Анатолий Онегов - Еловые дрова и мороженые маслята (Рассказы и повести) Страница 41

- Нет, я правду говорю, есть волки, - сказал Чугунок так убедительно, что все сразу насторожились и беспокойно приготовились слушать дальше. Совсем близко к стаду подходили, - продолжал Чугунок. - Хорошо, мой пес учуял и завыл, а то бы унесли овцу, да еще, может, и не одну. Двое было волков: вояк и волчица. Те самые, у которых я волчат тогда брал.

Весть о том, что около деревушки появились волки, тут же обошла все дома, и к крыльцу, где все еще сидел перепуганный Чугунок, скоро собрались все наши охотники. Вместе со всеми пришел и я. Следом за охотниками прибыли и наши собаки. Собаки улеглись в стороне, будто дожидались, чем окончится это собрание.

- Надо опять волков искать, но не брать волчат, а подкараулить там старых волков, - высказал свое мнение охотник помоложе.

- Мясо надо положить в лесу с ядом. Волки быстро его отыщут и отравятся, - посоветовал второй. - Надо ехать в город за ядом.

- Петли можно на тропах поставить - волки разом попадутся, - сказал третий охотник.

Скоро все высказали свое мнение, кроме Чугунка и самого старого нашего охотника, которого все в деревушке попросту, но очень уважительно звали "дедка Степанушко"...

Чугунок молчал потому, что ему нечего было сказать... Это он навлек на деревню беду: он утащил волчат из гнезда и вынудил волков нарушить чужую границу и совершить ночной поход в деревню. Ночной поход прошел успешно: волки узнали и запомнили, что такой поход в чужие владения не очень страшный. Узнали и запомнили звери дорогу в деревушку и теперь могли в любой момент нагрянуть сюда... Вот почему Чугунок молчал и первый раз в жизни ругал сам себя за промашку.

А дедка Степанушко молчал потому, что знал, как обойтись с волками, но сначала хотел, чтобы высказались все остальные. И когда все высказались, он немного покашлял, чтобы обратить на себя внимание, и стал говорить:

- А теперь, молодцы, послушайте, что я вам скажу. Сколько мы здесь живем, а ни разу волки не трогали ни скотину, ни собак...

- Правильно, правильно, - раздались голоса.

- Выходит, беда не в том, что звери живут неподалеку, - продолжал дедка Степанушко. - Испортили мы зверей, тронули ихнее гнездо, вот они и узнали, как к нам ходить...

- Чугунок во всем виноват, - загудели охотники.

- Кто виноват, кто не виноват, сейчас не время судить. Сейчас надо думать, как усмирить волков. - Дедка Степанушко еще раз негромко покашлял.

- Так объясни нам, Степан Тимофеевич, как быть. Ты ведь вот лет семьдесят, поди, по лесу бродишь - все в лесу знаешь.

- Все никто не знает, - ответил дедка. - Я знаю лишь то, что сам видел, и помню, что старики говорили. А старики говорили вот что... Наши места для волков очень подходящие, и здесь волков нам не перевести. Выследим одних, другие на их место придут. Наш лес для волков - самый лучший дом, а хороший дом никогда пустым не бывает. Волк - зверь очень умный, сообразительный, память у него хорошая. Его попугаешь, объяснишь, где ждет его наказание, он без нужды в это место уже и не сунется. И такой ученый волк будет у вас как хороший сторож: сам к вам не заглянет и чужих волков сюда не пустит, у них, у волков, это очень строго - они свои границы никому нарушить не дадут... Вот и посудите сами, что теперь делать. Если выследить этих зверей, придут новые, принесут с собой новые беды. Так и будем все время за овец да коров бояться. А не лучше ли взять да и поучить волков, которые рядом с нами давно живут? Поучим раз, другой - они и уберутся восвояси и сюда уже не подойдут...

Наш разговор-беседа закончился поздно вечером. По озеру уже ползли длинные и широкие полосы ночного тумана. Небо на горизонте совсем погасло и стало серым, как пепел в догоревшем костре. В такое время к лесной деревушке было просто подойти любому зверю.

- Ну, Григорий Петрович, ты у нас зверей привел, тебе и первому их уму-разуму учить. Неси-ка сюда свое ружье, - обратился дедка Степанушко к Чугунку.

Чугунок все это время сидел молча, но, как только услышал слова старого охотника, обращенные к нему, сразу встал со ступенек крыльца и скоро вернулся с двустволкой в руках. Дедка подержал ружье, по привычке погладил стволы и ложе ружья и отдал его обратно Чугунку с такими словами:

- Ну, пальни разок - пусть серые слышат, что мы их стережем...

Чугунок заложил в ружье два патрона, взвел курки и поднял вверх стволы. Ружье грохнуло раз, потом, почти тут же, - другой.

Как только раздался первый выстрел, все наши собаки разом вскочили с места, готовые броситься по команде в лес. Но охотники ни в какой лес не пошли, остались на месте возле крыльца, и собаки по одной улеглись обратно на землю.

На следующий день новый пастух отправился пасти стадо, но на этот раз пастух взял с собой не только кнут - на плече у него висело охотничье ружье. И там, на краю луга, у самого леса, где вчера показывались волки, пастух два раза выстрелил в небо, точно так же, как вчера вечером стрелял Чугунок. Гром выстрелов тут же подхватило лесное эхо и несколько раз прокатило его взад и вперед над вершинами елей, чтобы все-все волки в округе знали, что люди будут строго наказывать их за грабежи...

Теперь каждый день мы ходили в лес и искали свежие следы волков, но после выстрелов, которые стали греметь около нашей деревушки, волчьих следов нигде мы не находили. Волки больше не заглядывали к стаду и не пугали овец и коров. Дедка Степанушко и на этот раз оказался прав. И тревога, поднятая Чугунком, постепенно улеглась.

Мирный договор

Когда тревога в нашей деревушке улеглась и о волках все стали забывать, я собрал рюкзак, позвал Бурана, и мы отправились в нашу таежную избушку.

До избушки мы добрались благополучно, истопили печь, приготовили ужин и улеглись спать, чтобы завтра с утра пораньше отправиться ловить рыбу.

Утром я открыл дверь, выпустил на улицу Бурана и только-только собрался спуститься к воде, чтобы умыться и почистить зубы, как на тропе возле самой избушки заметил следы, очень похожие на следы большой собаки.

Я присел на корточки и стал внимательно изучать эти следы. По всему выходило, что та большая собака, которая оставила здесь, на тропе, свои следы, была около нашего домика вчера вечером, она была здесь уже после того, как мы улеглись спать.

Но откуда здесь, в тайге, могла быть собака? Собака одна так далеко в лес не зайдет. А если вместе с собакой здесь был человек, то он непременно заглянул бы ко мне в гости.

Несколько раз я прошел взад и вперед по тропе около избушки, но следов человека нигде не обнаружил. И тут я догадался: ведь это не собака, нет. Я еще раз внимательно пригляделся к следам... Так и есть: след оказался уже и длинней, чем след большой собаки. Да, это не собака, а волчица... Неужели та самая волчица, которая не так давно привела в нашу деревню волков и выручила своих волчат?

На следующий день точно такие же следы снова появились на тропе около избушки. Волчица на этот раз шла следом за мной и Бураном, проводила нас почти до самого домика и только тогда свернула с тропы и исчезла в лесу.

Наступил новый день, и снова свежие следы непрошеного гостя обнаружил я на нашей тропке.

Чего хотела от нас эта волчица? Почему она всякий раз кралась за нами по пятам? А может быть, волчица придумала охотиться за моим Бураном - ведь волки часто нападают на собак и утаскивают их?

С тех пор я не оставлял Бурана дома одного и все время внимательно прислушивался к лесным шорохам, чтобы заранее услышать шаги волчицы.

Но пока наш тайный преследователь вел себя мирно - он даже не пытался пугать моего Бурана. Это меня очень озадачивало, и я вдруг сам себе задал такой вопрос: "А может быть, эта волчица и не собирается ловить моего Бурана? Может быть, здесь, в тайге, неподалеку от моего лесного домика, находятся ее волчата - ведь после того ночного похода волки ушли именно в эту сторону, я сам видел их следы, да и Чугунок предупреждал меня, что теперь волки поселились возле моего озера... Может быть, мы беспокоим волчат и волчицу и теперь растревоженная мать опасливо крутится около нас, желая узнать, кто мы и с чем пожаловали в ее владения: с миром или с бедой?"

От нашей избушки к озеру спускалась пробитая моими сапогами глубокая торфяная дорожка. Каждое утро я открывал дверь избушки, прислушивался, нет ли поблизости волков, затем выпускал на прогулку Бурака, а сам брал полотенце и спускался вниз к озеру.

В этот раз, как и всегда, я спускался к озеру медленно, не прислушивался к птичьим голосам. До воды оставалось всего несколько метров. Тут я поднял глаза и неожиданно увидел перед собой волчицу...

Она стояла совсем близко и смотрела на меня внимательными, глубокими глазами, какие бывают только у умных собак. Глаза волчицы мне показались очень добрыми - в них совсем не было того хищного огонька, о котором часто рассказывают в страшных сказках про волков. Она пристально посмотрела на меня, потом чуть наклонила голову, будто еще раз желала разобраться, что за существо поселилось в тех местах, где по всему положено было жить только ей.