Тамара Чинарева - Переулок Птичий, дом 1 Страница 11

— Посмотрите, какая удивительная птичка! Купите! Другой такой вам не найти…

Васёне очень понравилась старикова курица. Она была молодая, упитанная. У Васёны уже было три курицы. Две белых и одна черная. А пёстрой не было. А так хотелось… Васёна слышала, что пёстрые куры несут необыкновенно красивые яички — в крапинку. Но прежде, чем купить курицу у старика, надо было продать гуся. Она торопилась. Завидев издалека покупателя, Васёна звала его:

— Посмотрите, какая жирная птица! К тому же в костюме! Отдам недорого, всего за три рубля…

Продавщица попугая высовывалась из-под зонтика, старичок — из-за газеты и, сердито взглянув на Васёну, говорили покупателю:

— Какой вам прок от бестолкового гуся? То ли дело моя молоденькая курочка…

— Возьмите лучше попугая! С ним можно разговаривать обо всём.

Один раз Гаврюшу чуть не купила какая-то старушка. Но потом взвесила его на руке, пощекотала под крыльями и сказала, что гусь худой.

Гаврюша понял, что это совсем не та ярмарка, на которой они покупали шляпы, а какое-то грустное приключение. Ему захотелось с кем-нибудь поделиться своими мыслями, Гаврюша повернулся к пёстрой курице, но она покосилась на него блестящим коричневым глазом и не захотела слушать. А попугай спал на жёрдочке в своей клетке. Будить его было неудобно.

Тут появился ещё один покупатель — сапожник. Он весело шагал вдоль прилавков, и от него пахло кожей, ваксой и резиновым клеем. Его знали почти все.

Сапожник Василий работал в крохотной мастерской у ворот рынка. Он очень хорошо клеил калоши, подшивал валенки и прибивал каблуки. А за свою работу брал копейки. Поэтому, когда он появился на рынке, продавцы заулыбались, замахали руками и шляпами.

— Граждане! — крикнул сапожник. — Я иду на день рождения к своему другу портному. Мне очень хочется подарить ему какую-нибудь птицу…

Продавцы не дали ему договорить. Они выскочили из-за прилавков и стали протягивать каждый свою птицу.

— Граждане, — виновато сказал сапожник, — я с радостью купил бы всех птиц сразу. Но у меня в кошельке всего два рубля семьдесят копеек.

Женщина с зонтиком горделиво предлагала попугая.

— Забавная птичка, — обрадовался сапожник, — наверное, её я и куплю.

— Просто изумительная, — заулыбалась хозяйка попугая, — а какие слова знает!

— Эта дама вас обманет, — вмешался некстати старичок, — я бы тоже мог сказать, что моя курица умеет разговаривать. За все время, что мы стояли на базаре, попугай не проронил ни слова…

— Он не разговаривает со случайными знакомыми! — рассердилась женщина. — Дормидонт, скажи что-нибудь!

— Дур-р-рак! Дур-р-р-рак! — крикнул попугай, и все открыли рты от удивления.

— Вы не обижайтесь, — сказал хозяйке попугая сапожник, — у вас очень красивая птица, только на день рождения её дарить неудобно — друг может обидеться.

— Я же сказал, обманет, — засмеялся старичок.

А в руках у сапожника уже был гусёнок. Сапожнику ничего не оставалось делать, как расплатиться с Васёной.

Все очень довольные уходили с рынка. Сапожник — с гусем под мышкой. Васёна — с пёстрой курицей в корзине. Старичок — звеня мелочью.

День рождения портного

Сапожник с гусёнком прошёл мимо цветочного ряда. Продавцы цветов, надув щёки, брызгали водой на ромашки и колокольчики, чтобы они не завяли. Спасаясь от дождика, с цветов улетали мокрые пчёлы. Один раз Гаврюша увидел в брызгах маленькую радугу, и ему очень захотелось погулять по какой-нибудь тёплой луже. Лапки побежали сами собой и тихонько поскребли бок сапожникова пиджака.

— Караул! Подарок удирает! — в шутку закричал сапожник и прижал гусёнка покрепче.

Потом они остановились у прилавка с глиняными кошками. Гаврюша никогда не видел столько кошек сразу и очень испугался. А сапожник щёлкнул по глиняному носу одну из них. Звук был такой, будто кто-то уронил денежку.

Около киоска с пирожками сапожник Василий и Гаврюша потянули носами. Очень вкусно пахло возле этого киоска. Но в кармане сапожника лежал пустой кошелёк. Чтобы не думать про пирожки, он стал разговаривать с гусёнком:

— Повезло тебе. Идти в гости гораздо приятнее, чем вариться в кастрюле вместе с вермишелью. Ты со мной, конечно, не согласен, потому что тебе неудобно торчать у меня под мышкой. И мне было бы неудобно, если бы ты был большой, как я, а я — маленький, как ты. И ты тащил бы меня в подарок какому-нибудь гусю.

— У нас в птичнике не дарят друг другу сапожников, — ответил гусёнок.

— Ты чего гогочешь? — спросил сапожник. Он не понимал гусиного языка. — Скоро хорошенько поужинаем… Интересно, понравится ли Ивану Степанычу мой подарок? Может, надо было купить что-нибудь подороже?

От самой ярмарки за ними бежала тень. Ноги у неё были длиннее, чем у сапожника. И у гуся, которого несла тень, шея была длинная, как у жирафа. Когда они проходили по узкой улочке, тень сломалась пополам. Ноги, как прежде, шагали по мостовой, а остальная часть с гусем скользила по стенам домов. Возле домика с крылечком тень остановилась. Сапожник сказал: «Пришли», — и, поднявшись по ступенькам, громко постучал в дверь.

Как только портной открыл дверь, оттуда, как пчёлы, вылетели вкусные запахи и полетели в разные стороны дразнить прохожих.

— Поздравляю с днём рождения! — сказал сапожник, пряча гусенка за спину, — и с выходом на пенсию! Вот тебе мой подарок…

И он отдал гусёнка в большие руки именинника.

Портной Иван Степанович был в клетчатом пиджаке, похожем на листок в тетрадке Галактиона, в очках, как у папы Гагата, а руки у него были теплые и ласковые.

— Спасибо, — ответил он добрым голосом, — очень хороший подарок! Идем в комнату, я его получше рассмотрю и подумаю, куда положить.

В доме у портного было почти как в гусиной семье. Часы со стрелками, квадратный стол и даже дедушкин портрет на стене, и у портного тоже был дедушка, и не менее знаменитый, чем гусиный. Он был известным мастером мужского костюма.

— Как же поступить с твоим подарком? — размышлял Иван Степанович. — Если бы он был букетом, я бы поставил его в вазу. Если бы картиной, можно было бы повесить на стенку. А как быть с гусем? Когда ты его покупал, тебе не дали никакой инструкции?

— Нет, — пожал плечами сапожник.

— Придумал! — обрадовался портной. — Мы посадим его за стол. Он будет подарком и гостем сразу.

И портной поставил к столу ещё один стул. Для Гаврюши. Он положил гусенку на блюдечко две ложки капустного салата. А сапожник — половинку свежего огурца.

Василии еще раз поздравил своего друга с днем рождения и с выходом на пенсию. А портной ещё раз поблагодарил.

— На пенсии я займусь своим любимым делом, — сказал портной. — Буду выращивать баклажаны. Я их очень люблю.

Поужинав, они пошли в сад и немножко погуляли. Портной с сапожником гуляли маленькими шагами, чуть больше гусиных, чтобы Гаврюша не устал.

Был полдень. Солнце поднялось так высоко, что его лучи доставали до каждого уголка сада. Листья яблонь повяли. Вода в деревянной кадушке нагрелась и покрылась пузырьками. Казалось, ещё немного и она закипит.

— Невозможная жара, — сказал сапожник Василий и помахал на себя белой панамой.

— Может быть, на гусёнка из лейки полить? — предложил портной Иван Степанович. — Мне кажется, гуси больше всего на свете любят купаться.

— Я думаю, он будет рад… Только прежде надо снять с него матроску. Ведь никто не купается в костюме. Даже гуси.

— А ведь он и правда в костюме! — удивился Иван Степанович. А я сразу и не заметил. Это какой-то особенный гусь. Может быть, даже цирковой…

Пока сапожник Василий наливал воду в лейку, Иван Степанович устроился на садовой скамейке, взял Гаврюшу на колени и решил снять с него матроску.

— А что это у него на кармане написано? Кажется, адрес… Я же говорил, это какой-то особенный гусь.

Сапожник Василий даже лейку бросил, так заспешил к садовой скамейке.

— Адрес!.. — почесал он в затылке. — Переулок Птичий, дом 1… Только в нашем городе нет такого переулка. Я точно знаю. Ни один человек с таким адресом не приходил ко мне чинить ботинки. Этот гусенок из другого города…

— Придётся его возвратить. Если вышит адрес на кармашке, значит, гусенка кто-то любит и очень расстроится, что он потерялся, — сказал Иван Степанович.

— Придётся возвратить, — виновато согласился сапожник Василий, — только в неловкое положение попал я с подарком… Ты, Иван Степаныч, не обижайся. Я тебе что-нибудь другое подарю. Например, очень красиво подошью валенки.

Фруктовая посылка

В городском почтовом отделении было немного народу. Очередь была только у окошка, где принимали телеграммы. Люди в этой очереди обмахивались телеграммными бланками, нетерпеливо заглядывали в окошко, где сидела приёмщица с причёской, похожей на луковицу, и пальцем, измазанным чернилами, сосредоточенно считала слова.