Сергей Юрьев - Были и небылицы (сборник) Страница 14

Вот и я обычно каждый год на недельку сюда приезжаю пельменей поесть. К тому же в этих краях неведомых зверей видимо-невидимо. А еще тут встречаются совершенно дикие племена, к которым ученые просто боятся сунуться…

Как-то собрался я прогуляться за Трескучий хребет – понаблюдать за шерстистым носорогом, следы которого видел в позапрошлом году. Но Вакула Запрягаев, пельменец, в избе которого я накануне ночевал, стал меня отговаривать и в конце концов проговорился, что за хребтом живут краснокожие людоеды вот с такими носами и если меня, Афанасия Даврина, известнейшего звероведа, поймают, то пельменцам придется с ними воевать, а это дело хлопотное – вся ёжница на дальних пастбищах, за день не собрать…

Я начал допытываться, что такое ёжница, но Вакула тут же умолк и, как я его ни пытал, на эту тему говорить отказался. Я, конечно, на него обиделся и с горя, никого не предупредив, отправился-таки в сторону людоедов, надеясь, что хоть у них-то от меня секретов не будет – зачем скрывать что-то от того, кого всё равно съедят. Я уже успел побывать у африканских, австралийских и южноамериканских каннибалов и до сих пор цел и невредим. К тому же в свой пятидесятикратный бинокль я мог увидеть людоедов гораздо раньше, чем они меня.

Через пару дней перевалил я за хребет, сижу в засаде, никого не трогаю – носорога поджидаю… Вдруг из ближних кустов бесшумно поднимаются десятка два краснокожих вот с такими носами, окружают, молча берут меня в плен и вяжут капроновыми шнурами… А вождь, весь в страусиных перьях и джинсовой куртке (видимо, со съеденного кого-то снял), смеётся во всё горло и кричит что-то на неизвестном мне диалекте. Я понял – это индейцы, которые давным-давно, когда еще не было Берингова пролива, пришли сюда пешком из Америки.

Посадив меня в деревянную клетку, индейцы тут же начали собирать дрова и разводить здоровенный костер. Наверное, я им показался таким вкусным, что ждать обеда слишком долго они не могли и не хотели. Сам я почему-то был уверен, что перекусить мной им не удастся, и точно: из-за холма с криком «Ай-яй-яй!» выскочили два людоеда. «Ёжики-пельмена!» – крикнули они хором, и все индейцы в панике, даже не погасив костра, побросав копья и луки, бросились наутёк. Из-за холма показалось несколько белых зверюг размером с носорога, утыканные иголками, торчащими в разные стороны.

Присмотревшись, я понял, что это огромные белые ежи, и на каждом из них я заметил по всаднику. Они сидели в деревянных седлах, под которыми страшного вида иглы были аккуратно пострижены. Людоеды убежали, часть ежей с наездниками бросились в погоню, а ко мне подошел, спрыгнув со своего ежа, Вакула Запрягаев. Чувствовалось, что он на меня очень зол, и если бы я не был его старым другом, то мне бы тогда крепко досталось.

Вечером, поев пельменей, он слегка подобрел и рассказал о том, как их предки много столетий назад приручили гигантских полярных ежей, которые помогли им выжить среди множества диких племен. А ёжница, оказывается, – то же самое, что и конница, только не на конях, а на ежах. А еще Вакула просил никому не рассказывать о том, что я у них видел. Так что в своем рассказе я всё изменил – место и время событий, название племен, и даже Вакула – вовсе не Вакула. Но от этого мое открытие – открытие гигантского полярного ежа, верного друга пельменцев – не стало менее значительным.

Лошадь Даврина

Известный путешественник царский офицер Пржевальский открыл лошадь. Её так и назвали – лошадь Пржевальского. И мне всё время было обидно – как же так: у него есть, а у меня, величайшего звероведа, нет. Я, конечно, открыл огромное количество удивительных животных, но ни одно из них, даже с большой натяжкой, невозможно было назвать лошадью. Я решил исправить это упущение судьбы, и я его исправил. Я подумал, что если бы ещё не открытая лошадь имела большие размеры, её давным-давно кто-нибудь открыл бы, и я пришёл к выводу: лошадь Даврина должна иметь четыре копыта, один хвост, одну голову, два уха и быть очень маленьких размеров.

Для ловли лошади имени меня я запасся сачком и отправился в Австралию, где, куда ни глянь, на глаза опытному исследователю вроде меня попадаются доселе невиданные звери и птицы.

Если бы моя лошадь вела дневной образ жизни, её бы, конечно, обнаружили и раньше, и я отправлялся на ловлю исключительно по ночам, а днём отсыпался, укрывшись лопушком от жаркого австралийского солнца. Вот так однажды, отдыхая после длительной ночной засады, я вдруг услышал характерный хруст, по которому мне не составило большого труда догадаться, что какое-то травоядное животное поедает лопух, под которым я лежу. Другой бы, несомненно, не глядя отогнал нахала и, перевернувшись на другой бок, продолжал бы дремать. Но я подумал, что мой лопушок мог приглянуться какому-нибудь неизвестному науке зверю.

Стараясь не выдать себя лишними движениями, я ощупал одной рукой то место, где хрустело, и со свойственной мне ловкостью схватил кого-то за тонкую ножку. Тут же раздалось характерное мелодичное ржание. Не отпуская свою добычу, я выглянул из-под лопуха и только тут заметил, что я продремал целый день, и солнце уже закатилось. В тот же миг я понял, что моя лошадушка у меня в руках.

Вдруг неожиданно яркий свет вспыхнул у меня перед глазами, голова моя загудела, а добыча вырвалась и с весёлым топотом скрылась в темноте.

Я, к сожалению, забыл в тот момент, что лошадь, какой бы мелкой она ни была, остаётся лошадью и не терпит грубости. Она лягнула меня копытом под левый глаз и убежала.

Я успел сфотографироваться до того, как у меня прошёл синяк под глазом размером со старую пятикопеечную монету – видимо, такой размер и имело копыто моей лошади. И хотя мне не удалось разглядеть ее в темноте, след, оставленный на моём лице, позволил сделать описание и определить размеры нового, доселе неизвестного животного – лошади Даврина.

Забавная энциклопедия «Звери и птицы»

Известный зверовед-путешественник Афанасий Даврин открыл в своих многочисленных экспедициях огромное количество диковинных животных, которых ни до, ни после него никто не видел. Большое внимание профессор уделил также происхождению названий различных зверей и птиц. Конечно, его мнение часто расходится с позицией академической науки, но мы всё-таки публикуем отрывки из его энциклопедии «Звери и птицы – происхождение названий».

АНАКОНДА – Как известно, великий путешественник Америго Веспуччи, в честь которого Америку называют Америкой, всегда брал в путешествия своего пятилетнего сына. Как-то раз плыли они на небольшом пароходике по великой бразильской реке Амазонке, и сын Америго увидел, как по берегу ползет огромная змея, а на ней верхом сидит индеец. «Она конь, да?!» – воскликнул ребенок, а индеец-проводник не посмел возразить сыну такого великого человека, как Веспуччи. С тех пор даже сами индейцы называют эту огромную змею анакондой.

БЕЛКА – Правильней, конечно, было бы назвать ее рыжкой, ведь всем известно, что беличья шерстка имеет рыжий цвет. Чтобы разгадать эту загадку, нужно вспомнить о зайце: он летом серый, а зимой – белый. Видимо, белка, пока не научилась лазить по деревьям, тоже вынуждена была маскироваться зимой на снегу и была белого цвета. Зверек со временем порыжел, но сохранилось его древнее название.

БУРУНДУК – Североамериканские индейцы держали бурундуков как домашних животных, как украшение жилища. Но никто не смел держать их в доме насильно, и когда бурундучки хотели погулять, никто им не препятствовал. Но европейские путешественники часто видели, как индейцы выходили из своих вигвамов и говорили: «Буруни-ундукки!» На самом деле это означало: «Маленький пушистый зверек, вернись в свое жилище, я дам тебе теплого молока». Но европейцы этого не знали и думали, что Буруни-ундукки – просто название животного.

ВОЛК – Этот ужасный хищник до сих пор иногда наводит ужас на мирно пасущиеся стада и одиноких путников. Бывало, схватит он какую-нибудь овечку и бежит в темный лес – кушать. А пастухи кричат: «Уволок! Уволок!» Раньше этого зверя так и называли – «уволок», позднее – просто «волок», а теперь для краткости – волк.

ГИППОПОТАМ – Вообще-то, жители Африки называют этого зверя «бегемот», потому что, когда на него охотятся, он бегом от охотников скрывается. Но однажды один из вождей африканского племени подарил бегемотика по имени Гиппопо русскому царю Алексею Михайловичу. Царь очень полюбил этого экзотического зверя и всё время спрашивал у слуг: «Где Гиппопо?», а слуги отвечали: «Гиппопо там» и показывали, где он гуляет. Отсюда и возникло название – гиппопотам.

ДИКОБРАЗ – Этот зверь похож на ежа, но имеет очень длинные иголки и никогда не причесывается. Поэтому совершенно очевидно, что назвали его так, потому что образом он дик.

ЕНОТ – Название этого животного пришло из глубокой древности, когда люди еще толком и говорить-то не умели. Они знали, что есть всякие звери, и прекрасно их различали, но названий для них еще не придумали. А называли их так: ентот, который с хвостом, или ентот, который с большими ушами. Слово «ентот», как вы поняли, переводится с какого-то древнего языка как «этот». Енота называли так: «Ентот, который с полосками на голове». Позднее, когда для остальных зверей названия уже придумали, енота стали называть просто «ентот», а потом одна буква Т из слова выпала, и получилось – «енот».