Фабиан Гарин - Таинственная бутылка Страница 5

Стемнело. Хозяйка вышла на улицу, но вскоре возвратилась.

— На улице тихо, можешь идти, — сказала она. — Хлеба возьми с собой.

— Я не голодный. Спасибо за обед и за ваше материнское сердце, чуть вас под беду не подвел. Верочку за меня поцелуйте. Прощайте!

Над деревней плыла черная туча и края ее застилали горизонт. В темноте трудно было уже различить очертания домов. Леша бесшумно шел по улице. Из какой-то избы выбежали две девушки и скрылись. Он переждал, пока шаги затихли. Вот, наконец, и прогон. Крадучись вдоль плетня, он дошел до конца прогона. Дальше лежала дорога в поле. Леша подумал о том, как хорошо здесь в солнечный день, когда цветут травы, поют коноплянки. Сейчас все было безмолвно и черно, таинственные шорохи проплывали из края в край, изредка пролетала пустельга, издавая истошный крик.

Неожиданно налетел ветер и принес запах речной воды. Леша лег на землю и пополз по направлению к мосту, всматриваясь в темноту. Он часто останавливался и прислушивался. Заморосил мелкий дождь. Ползти стало трудно. И вдруг перед Лешей выросла человеческая фигура.

Она стояла неподвижно, будто прислушиваясь к чему-то.

Леша застыл. Вражеский солдат поднял воротник, защищаясь от дождевых капель, ветер развевал полы шинели.

Потом он потоптался на месте и пошел по направлению к Леше. Оставалось шага три. Минуты тянулись медленно. Только бы ветер не утих, а то Леше казалось, что часовой услышит, как колотится его сердце. Часовой повернул обратно. Тогда Леша уперся ладонями в землю, приподнялся, напряг мускулы и прыгнул ему на спину. Солдат не успел даже вскрикнуть. Через несколько минут течение реки унесло его.

Сжимая в руках автомат, Леша быстро перебежал мост, остановился и прислушался, но мешали дождь и ветер. Он стал соображать, как идти обратно. Оставаться здесь до рассвета было опасно — каждую минуту могла явиться смена, и он решил двинуться напрямик через лес.

Не успел Леша отсчитать и ста шагов, как его внезапно схватили, отняли автомат, связали руки и повели. Все это было сделано с такой быстротой, что он растерялся и даже не крикнул. Леша знал, что будут пытать, но твердо решил молчать.

Шли они лесом, шли долго. С ветвей падали дождевые капли и от этого по спине пробегали мурашки.

— Давай его сразу к командиру, — заговорил, наконец, один из тех, кто вел Лешу, и на душе у Леши сразу стало легко от того, что услышал родную речь.

Они спустились по вырубленным в земле ступенькам и очутились в землянке. Слабый свет каганца освещал незнакомых людей, сидевших на скамье. Леше развязали руки, и он, почувствовав свободу, стал растирать их.

— Кого привели? — спросил сидевший ближе к огню бородатый мужчина в телогрейке, подпоясанный толстым ремнем.

— У моста захватили, — ответил один из разведчиков, — с немецким автоматом шел.

— Обыскали?

— Кроме перочинного ножа ничего не нашли.

Человек в телогрейке встал, посмотрел Леше в лицо и спросил:

— Кто ты, парень?

— Такой, как и вы, — не растерялся Леша.

— А мы кто?

— Такие, как я.

Бородатый усмехнулся и сказал:

— Не выкручивайся. Говори, что делал ночью у моста?

Леша молчал.

— Товарищ командир, — предложил тот, что отнял у него автомат, — позвольте мне с ним заняться. Расколется, как орешек.

При этих словах Леша радостно улыбнулся: слово «товарищ» подтвердило, что он попал к своим.

— Я партизан и комсомолец, — сказал он.

— Чем докажешь?

— Неужели я похож на изменника Родины? — обиделся Леша.

— Ладно, парень, — спокойно сказал бородатый, — не надо убиваться. Обижать не собираемся. Ты скажи, кто командир твоего отряда?

— Кузьма Акимович.

Командир пытливо посмотрел на Лешу и сморщил лоб, стараясь вспомнить, кто Кузьма Акимович.

— Не знаю, — сказал он решительно, — про такого не слышал. Ты не отпирайся, скажи, что ты у моста делал?

Леша рассказал партизанам, зачем ходил на мост, как убил часового и завладел его автоматом.

Так, благодаря Леше, наладилась связь между отрядами Кузьмы Акимовича Ревина и старшего лейтенанта Боркова. Старший лейтенант рассказал Кузьме Акимовичу, что он получил приказ перейти в другой район, и посоветовал:

— Тебе, Кузьма Акимович, сейчас бы в Раёк пробраться. Там ты найдешь подполковника Криворученко.

С ним главную связь держи: когда живую, а когда по рации. А рацию тебе твой парень достанет у фашистов, как и автомат.

* *

*

На поваленном грозой дереве с опаленной кроной сидел Кузьма Акимович. За завтраком Леша сказал ему, что у него возник какой-то план.

— Что ж, если дело хорошее, мы тебя послушаем. Вот только чайку попьем.

После чая Кузьма Акимович сказал:

— Товарищи, дело, которое мы задумали, известно вам. Важность его — знаете. Собрал я вас для того, чтобы еще раз обсудить детали и предусмотреть, все ли подготовлено. К подполковнику пойдет Петрович. Он постарается перейти линию обороны, но сейчас это стало трудно.

Вот почему хотелось бы и другим путем дать знать на Большую землю. У Алексея Некрасова возник какой-то план. Послушаем его!

Все обернулись к Леше. В лесу было тихо, пахло хвоей, где-то стучал по коре дятел.

— Ну так вот, — начал Леша и откашлялся, — мне хочется сначала рассказать вам вкратце историю, которая произошла лет восемьдесят назад. Пришлось мне как-то прочитать книгу про полярные экспедиции. Издавна люда стремились проникнуть к полюсу, изведать его тайны и обогатить человечество новыми знаниями. Северного полюса достигли только советские люди — все мы этому свидетели. Помогли партия, правительство, весь народ. А вот экспедиции, которые раньше туда отправлялись, были обречены на провал. Ими никто не интересовался, никто о них не заботился. Я потому рассказываю, что случай с одной из полярных экспедиций навел меня на одну мысль. Восемьдесят лет назад американец Голл на пароходе «Полярис», пройдя залив Смита, проник чуть ли не до 82 градуса северной широты. Здесь судно встретило большую массу дрейфующих льдов. Что это за льды, вы все знаете об этом много писали, когда папанинцы летели на полюс на самолете и остались жить на льдине. Так вот, экспедиция Голла встретила льды. С обеих сторон поднимались огромные торосы, грозя раздавить судно. Путешественники снесли провиант на берег. Голл решил предпринять санные экспедиции. Со своими спутниками он не ладил и между ними происходили ссоры. Причину этих ссор я не помню. В одной из поездок Голл таинственно умер. Командование перешло к его помощнику — китолову Бадингтону. Тот не сумел удержать дисциплину. Пошли перебранки, драки. Так длилось много месяцев. Неожиданно «Полярису» удалось вырваться из объятий льда. Корабль без людей вышел в море, был унесен течением во мрак ночи, а люди остались на льдине. Тогда Бадингтон достал несколько пустых бутылок из-под вина, вложил в каждую записку с просьбой о спасении, тщательно закупорил их и бросил в воду. Экспедиция погибла, но спустя много лет какой-то русский рыбак выловил в море одну, бутылку.

Партизаны внимательно слушали Лешу, и хотя никто не догадывался, в связи с чем он рассказал трагическую историю одной из полярных экспедиций, никто не перебил его. Таня Крупина даже мечтательно произнесла:

— И до чего интересно!

— Вот вы, Кузьма Акимович, — продолжал Леша, — все тревожитесь насчет донесения подполковнику Криворученко. Петрович пусть идет своей дорогой, а одновременно мы можем испытать и тот способ, о котором я вам рассказал. Течение реки, возле которого мы стоим, идет к Большой земле. Если бутылка попадет в руки советского человека — он откупорит ее, найдет записку и сделает то, о чем мы просим. Попасть же она должна непременно.

— Вот что, хлопцы, — перебил Кузьма Акимович, — чтение книг пошло Некрасову впрок. Его предложение заслуживает похвалы, но только меня смущает одно…

— Вдруг фашисты перехватят бутылку, — подсказал Бутяев, бывший директор совхоза.

— Вот это я и хотел сказать, Николай Михайлович, — поддержал его Кузьма Акимович. — Не продумал ты, Леша, до конца это дело.

— Зачем же? — возразил Некрасов. — Я все продумал. К реке я выйду в полночь и спущу бутылку в воду. Течение реки я измерил. За минуту бутылка проплывет пятнадцать метров, значит, за час девятьсот. К пяти утра она пройдет свыше пяти километров, а за сутки двадцать. Это то расстояние, которое отделяет нас от Большой земли. Бутылку я подберу темного цвета, чтобы малоприметной была. Пока она попадет в руки подполковника, пройдет по меньшей мере неделя. Противник ее никак не перехватит, а за неделю он свои склады еще больше пополнит боеприпасами.

— Расчет у тебя, впрочем, правильный, — согласился Кузьма Акимович. — Как думаете, хлопцы?

— Как будто все верно, — раздались голоса и звонче всех Тани Крупиной.