопали, водой наполнили и крокодилов в него напустили, и получился остров, на котором никто, кроме нас, не обитал. По вечерам мы собирались на берегу острова. Смотрели на материк, на людей на материке, на крокодилов во рву, на ров с крокодилами и чувствовали себя единственными людьми на планете.

– Одиноко как, – весело говорит Астя.

– Как печально, – радуется Демид.