Ая эН - Уровень Альфа Страница 5

Глава 3

Уровень Альфа

– А тебя мы спасли просто потому, что ты этого заслуживаешь.

Дюшка отрицательно покачал головой, ничего не отвечая и продолжая смотреть на воду. Они сидели на самом берегу, в трех шагах от спокойного зеленого озера, точнее, пруда. Две утки неожиданно выплыли из тумана и тупо уставились на странных двуногих существ, сидящих на берегу. Большой сизый селезень, вопросительно наклонив голову, изучал Дюшку одним глазом. Утка поменьше, с лиловым отливом крыльев, требовательно крякнула, обращаясь явно к Диме.

– Это Макс и Мэри, мои старые знакомые, – пояснил Дима. – Мы с ними иногда вместе обедаем.

Он достал откуда-то небольшую круглую булку и принялся крошить ее в пруд. Пока утки обедали, Дюшка несколько раз открывал рот, собираясь сказать Диме что-то важное. Но каждый раз не решался и опять закрывал рот.

– Дима…

– Да? – Еще несколько крошек неспешно полетели в воду.

– Я хотел спросить…

Слова из Дюшки вылетали медленнее, чем крошки из рук ангела. Наверное, в этом был виноват туман, замедляющий все, что происходило вблизи озера.

– Я хотел спросить… Спросить… Вот что спросить: а чем я заслужил? Ну, что вы меня это…

Дима отряхнул руки от крошек – он успел скормить уткам всю булку – и встал. В его глазах бесились веселые искорки.

– Чем заслужил? Хотя бы уже тем, что задаешь подобные вопросы и таким тоном!

Дюшка смутился: над ним просто смеются! Он отвел глаза и принялся грызть ноготь. Ну почему ему так не везет в жизни? Родился последним человеком, планета взорвалась, Риз исчез куда-то, ангелы над ним просто издеваются. Дима нагнулся, взял Дюшку за руку и отодвинул ее в сторону, на траву. «Ну вот, еще и ногти погрызть не дают!» – подумал Дюшка.

– А ты сам как думаешь: почему мы именно тебя спасли? Чем ты лучше других?

– Вообще ничем!

– Ну, так уж «вообще ничем»?

Дюшкина рука опять механически потянулась ко рту. Странно, раньше у Клюшкина не было привычки грызть ногти. Он досадливо сунул руку в карман и сказал:

– Нет, я, конечно, не совсем ничем… Я хрюкаю хорошо, лучше всех в классе, а может, даже лучше всех в школе. Правда, насчет школы я не уверен. Но по оперативному хрюканью у меня всегда была твердая пятерка.

– Ну вот, видишь! – обрадовался Дима. – Уже что-то особенное нашли.

Дюшка скосил глаза и посмотрел на Диму с большим сомнением: не может быть, чтобы ангелы выделили его из всех только потому, что он отлично хрюкает!

– Еще у меня художественные способности есть, – продолжил Дюшка. – Рисую я неплохо, а больше люблю с камнями возиться. Мозаику сделал нехилую такую, в доме у Славика. То есть у деда. Ничего себе получилось. Все, кто видел, сказали, что для моего возраста такая работа – просто супер… Может быть, во мне зреет большой талант и со временем я стану знаменитым художником или скульптором?

Дима абсолютно серьезно кивнул:

– Да, художественные задатки у тебя тоже есть. И ты вполне можешь со временем стать превосходным художником и дизайнером, это точно. Но я имел в виду кое-что другое. Как ты думаешь, что?

В глазах ангела опять мелькнули чертики.

– Не знаю, – буркнул Дюшка. – Ничего во мне больше особенного нету.

– Прямо совсем никаких положительных качеств?

– Нет.

– То есть ты не добрый…

Дюшка вспомнил, как его сестренки-близняшки с визгом таскали друг друга за косы, а он сидел, зажав уши руками, а потом стал лупить их обеих подушкой и орать всякие глупости. Он всерьез тогда мечтал о том, чтобы эти дурынды выдрали друг дружке все косы насмерть, и тогда он останется у родителей один, и никто никогда не будет ему мешать и…

– Нет, я не добрый, – сказал Дюшка, стряхивая с себя неприятное воспоминание. – Я точно не добрый.

– Но зато ты честный, – тут же продолжил Дима. – Если уж «точно не добрый», но можешь честно признаться в своих недостатках…

На этот раз перед Дюшкиным внутренним взором возник целый калейдоскоп ситуаций, в которых он проявлял себя как раз с противоположной стороны. В центре калейдоскопа сидел его папа, склонившийся над тарелкой с зеленой соплей. Видение отца было столь явным, что Дюшку даже пот прошиб. Он вскочил с травы. Теперь они с Димой стояли напротив друг друга: красавец-ангел и маленький раскрасневшийся полноватый парень с нелепо взъерошенными волосами.

– Я никакой не честный! Я не умею ни в чем признаваться! Я не добрый, не умный, не смелый и никакой не честный! Я вообще просто… просто тряпка, вот!

Дюшка выкрикнул все это на одном дыхании, опустился на траву и добавил:

– На фига вы меня спасали? Только мучить дальше, да?

– У тебя пока все?

– Все!

Дима сел рядом. Утки уплыли, туман почти рассеялся.

– Назови мне ситуацию, когда ты вел себя как тряпка.

– Да полно таких. Не хочу я об этом говорить вообще…

– Тем не менее… Одну.

– Ну, любую можно. Ну, хотя бы взять тот день, когда Бес вытащил из меня датчики. То есть Ризи в смысле…

– Отлично, тридцатого декабря двести пятьдесят пятого года по стандартному мутантскому календарю. И что там ты делал не так?

Дюшка задумался:

– Все не так. Решил убежать на этот реактор, как дурак. Разве мне было туда добраться? Через полпланеты, без денег, с датчиками, да еще ангелы за мной следили. Следили же?

Дима кивнул, но тут же возразил:

– Согласен, план побега у тебя был просто никакой. Но разве то, что ты решился на такой шаг, характеризует тебя как тряпку? По-моему, как раз наоборот.

– Но это же я от отчаяния решился!

– Но решился же!

На это Дюшке возразить было нечего. Дима внимательно смотрел на своего гостя. Теперь ангел не сидел, а валялся на траве, на боку, опираясь на локоть и лениво жуя травинку.

– Я крови боюсь. И боли тоже. Очень боюсь, правда. Прямо до потери сознания. Разве смелые люди боятся порезаться или поцарапаться? Когда Ризи вытаскивал из меня первый датчик, я сам не знаю, как не упал в обморок. Просто чудом.

– Но ведь не упал же!

– У меня тогда стресс был. А если бы то же самое просто так, то я бы точно не выдержал.

– Хорошо, давай проверим.

Не меняя позы и даже не выпуская изо рта травинку, Дима вдруг вытащил из кармана нож и легким движением руки полоснул лезвием по своей другой руке сверху вниз. С внешней стороны, от кисти к локтю. Дюшка от неожиданности ойкнул и отпрянул. Как будто это была его рука, а не Димина!

– Ну что? Кажется, с твоим сознанием все в полном порядке, без потерь, – заметил Дима. – Не так уж пугает тебя вид крови.

Дюшка молчал. Ему было не по себе.

– Нет, ты же вполне, оказывается, можешь смотреть на кровь. Можешь?

– Могу, – выдавил Дюшка, – но…

– «Могу», на этом и остановимся, – перебил его Дима. – Поехали проверять дальше. Так ли уж ты боишься боли. Давай теперь твою руку.

Дюшка побледнел. Дима валялся на траве в прежней небрежной позе с травинкой во рту и рукой, по которой бежал на землю красный ручеек.

– Ну просто протяни мне свою руку, – спокойно повторил Дима. – Я понимаю, что ты, возможно, боишься боли. Но ведь просто протянуть вперед руку – это же не больно?

Дюшка механически протянул вперед правую руку. Это движение было почти бессознательное, и оно Дюшкиного ангела не устраивало.

– Закатай рукав.

Дима вышел гулять в сорочке с коротким рукавом, а на Клюшкине была та же зимняя одежда, в которой он совсем недавно торчал на даче у Майкла. Дюшка убрал руку обратно. По его животу гулял вверх-вниз большой холодный шар. Во рту стало одновременно очень сухо и очень мокро.

– Просто закатать рукав – это ведь тоже не больно? – резонно заметил Дима.

Дюшка сдвинул манжет на широкой резинке ближе к локтю.

– Теперь еще раз протяни руку.

Дюшка не мог этого сделать. Он облизал пересохшие губы и увидел, что краски вокруг неторопливо теряют свою яркость. Дима поднял нож и демонстративно забросил его далеко в пруд. Вытащил изо рта травинку, снисходительно улыбнулся уголком рта:

– Просто протяни мне руку.

Теперь, когда в руках Димы была безобидная травинка, Дюшка молча протянул ему свою руку. При этом он чувствовал себя полным ничтожеством, просто полнейшим. Нюней, тряпкой и размазней. Вот если бы он совершил это простое движение тремя секундами раньше – это был бы поступок. А так…

– Эй, больно!!!

Дюшка возмущенно отдернул руку. Царапина была довольно глубокая и длинная. Точно такая же, как у Димы. Клюшкин вскочил. Он был вне себя от злости. И еще эти гребаные ангелы хвастаются тем, что никогда не обманывают!

– Суслик!!! Ты же выбросил нож в воду! Я сам видел!

– Разве у меня не может быть второго ножа?

Дима продемонстрировал Дюшке второй нож – такой же, как первый, только не с черной, а с красной рукояткой. И так же демонстративно швырнул его в пруд вслед за первым.

– Мне же больно! Зачем?! Зачем ты меня обманул?

– Чтобы ты наконец поверил в себя. Убедился в том, что никакой боли ты не боишься.