Альберт Иванов - Записки звездочёта Сириуса Страница 5

- Что знал? - разозлился Буль Бурес. - Скорей выкладывай и убирайся!

- Бунт! - округлив глаза, затрясся Выпей Тут. - В деревне бунт!

Буль Бурес попятился:

- Как бунт?

- Никто в деревне до последнего часа, - затараторил трактирщик, ничего не знал о событиях в столице. А потом... потом они всё-таки пронюхали! Собрались у меня в кофейне и начали делить землю!

- Какую землю? - удивился Буль Бурес, и морщины на его лбу собрались пухлой гармошкой.

- Вашу, сеньор!

- Мою?!

- А затем... затем...

- Ну что? Что?

- Приехал важный чиновник и объявил, что вся земля остаётся у прежних хозяев. Так решило правительство.

- Вот именно, - самодовольно улыбнулся Буль Бурес. - Правительство это мы. Я!

- Вы? - изумился Выпей Тут.

- Меня назначили первым заместителем Апчхибосса Утриноса!

- Поздравляю, сеньор! - в один голос воскликнули Выпей Тут и Пень Колодус. - Какая приятная неожиданность!

- А ты поднимаешь панику, - благодушно сказал Буль Бурес. - Вот видишь, всё обошлось. Идёмте, по этому случаю я вас угощу замечательным винцом, а не тем пойлом, которое вы подаёте в своей харчевне. Брр...

И Буль Бурес, насвистывая, направился к дому. Он насвистывал мотив популярной песенки "Как чудесно жить на свете, не зная забот".

- Но это не всё! - в отчаянии вскричал Выпей Тут, семеня следом. Охрана чиновника обезоружена! И сейчас, сейчас... Сейчас с него сняли, извините, брюки и посадили в самую большую лужу посредине деревни!

Буль Бурес грозно засопел.

- А во главе бунтовщиков вот такой низенький карлик. - Выпей Тут показал рукой. - Это, наверное, какой-то мятежник из столицы. Не поверите, он заявляет, что он - Дождь! Он говорит, что ещё не то будет! Он грозился, сеньор, что устроит вам хорошенькое наводнение, смоет ваш дом и... Трактирщик на мгновение задумался и виновато сказал: - Не помню. Забыл. Я так спешил - даже туфли на ходу потерял!

Выпей Тут жалобно уставился на свои босые грязные ноги.

- К оружию! К оружию! - завопил Буль Бурес.

Из окна высунулась лысая голова Тайфуна. Он протирал кулаками глаза и отчаянно зевал, рискуя вывихнуть челюсть.

- В чём дело? Что случилось? - гаркнул он так оглушительно, что с пальм посыпались листья.

- В деревне бунт, - почтительно доложил Буль Бурес.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Схватка в воздухе

А в деревне в это время действительно происходили удивительные события.

В глубокой луже, напротив кофейни "Нам здесь весело по вечерам!" сидел тощий господин в очках и расшитой золотом фуражке. Рядом с ним лежала огромная свинья. Она добродушно хрюкала и всё время пыталась почесать бок об острое колено чиновника, торчащее из воды.

Чиновник безуспешно старался оттолкнуть тяжёлую тушу своими слабенькими ручками.

- Уберите животное! Вы за это ответите! Я всех запомнил: и тебя, и тебя, и тебя! И тебя тоже! Я буду требовать, чтобы вас расстреляли! Расстреляли!! - И изредка тоненько вскрикивал: - Верните мне мои брю-у-ки!

На полу кофейни лежали трое связанных солдат. Они испуганно таращили глаза на маленького пухлого человечка в красном колпаке, который сидел на перилах веранды и важно посматривал то на чиновника в луже, то на свои большие часы-луковку. Это был Дождь.

- Рано. Рано. Ещё рано, - утешал он чиновника. - Потерпи, осталось немного. Ты и часу не сидишь! - И всё подливал, подливал воду в лужу из своей волшебной лейки.

Вокруг лужи толпились рубщики сахарного тростника. Они что-то кричали, смеялись, улюлюкали. Пронзительно свистели мальчишки.

Только Ник не кричал, не смеялся и не свистел. Он выбрался из толпы вместе с отцом и двумя плечистыми парнями. У каждого из них висели за спиной солдатский карабин и рюкзак, а в уголке губ дрожал огонёк сигареты. У каждого, кроме Ника.

- Нам надо уходить, Ник, - тихо сказал отец. - Но и тебе здесь тоже оставаться нельзя. Иди в город. Адрес моего брата помнишь?

Ник кивнул и проглотил комок в горле.

- Возьми меня с собой.

- Нет, - ответил отец. - Нас ждёт опасная жизнь... Я хочу быть спокойным за тебя. Обещай, что ты сделаешь всё, как я сказал.

Ник снова кивнул и уткнулся носом в холодную пряжку отцовского ремня.

- Я тебя найду, слышишь? - сказал отец. - Найду... Ты только жди.

Парни с карабинами подошли к Дождю.

- Мы проворонили трактирщика, он умчался к сеньору. Уже пора. Надо уходить.

Далеко на холме появились две жёлтые точки - фары машины. Они то скрывались за деревьями, то вновь вспыхивали, как кошачьи глаза.

- Скажут тоже, - невозмутимо ответил Дождь, не отрывая глаз от секундной стрелки своих массивных часов. - Я занят. Я не могу! - И капризно повторил: - Не могу, не могу! Я хозяин своему слову. И если я сказал, что эта жердь в очках просидит в луже не меньше часу, - значит, так и будет!

- Он и без тебя посидит, - невольно засмеялись парни. - Ещё несколько минут - и будет поздно. Мы не успеем скрыться.

- Это вы не успеете, - хмыкнул Дождь. - А я успею. Идите, идите.

Ник долго смотрел вслед трём фигурам с карабинами, чётко выделяющимся на фоне затухающего неба, пока они не растаяли в темноте.

- Убежали, да? Скрылись, да? - запричитал чиновник. - От нас не скроешься! - И снова тоненько заголосил: - Отдайте брю-у-ки!

Седой старик положил руку на плечо Нику и сказал:

- Так надо, малыш. В джунглях они будут в безопасности. Чиновник обязательно донёс бы на них. Уж он-то запомнил, кто разоружил охрану и посадил его в лужу. Да и Выпей Тут, чтоб ему пусто было, всё видел!.. Но ты не бойся, их не найдут. Никто не знает джунгли лучше, чем твой отец! Старик закашлялся. - Сам ты тоже поскорей уходи, а не то, не ровен час, схватят тебя как заложника. А за нас не волнуйся. Нам за чиновника ничего не будет. Мы его и пальцем не тронули. Спеши, сынок.

- Мы уйдём вместе с Дождём, - сказал Ник. - Он обещал проводить меня до столицы. К моему дяде.

Внезапно послышался приближающийся шум мотора.

Шум нарастал. Ближе, ближе... И вот из-за поворота выскользнула длинная машина. Лучи выхватили из полумрака стволы пальм, затем замершую в тревожном ожидании толпу, пробежали по стенам харчевни и застыли на луже, в которой сидел чиновник в очках.

Машина остановилась, пронзительно вскрикнули тормоза.

- Караул! На помощь!! Спасите!!!

Чиновник завопил так истошно, что свинья, дотоле невозмутимо воспринимавшая его причитания, вдруг завизжала. Со звуком пушечного выстрела она вырвалась из сковывающей её грязи и, ошалев от слепящего света, с рёвом бросилась на машину.

- Назад! Не сме-е-ей! - раздался из машины хриплый голос сеньора Буль Буреса.

Но было поздно. Свинья, как мощный таран, врезалась в радиатор. Удар! И свинья, и машина, словно резиновые, отлетели друг от друга. От сотрясения открылась дверца, и на дорогу выпал трактирщик Выпей Тут.

- Я ни при чём, я ни при чём, - забубнил он и снова юркнул в машину, но тут же от мощного толчка вылетел обратно: из машины вылез Буль Бурес с ручным пулемётом в руках, а следом за ним - трое надсмотрщиков с карабинами и Пень Колодус с большой ракетницей.

Толпа бросилась прочь.

- Стой! Стой! - Буль Бурес и надсмотрщики помчались наперерез.

Один только Дождь остался на месте. Он по-прежнему невозмутимо смотрел на часы и время от времени подливал в лужу воду.

Ник высунулся из-за угла кофейни.

- Дождь, нам пора. Бежим!

- Ещё немного, и я готов, - последовал спокойный ответ.

Выпей Тут, опасливо косясь на него, шмыгнул на веранду и принялся развязывать карабинеров, туго спелёнутых бельевыми верёвками.

Перед Дождём вырос Пень Колодус и навёл на него ракетницу:

- Кто такой? Такой - кто? Нет, ты какой-то не такой. А ну, признавайся!

- Пятьдесят пять, пятьдесят четыре... - продолжал считать Дождь, внимательно следя за секундной стрелкой и не обращая на него ни малейшего внимания.

- Я тебя спрашиваю! - побагровел Пень Колодус.

- Пятьдесят, сорок девять, сорок восемь...

- Я кому говорю?! - свирепо раздул усы Пень Колодус и взвёл курок раздался сухой щелчок, как будто раскололи грецкий орех.

- Тридцать шесть, тридцать пять...

- Ты меня слышишь или ты меня не слышишь? - чуть не плача вскричал Пень Колодус, размахивая ракетницей.

- Двадцать восемь, двадцать семь... Отодвиньтесь, пожалуйста, вы мне мешаете! Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать...

Пень Колодус чуть не зарыдал. Он почувствовал себя беспомощным и одиноким. Весь его напор разбивался о невозмутимость этого коротышки в красном колпаке, которого, казалось, можно убить щелчком. Ему даже стало жалко себя. "Разве мне доставляет удовольствие бегать по ночам с этим идиотским пистолетом?" - подумал Пень Колодус. Дело в том, что он страшно боялся огнестрельного оружия. Это случилось после того, как он однажды во сне машинально нажал на курок револьвера, лежавшего под подушкой, и прострелил себе ухо. Хоть серьгу носи!

Надсмотрщикам удалось подогнать к харчевне лишь несколько дряхлых стариков. Все остальные жители скрылись в дремучих зарослях сахарного тростника и там затаились, выжидая, когда улягутся страсти.